Т. 03 Гражданин Галактики

— Настоящий человек платит по своим счетам, он должен быть чист, он уважает других людей и держит свое слово. За это он не требует награды; он делает это все просто потому, что должен быть в мире с самим собой. Билет на Небо стоит дорого. — Он помолчал и задумчиво произнес: — Но главное, он выполняет обещанное, — Потом снова оглядел нас и добавил: — Вот и все, что я хотел вам сказать. Но раз уж мы тут собрались все вместе, хочу сделать объявление. Руп внес кое-какие изменения в расписание вахт. — Он поискал глазами Сэма Рохаса. — Сэм, я хотел бы, чтоб ты встал на следующую вахту завтра в полдень. Ты не возражаешь?

Абсолютная тишина тянулась так долго, что наши сердца, казалось, пропустили по три удара. Потом Сэм выговорил с некоторым трудом:

— Ну, разумеется, Дядюшка, если тебе так угодно.

— Буду очень признателен тебе, Сэм. По ряду причин я бы не хотел ставить на эти часы кого-то другого… а самому тоже ужасно не хочется выходить на вахту, если бы ты не смог. Боюсь, в этом случае мне пришлось бы сказать капитану, что выстоять ее просто некому. Так что я очень рад, что ты согласился.

— Хм… что ж… разумеется. Не о чем и говорить.

И это был конец забастовки.

Однако Дядюшка еще и не думал нас отпускать.

— Я решил, что надо вам рассказать об изменениях в расписании дежурств, раз вы тут все собрались, чтоб Рупу не пришлось ходить за каждым из вас и просить завизировать списки. Но во-обще-то я позвал вас совсем по другому поводу. Скоро с корабля уйдет десантная группа. Хотя Констанция выглядит вполне безопасной и симпатичной, но я считаю, было бы рискованно… мало ли что… болезни, о которых мы и понятия не имеем, дикие звери, которые могут оказаться смертельно опасными в каких-то, еще неизвестных нам отношениях, ну и мало ли что… Вот мне и пришло в голову, что мы можем оказаться полезными. Мы могли бы одного нашего послать с десантной группой, а другого поставить на вахту в рубке, а земные части их телепар пусть свяжутся на это время по телефону. Таким образом мы будем находиться в постоянной связи с десантной группой, даже если радио сломается, или еще что… Конечно, дополнительной работы будет уйма, а славы — никакой… Но, пожалуй, все окупится, если нам удастся таким образом спасти жизнь хоть одному из наших товарищей.

Тут внезапно вмешался Сэм:

— И как ты думаешь, кто пойдет с десантным отрядом, Дядюшка?

— Господи, да откуда ж мне знать? Это не входит в наши служебные обязанности, мы не можем претендовать на дополнительную плату за вредность, так что я никогда не взял бы на себя смелость приказать кому-нибудь из вас… надеюсь, и капитан меня в этом поддержит. Но я думаю, что добровольцев у нас найдется достаточно, чтобы можно было регулярно сменять тех, кто будет нести вахту вне корабля. — Он растерянно моргал и вообще казался каким-то неуверенным. — Но никто не обязан вызываться волонтером. Я думаю, будет лучше, если вы сообщите мне о своих намерениях в частном порядке.

Долго ждать ему не пришлось; мы все как один записались в волонтеры. Даже Мей-Линг поступила так, а потом разрыдалась и чуть не потеряла голову от злости, когда Дядюшка мягко указал ей, что надо бы получить согласие мужа, на что она, конечно, никак не могла рассчитывать: семья Трейверсов ожидала своего третьего.

Дядюшка обратился к капитану уже на следующее утро. Я хотел поболтаться в тех краях в надежде подхватить какую-нибудь информацию, но у меня оказалась масса работы, и я страшно удивился, когда через полчаса меня вызвали из лаборатории по внутренней сети оповещения. Я помыл руки и помчался в каюту Старика.

