Сюрприз для любимого

– И твои.

– Спасибо, что напомнил, потому что сама бы я даже не вспомнила! – разозлилась я. – Чего ты теперь хочешь? Чтобы я забрала и их в дом моего богатого любовника и посадила твоих дочерей к нему на шею? Потому что тебе тяжело? Чтобы стало совсем легко? Ты хочешь все переложить на мои плечи? Может, и ты к нам присоединишься, если с работой будет совсем плохо? А ты не мог раньше подумать об этом? До того, как снял штаны, забыв про то, что ты женат?

– А ты не можешь меня просто простить? – внезапно проговорил Алексей тихо, так, что я едва его услышала.

– Простить? – переспросила я.

– Да, простить.

– Простить. А что дальше?

– Я не знаю. Не знаю! – Ему явно было трудно говорить. Что-то с ним происходило, что-то мучило его. Он то вскакивал, то садился на перила детской лесенки, около которой мы стояли, и что-то рвалось у него изнутри, но также что-то и мешало. И ни о чем этом я не имела ни малейшего понятия. Я вдруг с ужасом осознала, что передо мной взрослый, симпатичный, такой знакомый и родной незнакомец, о котором я практически ничего не знаю.

– Лешка, почему это произошло с нами? – тихо спросила я.

– Потому что я – идиот, – после минутной паузы ответил он. – И ты права, я сам во всем виноват. И раз у тебя есть кто-то лучше меня, главное, чтобы ты была счастлива. Потому что ты этого заслуживаешь, в конце концов. Ты – молодец. Я надеюсь, что он никогда тебя не обидит. А про дочерей – это я так. Конечно же, мы все решим, со всем разберемся. Просто я устал. Все это так сложно.

– Что происходит? – Я вдруг почувствовала странную тревогу. То есть в целом то, что он наконец-то смог сказать хоть какие-то добрые слова в мой адрес, пусть даже и в таком контексте, – это был прогресс. Но то, как он выглядел при этом, было неправильно.

– Просто… я даже не знаю. Если бы можно было все исправить. Но ведь нет ни одного шанса. Я просто в тисках, все эти обстоятельства!

– Ты говоришь это так, словно прощаешься со мной, – испугалась я.

– Ника переезжает ко мне где-то через месяц. Ее сейчас нет, она в Питере. Так что, когда она вернется из командировки, она будет помогать мне с детьми, потому что я не справляюсь. Понимаешь, сейчас очень трудно. Кризис. Я должен сосредоточиться на работе. А она… она считает, что между нами все серьезно. Во всяком случае… так будет лучше для девочек. Наверное… Кто-то должен же хоть продукты покупать. Правда, я не уверен, что девочки это правильно поймут. Но я так устал, так устал… И потом, Ника считает, что это правильно.

– О чем ты говоришь? – Я еле-еле могла пошевелить губами.

– Все уже решено. Еще неделю назад. Я обещал Нике, что поговорю с тобой сегодня, но я не думал, что это будет так трудно.

– Ты ее любишь?

– Ее? – Он поднял на меня глаза и поморщился, словно бы не мог понять, о ком я говорю.

– Ты ее любишь? Нику.

– Любовь? А что это такое?

– Любовь – это то, что было у нас с тобой, – с неожиданной твердостью даже для самой себя сказала я.

Алексей ссутулился и как-то весь сжался.

– Юль, ты прости меня. Кажется, я все-таки умудрился испортить жизнь всем нам. – Он судорожно обнял меня за плечи и, резко отвернувшись, пошел прочь, не дав мне сказать ни одного слова. Да даже если бы и дал – я просто не знала, что сказать. Что вся эта моя работа – не более чем пшик, и я готова к нему вернуться в любую секунду? А я готова? Броситься к нему и умолять его остаться не с ней, а со мной? Но самая большая проблема была в том, что я вдруг поняла – как бы я ни любила наших детей, этого будет недостаточно, даже если я побегу за ним и стану его умолять. Он сделал свой выбор. И этот выбор был против нас. И как бы ни было тяжело, мне остается этот выбор только уважать, будь он неладен. Выбор «Горящие Мосты».

