Сжигая мосты

— Говори.

— Ты чуть не убил меня, Каллен! – прошипела Таня, потирая руками шею. – Не думала, что ты на подобное способен. Неужели ты и вправду мог меня убить?

— Если ты не начнёшь говорить по существу, я доведу начатое до конца, — выплюнул я, делая ещё один глоток.

— Ты же любишь меня, Эдвард, — эта мерзость улыбнулась своей самой обольстительной улыбкой, а меня снова затошнило.

— Ни дня не любил, — процедил я, дернув лицом от отвращения.

— Но ты же чувствуешь ко мне что-то? Правда?

— О да! Я чувствую к тебе кое что, — она снова довольно улыбнулась, явно расслабляясь, — я чувствую к тебе ненависть и отвращение, настолько сильное, что снова хочу тебя придушить. Так что если ты не хочешь, чтобы это случилось, говори свои условия.

— Сволочь, — пролепетала она, грозно сверкая взглядом в мою сторону.

— Сука, — ответил я.

Несколько секунд мы сверлили друг друга ненавистными взглядами, затем Таня вытащила из пачки новую сигарету и прикурила.

— Ладно, — заявила она, выпуская тонкую струйку дыма. — Раз уж ничего не вышло из моей затеи, и я не хочу в тюрьму, думаю, так же, как и ты, то я согласна подписать бумагу, чтобы вернуть деньги инвесторов. Только, как ты понимаешь, у меня есть одно условие, — Таня театрально выдерживала паузу, затягиваясь сигаретой и ожидая моей реакции.

— Я весь внимание, — процедил я, предчувствуя очередной подвох, и не ошибся.

— Ты женишься на мне…

========== Глава 27 часть II ==========

— Ты женишься на мне…

Таня смотрела мне в глаза с вызовом и какой-то дикой уверенностью с тенью сумасшествия. Её слова эхом отдавались в моей голове, пока я пытался разглядеть на её лице усмешку или доказательство того, что она пошутила. Я не хотел признаться самому себе, что это её настоящее условие, я просто сверлил Таню взглядом, ожидая, что она вот-вот разразится маниакальным смехом и скажет, что это был розыгрыш. Но она молчала, продолжая всматриваться в моё лицо, и я, наконец, заметил в её глазах какое-то подобие мольбы.

Я тряхнул головой, отгоняя это наваждение, потому что точно знал, что этой расчётливой женщине не присущи какие-либо проявления добродетельных чувств, что всё, что она делает – она делает исключительно ради выгоды. Не нужно было обладать телепатическими способностями, чтобы разгадать её задумку, я был уверен, что она уже составила и продумала до мелочей, до единой запятой все пункты вероятного брачного контракта.

Прошло всего несколько десятков секунд, пока я собирался с мыслями, ощущая, как тягучая тишина витает в воздухе, электризуя его до почти осязаемого треска. Таня ожидала моей реакции, и мне показалось, что она вся напряглась, готовая услышать мой ответ.

— Зачем тебе это? – прищурившись, спросил я, осознавая, что есть ещё куча способов, чтобы обобрать меня до нитки и для этого не обязательно было связывать себя узами никому не нужного брака.

Таня резко отвела взгляд в сторону и ещё раз затянулась едким дымом. Мне показалось, что она немного расслабилась, во всяком случае, воздух в гостиной уже не трещал так осязаемо.

— Сама не знаю, — вдруг выдала она, всё ещё не глядя на меня. – Может, ты мне нравишься?

Она повернулась, выпуская струйку дыма в мою сторону, в её глазах вновь читался вызов. Она явно затеяла очередную игру, в которую мне совсем не хотелось играть. Гадать сейчас о том, где правда, а где ложь и притворство не было сил. Вся эта ситуация выглядела до боли комичной и бессмысленной.

— Избавь меня, — я прыснул. – Ты ещё в любви мне признайся и мы заживём долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас.

Нервное напряжение последних дней вдруг вылилось из меня громким смехом. Я не мог, да и не хотел сдерживать себя, когда представил церемонию бракосочетания с Таней и нашу возможную совместную жизнь. Мой нервный смех разливался по гостиной, но Таня не собиралась делить со мной моё веселье, она лишь с ненавистью наблюдала за моими действиями, дёргано поднося сигарету к ярко накрашенным губам.

