Сюрприз для босса, или Моя маленькая тайна

— Мамулечка, можно погулять? — вырвала меня из размышлений дочь.

— Да, конечно, — слегка рассеянно кивнула я, обнаруживая, что колупаю вилкой один несчастный блинчик, так ничего не съев.

— Я тоже пойду, прогуляюсь, — произнесла Татьяна Андреевна и вышла из кухни следом за моей неугомонной дочерью.

— Мы тоже пойдем прогуляться, — Павел поднялся из-за стола.

— Куда это? — не поняла я.

— Осматривать мои новые владения, — усмехнулся мужчина, рывком поднимая меня из-за стола. Вот это больше всего бесило. Постоянно дергает и куда-то тянет, будто я сама совершенно не могу ходить.

— Может, хватит меня дергать? — возмутилась я.

— Что? — Павел недоуменно посмотрел на меня.

— Хватит меня дергать, я и сама могу идти, — повторила я. — И если хочешь устроить экскурсию по дому, будет лучше, если я сама проведу тебя.

— Что ж, ты права, — внезапно согласился Павел Сергеевич и пропустил меня вперед.

— С чего начнем? — деловито осведомилась, выходя из кухни.

Я уже живо представила себя в роли экскурсовода: — «А сейчас мы пройдем в другую комнату. Там Его Сиятельство, Светлейший граф … спал. Господа, господа, не трогайте руками. Это же раритет. Так, живо уберите ребенка от софы. Обивочная ткань стоит столько, сколько вы все вместе взятые не стоите. Осторожно, ступеньки, держитесь за перила. Нет, туда нельзя. Крыло сейчас на реставрации. И прошу, не трогайте стекло, оно залапывается. Дышать на него тоже не надо. Сколько стоит это хорошенькое кресло? Что? Да вы в своем уме? Не продается».

— Кхм, — кашлянул Павел, вырывая меня из разбушевавшейся фантазии. — Давай сперва обойдем дом, хочу посмотреть, что есть во дворе.

— Да пожалуйста, — чуть улыбнулась я и пошла во двор. С удовольствием вдохнула свежего воздуха и протянула руку вправо: — Как Вы могли видеть, Павел Сергеевич, это гараж.

— Конечно, видел и не только, — усмехнулся Павел Сергеевич.

— Ну а слева, если свернуть за угол, обойдя эти живописные кусты, — продолжила я. А кусты действительно были некогда дизайнерскими и очень даже ничего, но так как некому было ими заниматься, росли, как попало, — там мы увидим детскую площадку.

— Действительно, живописные, — усмехнувшись, согласился Павел Сергеевич. И осторожно, словно опасаясь, что они захватят его в свой плен, обошел эти самые живописные кусты.

— Дядя Паша, покачай, — выкрикнула доченька, болтая ножками, сидя на качелях.

— С удовольствием, — с энтузиазмом отозвался мужчина и быстро подойдя, взялся за качели. Василиса взвизгнула от восторга.

— И что думаешь дальше? — ко мне совершенно неслышно приблизилась Татьяна Андреевна.

— Еще не придумала, — тихо отозвалась я.

— Я тут подумала, что тебе надо его охомутать, чтобы женился, — предложила женщина.

— Что? — сильно удивившись мыслям Татьяны Андреевны, повернулась я к ней.

— Ну а что, — улыбнулась та. — Видно, что мужчина положительный, от ребенка твоего в полном восторге. О подобном можно только мечтать.

— Он меня ненавидит, — скривилась я. — Да и я к нему любовью не страдаю.

— А зачем тебе любовью страдать? — всплеснула руками Татьяна Андреевна. — Для тебя теперь главное — благополучие девочки.

— То есть про себя уже можно забыть? — скептически посмотрела я на нее.

— Я этого не говорила, — женщина бросила на меня взгляд с хитринкой. — Просто пойми, любовь — это такое странное чувство. Вот я, любила и очень сильно. А этот, прости Господи, козел, бросил меня почти перед самой свадьбой. Я страдала, плакала, а он тут же закрутил с другой. Моложе и красивей. Я потом познакомилась с Димой. Он, пусть и неказистый был, но очень работящий. И сразу же предложил замуж. А потом дети пошли, внуки. И ничего, стерпелось, слюбилось. И знаешь, я даже скучаю по нему. Его смерть была для меня ударом. Если бы не дети, не знаю, что делала.

— Я так не буду делать, — поджала я губы. Не хватало мне еще его терпеть в личной жизни, раз уж он стал моим начальником.

— Мама, покатайся, — звонкий голос Василисы отвлек от мыслей.

— Нет, не хочу, — отмахнулась я. — Катайся сама.

— Ну что же Вы, Маргарита Евгеньевна, — как-то хищно улыбнулся Павел Сергеевич, — идите кататься. Я Вас подстрахую. Не переживайте.

— Ну что Вы, Павел Сергеевич, — переняв его тон, отозвалась я, — ничуть не переживаю. Все равно на этой качели далеко не улетишь.

— Ну, как сказать, как сказать, — мужчина внимательно посмотрел на эти самые качели. — Если убрать ограничители, то вполне можно и до «солнышка» раскрутить.

— Не надо, — перебила я его. — Этого мне еще не хватало.

— Ну, не надо, так не надо, — улыбнулся мужчина и быстро забрался на качели с ногами, держась за перекладину. — Ну же, Маргарита Евгеньевна, присоединяйтесь.

— Вот оно мне надо, — пробурчала я и пошла. Взобралась на качели, придерживаемые Павлом и уставилась на него. — И что дальше?

— Катаемся, — чуть пожал плечами Павел и ногами двинул качели.

«Ой», — мысленно пискнула я.

Никто не знал, что я боюсь высоты. Пусть той высоты было и немного. Вот только оно же все и качается. Но я упрямо взглянула на Павла, сцепила зубы, чтобы не издать даже самого единого писка, и покрепче схватилась за крепления сиденья. А потом качнула ногами в ответ. Павел, на удивление, казался довольным. Качнул тоже, только гораздо сильнее, чем я. И понеслась душа куда-то, но не на небеса.

Да я с самого детства не каталась на качелях, после того, как упала. Отделалась тогда переломом руки и вывихом ноги. С тех самых пор даже не приближалась. Только и могла, что слегка покачивать Василису.

— Нравится? — вкрадчиво поинтересовался Павел, наклонившись ближе ко мне.

— Ага, — ответила я и прикрыла глаза, чтобы не видеть качающегося неба. А скорость, под напором мужчины, все увеличивалась. Конечно, не сравнить с аттракционами, но для меня да. Это было уже слишком. Фантазия разбушевалась снова, показывая картинки, как мои руки не выдерживают и отпускают качели, а я лечу. Вот только не вверх, а вниз. А потом еще и получаю сиденьем по зубам. Почему по зубам, не знаю, но у фантазии не спросишь.

Потом что-то заскрежетало, дернулось и я действительно отпустила качели, падая вниз. Душа от испуга рухнула туда даже раньше меня. Еще в полете, хотя, казалось бы, что тут лететь, но тем не менее, мужские руки обхватили меня, прижимая к телу. И вот только тогда мы упали. Причем я как раз сверху Павла и, судя по его стону, лишила последнего дыханья.

— Мамочка! — донесся до меня истошный визг Лисы.

— Все нормально, все хорошо, — чуть ли не кряхтя, как последняя развалина, слезла я с Павла и попыталась успокоить дочь. — Я жива малышка, все хорошо.