Дядюшка уже был там, причем выглядел довольно мрачным, да и капитан был не по-обычному суров. Я попробовал вызвать Дядюшку на волне Конфетки, чтоб узнать, как дела, но на этот раз он меня проигнорировал. Капитан же холодно окинул меня взглядом и сказал:

— Барлетт, мистер Макнейл предложил план, согласно которому люди из вашего отдела хотели бы оказать помощь десантной группе в проводимых ею исследованиях. Я хочу сказать со всей откровенностью, что я этот план не одобряю. За предложение благодарю… но у меня не больше желания рисковать людьми вашей специальности в таком предприятии, чем отдать приказ о переоборудовании корабельного ракетного двигателя в стерилизатор кухонной посуды. Всегда следует видеть разницу между главными задачами и второстепенными. — Он побарабанил по столу. — Тем не менее в этом предложении есть свои достоинства. Я не могу рисковать всем вашим отделом… но могу рискнуть одним связистом специального назначения, чтобы повысить безопасность десантной группы. Мне пришло в голову, что у нас на корабле имеется телепара для горизонтальной связи, и поэтому нет необходимости в релейной станции на Земле. Я говорю о тебе и мистере Макнейле. Ну? Что ты скажешь?

Я чуть было не заорал «конечно!», но тут мысли мои закрутились с бешеной быстротой. Если я отправлюсь с десантниками после всего, что было вчера, то Сэм может отреагировать на это весьма болезненно… да и все остальные — тоже. Они, чего доброго, подумают, что я все это подстроил нарочно.

— Ну? Отвечай же!

А, черт, какое мне дело, что они там подумают! От таких вещей не отказываются.

— Капитан, вам отлично известно, что я подавал рапорт о включении в поисковую партию еще несколько дней назад.

— Точно. Ты прав. Ладно, в твоем согласии я был уверен заранее. Но ты меня не так понял. Ты не пойдешь; это работа для мистера Макнейла. Ты же останешься тут и будешь держать с ним связь.

Я так удивился, что чуть не пропустил всю дальнейшую речь капитана. Пришлось тут же запросить Дядюшку:

«В чем дело у Дядюшка? Неужели ты не понимаешь, что все до единого решат, будто ты их объехал на кривой?»

На этот раз он ответил мне, и в голосе его звучала тревога.

«Знаю, сынок; капитан взял меня на испуг».

«И что же ты собираешься делать?»

«Не знаю. Как ни поступлю — все плохо».

Неожиданно в разговор вмешалась Конфетка:

«Эй! Из-за чего вы оба так суетитесь?»

Дядюшка произнес мягко:

«Исчезни, родненькая. Это мужской разговор».

«Ничего себе!»

Но больше она нас не прерывала.

А капитан продолжал:

— …В любой ситуации, где надо делать выбор между людьми одной профессии, мы никогда не рискуем молодым, если опасное дело может быть выполнено более пожилым человеком. Это стандартное правило, которое в одинаковой степени применимо к капитану Уркварту и ко мне или к любым другим парам. На первом месте — порученное нам дело. Барлетт, твоя ожидаемая полезность, по крайней мере, на сорок лет продолжительнее, чем у мистера Макнейла. Поэтому именно ему должно быть отдано предпочтение в опасной миссии. Отлично, джентльмены, вы получите мои инструкции позже.

«Дядюшка, что же ты скажешь ему? Может быть, ты и согласен, но я— ни в какую!»

«Не толкай меня под локоть, сынок». — Дальше он продолжал уже вслух: — Нет, капитан.

Капитан так и вскинулся:

— Это еще почему, старый мошенник?! Неужели ты так ценишь свою шкуру?

Дядюшка поглядел ему прямо в глаза.

— Она у меня все-таки единственная, капитан. Но в данном случае речь не о ней. И, может быть, вы несколько поторопились, обзывая меня всякими словами.

— А? — Капитан налился кровью. — Прошу прощения, мистер Макнейл. Беру свои слова обратно. Однако мне кажется, вы обязаны объяснить свое отношение к вопросу.

— Это я и собираюсь сделать, сэр. Мы оба пожилые люди — вы и я. Я вполне могу обойтись без выхода на поверхность этой планеты, точно так же как и вы. Но молодежь устроена иначе. Вы прекрасно знаете, что мои ребята вызвались добровольцами в десантную группу вовсе не потому, что они ангелы, ученые или филантропы… а потому, что им безумно хочется сойти с корабля. Вам это известно; вы сами сказали мне это не более десяти минут назад. И если вы прекратите играть в прятки с самим собой, то признаетесь, что большинство этих детей никогда не подписали бы контракт на полет в космос, если б понимали, что значит быть запертым в стальной коробке и никогда близко не подойти к тому, что они зовут «Приключением». Не деньги занимали их, когда они ставили подписи под контрактом, а зов дальних миров. А теперь вы отнимаете у них надежду на исполнение заветной мечты.