Сюжеты
Шрифт:
После такой тирады Фелюрина Мелехов понял, что за коньяком предстоит говорить не о новогодних каникулах и не о поездках за границу и даже вряд ли придется обсудить ближайшие рабочие планы. Мелехов, не аристократично, залпом выпил оставшийся в рюмке коньяк, налил себе еще и освежил бокал Фелюрина.
– Саша, я понял, о чем ты говоришь, – настроился на длительную беседу Мелехов, – Но я, например не живу в дерьме и меня не окружают всякие уроды. Я общаюсь с теми людьми, кто мне приятен. И вокруг себя замечаю только те вещи, которые мне интересны, а не противны и уж точно не обращаю внимания на то, что меня раздражает или ввергает в уныние или депрессию.
– Естественно, Вова. Ты романтик. Ты большой ребенок. А я вырос и повзрослел, если тебе так понятней. Да, наверно это вариант жить, так как ты и замечать только приятные вещи. В случае чего, как страус – голову в песок. Сказал жене, что тебе нужно работать, заперся у себя в особнячке, позвонил знакомой телочке и отвисаешь с ней день, другой, третий. Тебя окружает дорогая мебель, хорошая музыка, камин,
– А, что мы можем сделать? Не рекламировать плохие товары. Или отказывать бандитам и не помогать им выигрывать выборы? – иронично поинтересовался Мелехов.
– Хотя бы, – пропуская мимо ушей иронию Мелехова, согласился Фелюрин.
– Но тогда мы останемся без заказов, и рухнет сначала контора, а затем и вся наша с таким трудом отлаженная жизнь. Не забывай, – продолжил Мелехов, – Что вместе с нами пошатнутся дела еще у двухсот человек, которые у нас числятся в штате. Мы за них тоже отвечаем и если угодно, то мой вклад в нормальную жизнь в России – это безбедное существование двухсот человек, которым я даю работу и плачу зарплату.
–
Все верно, Вова, я с этим не спорю, но согласись, что с нашими возможностями мы способны на большее.
–
На что? – уже без иронии и даже с некоторой агрессией спросил Фелюрин. Ему начала надоедать беспредметная беседа и интеллигентские настроения Мелехова.
–
Вот смотри, – после небольшой паузы начал Фелюрин. – Скорее всего, ты не слушаешь плахой музыки, потому, что в машине, дома, в особняке, в офисе, – Фелюрин глянул на шикарную аудиосистему Мелехова, которую тот привез из Японии специально для офиса, – и там где ты обитаешь у тебя отличная коллекция дисков и собрана вся классика от Генделя до Шнитке, а так же все мировые хиты за последние лет шестьдесят. Плохого кино ты тоже не смотришь, потому что у тебя опять же великолепная коллекция фильмов, и ты в кино профессионально разбираешься. Пошлых и бездарных книг новых, псевдомодных авторов, естественно, ты тоже не читаешь, потому что ты собрал огромную библиотеку и, что не мало важно, почти всю прочитал ее. К услугам телевидения, я думаю, ты прибегаешь крайне редко, потому что для развития тебе там почерпнуть практически нечего. Со вкусом и с образованием у тебя полный порядок. С детства отец из Москвы возил тебя в Питер, ты гулял по «Эрмитажу», «Русскому музею», «Летнему саду», видел квартиру Пушкина на «Мойке», «Невский проспект», «Казанский собор»,
белые ночи и все прочее. Про «Третьяковку», «Арбат», «Большой театр» и «Ленинскую библиотеку» я и не говорю. Родители проследили, чтобы у тебя было отличное образование, не важно, что ты бросил институт. Потом, ты встал на ноги, стал зарабатывать, путешествовал по Европе, объездил полмира, видел и джунгли, и горы, и пустыни, и водопады, и Гранд Каньон и Ривьеру, участвовал в сафари, убивал слонов и носорогов как Хемингуэй, снимал кино на Северном полюсе, общался с чукчами, неграми, индейцами, был и в Африке и в Австралии. Своими глазами видел матчи НБА и НХЛ. Тебя прикалывает автоспорт? Пожалуйста, ты был и на « ралли Париж-Докар» и на гонках «Формулы-1» в Монако, ты несколько месяцев провел в Голливуде, сидел в зале на вручении премии «Оскар»… Ты везде был, все видел, тебе все есть с чем сравнить. У тебя полное, свое представление об этом мире. Тебя невозможно смутить или чем-либо удивить. Ты защищен со всех сторон. Ты стопроцентно знаешь, как устроен мир, и что можно от него ждать…
–
К чему ты это все? – перебил Мелехов.
–
К тому, Вова, что тебя и меня подготовили к этой жизни. У тебя хватает ума не смотреть телевизор, а если и смотреть, то не верить всему тому, что там говорят и показывают. Ты не тратишь время попусту, не читаешь конченых книг, которые продают в метро, да ты и в метро то не бываешь, – ухмыльнулся Фелюрин, – Имен наших эстрадных звезд ты не знаешь до тех пор, пока я тебя лично с ними не познакомлю, перед тем, как ты начнешь с ними работать и снимать им клипы и прочие кино, фото и видеоматериалы. Ты марсианин, Вова, точнее ты нормальный человек, который не подвержен тотальной, повсеместной рекламе, телевидению с его депрессивными новостями, убогими сериалами и бесконечными концертами таких же убогих, стареющих эстрадных звезд, которые без фанеры не могут ни одной ноты спеть, и которым, кстати, мы продляем жизнь на сцене, снимая хорошие клипы, давая возможность им зарабатывать бабки и разжижать мозги нашим, и без того темным, согражданам… Так вот. Ты от этого всего дерьма далек, но это ты, я, другие нам подобные, а вся страна-то это хавает и принимает за чистую монету.