Я хохотал до коликов в животе, до сведенных скул, до осипшего голоса и готов был поклясться, что выглядел при этом как сумасшедший, психически нездоровый маньяк, расчленяющий бездыханный труп своей жертвы, получающий удовольствие от вида прыскающей повсюду крови.

— Ты больной, Каллен! – зло проговорила Денали, когда моё тело перестало биться в судорогах безудержного, нездорового смеха.

— Ты уже и свадебное платье себе подобрала? – я вновь захохотал, сгибаясь пополам.

Таня с силой затушила сигарету о дно пепельницы. Я буквально ощущал, как щупальца её густой ненависти тянутся к моему горлу, чтобы туго обвить его и с силой сдавить. Одного я не мог понять, почему она так бесится: я всего лишь посмеялся над её попыткой внушить мне веру в то, что она не бездушная тварь, она могла бы присоединиться и посмеяться над глупостью своего предложения вместе со мной вместо того, чтобы задыхаться от ярости.

— Если ты думаешь, что брак со мной спасёт тебя от моей мести – можешь расслабиться, мне это уже не нужно, — процедил я, придя в себя после приступа нервного смеха и наблюдая, как Таня встаёт с кресла и оправляет короткую юбку. – Тебе нужны деньги – я могу поделиться, теперь могу. Хочешь большую долю в моей компании – бери, только избавь меня от своего общества навсегда. Серьёзно, на что ты рассчитываешь? На мою верность и уважение? Могу сказать с уверенностью, что ни один брачный контракт не заставит меня лечь в твою постель, только не теперь, ты мне противна. Меня больше привлекает перспектива ежедневно лицезреть небо в клеточку на протяжении десяти лет, чем перспектива ежедневно лицезреть твою физиономию рядом на подушке, — уже серьёзно проговорил я, морща нос от отвращения.

— Как ты заговорил, — выдавила она, подходя ближе. – Что-то я не заметила, чтобы ты был против оставаться со мной в постели последний год.

— Тогда я ещё не знал, какая ты мерзкая и жадная сволочь, — выплюнул я, с подозрением наблюдая, как Таня медленно приближалась ко мне.

— Да ладно тебе, Эдвард, — тихо ответила она, игнорируя мои оскорбления, — каждый пытается выживать так, как он умеет. Ты такой же охотник за деньгами, как и я. Согласись, как бы мы не кричали на каждом шагу о феминизме, всё равно власть в этом мире принадлежит мужчинам, а нам, женщинам, остаётся только наша красота и привлекательность. Будь ты хоть семи пядей во лбу, если у тебя между ног ничего не болтается, вряд ли ты сможешь добиться чего-то достойного в современном мире.

— Это слабое оправдание твоей жадной натуре, ты пыталась незаконно присвоить себе чужие деньги, это преступление, — нехотя ответил я, пытаясь бороться с отвращением. Что-то было в голосе Тани такое, что заставляло меня прислушиваться к её словам, что-то новое, непривычное, смутно напоминающее искренность.

— Подумаешь, попыталась увести пару миллионов у разжиревших толстосумов, они бы не обеднели, — проговорила Таня таким тоном, будто бы считала это в порядке вещей.

— Ты отпетая мерзавка, эти миллионы к ним не с неба упали, они их заработали. Ты, чёрт возьми, подставила меня, а теперь предлагаешь мне жениться на тебе? Ты сумасшедшая, если искренне считаешь, что я смогу забыть это и продолжить трахать тебя по любому поводу. Признаюсь тебе, что у меня вряд ли теперь на тебя встанет.

— Может, проверим? — Таня вновь надела маску коварной соблазнительницы и, ехидно улыбаясь, протянула ко мне свои руки, которые в ту секунду казались мне скользкими щупальцами морского чудовища.

— Ты жалкая, — выдавил я сквозь зубы. – Даже теперь ты пытаешься использовать секс. Мне это уже не интересно, честно, не трать свою энергию зря, лучше направь её на какого-нибудь очередного старикашку.

Я перехватил её запястья и с силой оттолкнул назад. Лицо Денали вновь налилось яростью.