Глава 14, заполненная красивыми вещами (тринадцатую пропускаем, потому что это несчастливое число)

1 октября,

понедельник

Девчонки

Костюм для приема

Созвониться

по поводу лилий

Подтвердить торт

Музыканты в белом!!!

Все течет, все меняется, даже если нам это не совсем нравится. Можно ли что-нибудь этому противопоставить? Решаем ли мы хоть что-то или все решения давно приняты за нас? Где свобода воли и выбор, если на деле все случается так, как мы и вообразить не могли? Государства воюют – они что, не могли договориться? Реки пересыхают, а целые страны страдают от наводнений. Почему с этим ничего не сделали? Женщина рожает ребенка, чтобы потом не знать, как его прокормить. Разве это нормально? И, в конце-то концов, если человек работает, кто-то же должен за это платить?! Должен? Или нет? Согласился бы хоть один мужчина работать бесплатно, работать много и тяжело, годами не имея выходных и отпуска? Ау, мужчины, вы хотите или нет для себя такой судьбы? А между тем средняя продолжительность рабочей недели матери, у которой имеется хотя бы двое детей, составляет шестьдесят восемь часов. Да-да, ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ! В НОРМЕ! Оказывается, дотошные американские ученые не обошли своим вниманием эту сторону жизни. Все-все посчитали, и оказалось, что профессию домохозяйки, если, конечно, договориться и считать это профессией, добровольно не выбрал бы ни один человек. Эта работа не нормирована, приходится сочетать умение водить машину с терпением репетитора по всем предметам школьной программы, способности повара с тяжелым трудом закупщика, уборщицы и прачки. Выходных у матери нет и быть не может, потому что именно в выходные вся ее любимая семья собирается вместе и трижды (минимум) в день хочет есть. Выходные – самые тяжелые дни. И заметьте, что при огромной рабочей неделе и совершенно нереальных нагрузках наблюдается практически полное отсутствие заработной платы, социальных гарантий, оплачиваемого отпуска и премий за хороший результат. Так почему же мы, женщины, пашем и пашем, даже и не думая об увольнении с такого, прямо скажем, мало престижного рабочего места? Самый странный ответ на свете – мы это делаем от большой любви. Конечно же, мужикам это покажется странным, но именно от любви к ним и к нашим общим детям, к теплому уютному дому, в котором поселилось счастье, мы готовы пахать без отдыха.

– Если бы еще это кто-нибудь ценил! – горько вздохнула Любка, у которой муж в очередной раз потребовал отчета в том, куда она потратила его драгоценные денежки.

А она, между прочим, никуда, кроме семьи, их и не тратила. Так только, немножко на солярий, немножко на парикмахерскую и самую чуточку на наши понедельники. В этот раз мы собрались в одном дорогом ресторане недалеко от Старого Арбата. Да, это недешево, но имеем мы право хоть иногда что-то себе позволить?

– Ты-то теперь вообще можешь не думать о деньгах, – с некоторой укоризной сказала Машка.

– Ну, не всегда, – успокоила я ее. Хотя, получив уже в третий раз зарплату, я почувствовала, что в моей прошлой жизни я все-таки много чего недополучала. Но зато в прошлой жизни у меня было счастье. А теперь?.. Теперь нет.

– Как же я ненавижу эти вопросы! – фыркнула Машка, передернув плечами. – «Сколько можно выкидывать мои деньги на ветер? Я не умею их печатать». «Зачем тебе еще одни туфли, у тебя же, кажется, всего две ноги?» Слушай, Юлька, а у твоего Николая Эммануиловича нет еще какого-нибудь рабочего места? Я бы пошла, однозначно.

– Я бы тоже, – с готовностью поддакнула Любка. – С этим кризисом мой совсем озверел. Считает каждый рубль, я уже не знаю, на что себе лишнюю пару колготок купить. А по мне – мужчина просто обязан содержать женщину, если уж он на ней женился.

– И сделал ей детей, – продолжила я ее мысль. – Только, девчонки, поверьте мне, деньги еще ничего не решают. Если бы вы только знали, как много я бы дала, чтобы вернуть все на свои места. По-старому.

– Да ты что? И ты бы ушла от Николая? – разом ахнули мои подружки.