Шрифт:
– Сядьте поудобнее. Как можно удобнее! Ваша поза не должна вас стеснять. Закройте глаза.
Прислушайтесь к своему дыханию. Сделайте глубокий вдох… и глубокий выдох. Вы чувствуете, как воздух проникает в ваши легкие и распространяется по ним.
Вас охватывает слабость.
Все ваше тело наполняется теплом, тяжелеет, вы ощущаете свое дыхание. Вы спокойны. Вы совершенно спокойны. Вы готовы к исполнению своего желания.
А сейчас мы представим образ… Но прежде, чем мы начнем работать с ним, вы постараетесь определить для себя свое желание. Желание, за исполнением которого вы сюда пришли. То желание, которое живет в вашей душе, не давая вам покоя, подавляя все мысли и чувства, мешая вам быть счастливым.
Вы определили это желание? Не спешите. Не должно быть никаких сомнений, никаких неясностей.
А теперь представьте, что
Вы готовы продолжать? Вы уверены? Убеждены, что готовы идти дальше – к непременному исполнению заветной мечты? Вы по-прежнему собираетесь добиваться этого любой ценой?
Ну что ж… Если так, мы начинаем работать с образом, тем самым, который поможет вам. Который станет залогом исполнения вашего желания!
Этот образ – часы.
Нижний Новгород. Наши дни
«Хочу стать слабой женщиной. Слабой-преслабой. Чтоб ни у кого никаких сомнений. Хочу быть божьим одуванчиком, потому что слабее ничего невозможно себе представить. Только непременно – богатым одуванчиком: чтобы не на одну пенсию поскрипывать. Нет ничего унизительней, чем нищая старость! Да, хочу быть богатым одуванчиком. Чтобы денег хватало на хорошую еду, одежду, на дорогую косметику, чтоб всегда, как и сейчас, маникюр-педикюр, массажи-пассажи…
И еще я желаю, чтобы мне уже все надоело. Хочу, чтобы не жалко было умирать. Хочу «скупее стать в желаньях». Хочу…»
Хотеть не вредно. Особенно этого – «скупее стать в желаньях»! Только вот беда – пока не получается. Ну никак!
– Ты мне чуть пальцы не сломала, – сообщил мужской голос – такой довольный-довольный!..
Алена не без усилий попыталась вернуться на землю из того далека, в которое с преогромным удовольствием улетела:
– Что? Какие пальцы?
– Мои. – Он смешно выпятил подбородок, указывая на их сплетенные руки. – Ты, когда… ну… – Последовал быстрый чмок – этакий тактильный эвфемизм [1] , потому что он отчаянно стеснялся слов про это. – Ты в мои пальцы так вцепилась, что чуть не сломала их.
А, ну да. Наверное. Алена смутно припомнила, как за что-то изо всех сил держалась, чтобы уж совсем не отлететь в дали невозвратные. Наверное, ему было больно, но какое это имеет значение, если ей было – с ума сойти как. Да и у него, такое впечатление, боль отнюдь не оказалась главенствующим ощущением.
1
Эвфемизм – непрямое, смягченное выражение вместо резкого, слишком откровенного или непристойного.
– Я больше не буду, – небрежно обронила Алена, пытаясь высвободиться, но он не отпустил.
– Что ты! – проговорил поспешно и даже как бы с некоторым испугом. – Делай что хочешь. Можешь мне хоть шею сломать, только бы… только бы…
Тут он замялся, запнулся, потупил янтарные глаза, занавесив их стрельчатыми ресницами, и Алена благодарно поцеловала своего любовника во влажную от пота впадинку между плечом и шеей.
С любовником Алене повезло, что и говорить. Даже удивительно наблюдать такой талант в столь молодом существе. Впрочем, возраст тут никакой роли не играет. Это или есть у человека, или его нет. Другое дело, что по сравнению с ней, дамой постбальзаковского возраста, ее любовник и впрямь… довольно молод. И даже внешне они не слишком подходят друг другу. Алена – женщина стройная, но, что называется, фактурная, а ее сердешный друг изящен и субтилен. А уж если она на каблуках – а она всегда на каблуках, когда не в постели, – то и впрямь чувствует себя рядом с этим красавчиком натуральной педофилкой. Одна Аленина знакомая как-то раз весьма неодобрительно отозвалась о некой даме, питавшей слабость к молодым любовникам: «Первый был на пять лет моложе, этот – на десять, а следующего она, наверное, из колыбели украдет!»
Классно сказано! Классно, точно!.. И уничтожающе.