–
Что принимает за чистую монету? – решил уточнить Мелехов.
Разговор для него стал интересным, и ему даже захотелось узнать, чем все это закончится. Он снова взял бутылку и разлил коньяк по рюмкам.–
Вова, да ты просто на несколько мгновений высуни свою голову из песка и посмотри, что творится вокруг! – ужаснулся Фелюрин, – На телевидении, на центральных федеральных каналах, которым люди верят за пределами Москвы, горстка людишек правит балом и обслуживает интересы другой горстки нелюдей. Новости невозможно смотреть – это я говорю не только как специалист, но и как зритель. Включаешь телевизор и видишь, какие сюжеты заказные и проплачены в белую, какие в черную, где скрытая реклама, где явная, причем все сделано так грубо, все шито такими белыми нитками, что даже обидно становится, неужели они всю страну держат за дураков. Политика! – Фелюрин сделал многозначительную паузу, – Это вообще не выносимо. Все куплено на корню, везде рояли в кустах, с экранов говорят одни и те же люди, которым мы, кстати, подбираем пиджаки и пишем речи, а они потом побеждают на выборах и занимают важные посты во власти, ездят с мигалками по Кутузовскому проспекту, живут на Рублевке, решают вопросы за откаты, доли и взятки… У нас, что не выпуск «Новостей», то сплошные криминальные сводки: взорвали, убили, зарезали, взяли на той же взятке. Такое впечатление, что Россия – это одно большое Чикаго. У народа и так безнадега, а они им такие новости показывают – один сплошной негатив. Взять Чечню, теракты, захваты заложников. Да они давно всем надоели. Страну перекормили насилием, отрезанные головы с экрана уже никого не удивляют. Дальше, – Фелюрин остановился, залпом выпил коньяк, и продолжил энергично ходить по кабинету, – Те же федеральные каналы навязывают народу глупые бразильские, венесуэльские, португальские и бездарные отечественные сериалы. В лучшем случае – это плохо снятые и безвкусно смонтированные детективы с никакими, идеями где уже в первых сериях понятно, кто кого убил, когда и за что, думаю в этом аспекте ты со мной спорить не будешь? – Фелюрин внимательно посмотрел на Мелехова.
–
Да, дерьмового «мыла» хватает, – согласился Мелехов, – Я хоть и не много видел, но из того, что видел – очень отвратное зрелище. А главное, – оживился Мелехов, – я не понимаю, зачем они за основу берут такие надуманные истории, когда написано столько великих книг и существует уже сотни выписанных, выверенных, проверенных временем сюжетов и классических произведений? И еще один момент меня смущает…
–
Какой? – искренне заинтересовался Фелюрин, эта беседа его сильно захватила.
– Ведь, всем же понятно, что делать качественное кино, хорошие сериалы, мощные программы – это намного выгоднее, чем забивать эфиры «мылом». Это, конечно, более долгий путь, более дорогой и более сложный, но он единственно правильный. Если делать достойный продукт, снимать все по уму, не экономить, не кроить, то телезрители со временем разберутся и предпочтут качество, а если вырастит аудитория, то поднимутся и рейтинги, а значит, и увеличатся рекламные расценки. То есть, делать серьезное кино и телевидение стратегически правильней, ты одновременно завоевываешь аудиторию и развиваешь ее. Плюс ко всему, это все становится выгодным бизнесом, и за счет дорогого рекламного времени окупаются все затраты. Но у нас почему-то всегда принято идти по легкому пути, – с небольшой долей горечи сказал Мелехов.
–
Вот именно! – Победоносно произнес Фелюрин, и продолжил, – Кто создает все это дешевое отечественное мыло, по вымученным, неправдивым, совершенно искусственным историям? Кто пишет бездарные сценарии? Кто снимает залепухи в сто и двести серий?! – Фелюрин выдержал паузу, – Наши с тобой, Вова, знакомые! Наши коллеги из кино и теле объединений и различных продюсерских центров. Что, все они бездари? Или идиоты!? Нет. Там такие же хваткие и резкие ребята со ВГИКовским образованием, у многих за плечами опыт работы на полнометражных картинах, многие были ассистентами у маститых режиссеров, у зубров советского кинопроизводства. Что, они не понимают, что снимают дерьмо? Отлично понимают, но за это дерьмо платят деньги и в это дерьмо не надо вкладывать свою душу, талант и здоровье. Продюсеры считают, что основная аудитория, причем платежеспособная аудитория, мыльных опер и прочих сериалов – это бабушки, домохозяйки, молодые мамы, беременные женщины и одинокие дамы, короче все, кто днем и вечером сидит дома. Их подсаживают на любовные сериалы, многие из них одновременно смотрят по три-четыре мыльных оперы, причем, эти сериалы на каналах грамотно разруливают, чтобы они по времени не пересекались и втюхивают одиноким и сентиментальным теткам прокладки, подгузники, кошачью и собачью еду, шампуни, лосьоны, косметику и еще бог знает что. То есть, сериалы изначально не претендуют на искусство, не рассчитаны на развитие эстетики и культуры нации, они нацелены в первую очередь на повышение объемов продаж конкретных товаров. Сериалы это часть технологии которая обслуживает торговлю.
–
Но это же мировая практика и российские продюсеры не первооткрыватели в этом направлении, это ж прописные истины, – со скучным видом сообщил Мелехов, – Неужели ты этим хотел меня удивить?
–
Вова, я не хочу тебя удивить, я хочу, чтобы ты ужаснулся, чтобы у тебя была такая же паника, как у меня, – сказал Фелюрин и устав метаться по кабинету, сел обратно в кресло.
–
Ну, это вряд ли. Я не вижу ничего ужасного в плохих сериалах. Их можно не смотреть.