А впрочем, инициатива этих отношений на грани фола исходила столько же от Алены, сколько и от Алекса. Так что еще неизвестно, кто кого и откуда украл: то ли она его –
из колыбели, то ли он ее – из… богадельни.Ха-ха.
Алекс – это, понятно, имя любовника. Гораздо чаще, впрочем, Алена его называет со смесью восхищения и иронии – «бесподобный психолог». Работа у него такая: он психолог-консультант в Службе психологической поддержки – в просторечии, на «Телефоне доверия». Иногда Алекс с гордостью рассказывает, как натурально отговорил какого-нибудь вовсе уж отчаявшегося бедолагу от самоубийства. Совсем-де мужик перенес ногу через перила балкона, но тут его словно что-то ударило: взял да и набрал номер «Телефона доверия». И, на его счастье, на боевом посту оказался Алекс…
– Я его полтора часа убеждал! – с показной небрежностью говорит «бесподобный психолог».
Алена делает большие глаза, которые так и лучатся восторгом. Поскольку глаза у нее и сами по себе не маленькие, особых усилий в их увеличении прилагать не приходится. А вот с восторгом посложнее… Потому что с языка так и рвется ехидное: «Неужели ты не понимаешь, что, если человек хочет покончить с собой, он это сделает? А если перед тем, как прыгнуть с балкона, звонит на «Телефон доверия», значит, просто хочет поиграть в экстремалку! Ты потратил на этого идиота полтора часа, и для вас обоих это была игра: для него – в самоубийцу, для тебя – в спасителя человечества. А ведь телефон у вас не многоканальный. И неизвестно, сколько людей, которым и в самом деле нужна была твоя пресловутая психологическая поддержка, не смогли за это время до тебя дозвониться, – и неизвестно, до чего это их доведет в ближайшем будущем. А твой «самоубийца» небось собирался кидаться не с девятого и даже не с пятого, а всего лишь с первого этажа!»
Разумеется, Алена ничего такого не говорит. И продолжает удерживать на лице маску восхищения до тех пор, пока от нее действительно не ссыхается кожа – словно от маски «Голубая глина». Или «Белая» – кому что больше нравится.
Молчит Алена потому, что жизнь кое-чему научила даже эту вечную троечницу. И прежде всего по той причине, что мужчины – ну о-очень нежные цветы. Алена уже потеряла два года назад мужа именно потому, что вовремя не усвоила аксиому: женщина – всего лишь зеркало, в котором отражается мужчина. А вот Алена малость забылась. Возомнила о себе… все-таки писательница Дмитриева, не бог весть какая известная, не слишком популярная и скорее низко-, чем высокооплачиваемая, но все же детективщица, а не хухры-мухры! Михаил, который за десять лет безоблачного супружества привык, что у его жены заниженная самооценка, не перенес внезапного повышения оной и задиристых ноток, вдруг зазвучавших в Аленином голосе. Да она еще, на свою беду, увлеклась шейпингом и похудела килограммов на пятнадцать… Ну какому нормальному мужику это понравится? Красивая, худая, умная, самостоятельная, насмешливая жена – да на фиг она нужна?! Сила женщины – в ее слабости! Точно так же рассудил и Михаил Ярушкин, а поэтому однажды под Новый год он вышиб дно семейной лодки – и вышел вон.
Это событие едва не довело нашу писательницу до самоубийства, но заодно кое-чему и научило. Теперь она слушает своего юного мужчину с выражением всепоглощающего восторга на лице, а потому его объятия и сжимаются с каждой их встречей все крепче.
А впрочем, Алекс и в самом деле, без кавычек, – бесподобный психолог. Именно благодаря его профессиональным навыкам Алена довольно быстро реабилитировалась после краха своей семейной жизни – это раз; оказалась замешана в потрясающую интригу, распутать которую удалось именно потому, что Алекс работает на «Телефоне доверия», – это два; а пунктом три стало написание очередного забойного детектива [2] .
2
Эта история изложена в романе Е. Арсеньевой «Репетиция конца света».
Вообще надобно сказать, что писательница Дмитриева (Алена пишет под псевдонимом) – человек своеобразный. Достоянием литературной гласности она умудряется делать практически все события своей жизни – а заодно жизни своих друзей. Кому-то это нравится, кому-то нет. Во всяком случае, люди, которые знают, что рядом с каждым из трех телефонных аппаратов в квартире Алены Ярушкиной (Дмитриевой) лежат наготове блокнот и ручка, стали гораздо сдержанней как в житейских откровениях, так и в выражениях, потому что всякое нестандартное словцо тоже фиксируется этой всеядной особой.