Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены
Шрифт:
— Смотрите сюда, погонщик рабов! Видите эти часы, отсчитывающие драгоценные секунды моей жизни? Видите, что они показывают? Одиннадцать минут шестого. А в моем контракте сказано, что я работаю до пяти.
— Там сказано, что вы должны оставаться на работе, пока я не отпущу вас, а после пяти вам просто платят сверхурочные.
— Пациентов не было, и я решила переодеться в карнавальный костюм. Погодите, шеф, вы его еще не видели! Священника в краску вгонит.
— Сомневаюсь. И потом, у нас пациентка, и мне нужна ваша помощь.
— Ладно уж. Сейчас снова оденусь Флоренс Найтингейл [56] .
— Чего зря время тратить. Миссис Лонг! Входите, пожалуйста, и раздевайтесь.
— Да, сэр, — я вошла, на ходу снимая с себя краденый «кафтан». Все понятно, благоразумный врач принимает больных женского пола только в присутствии сестры. Это универсальное
56
Флоренс Найтингейл (1820–1910) — английская медсестра, особенно прославившаяся во время Крымской войны; впоследствии сделала очень много для коренной реорганизации госпиталей и больниц.
— Хорошо, Морин. А это Дагмар. «Окорок — это Алиса. Алиса — это Окорок». И Пиксель, Дагмар, — это который на коротких ножках.
— Привет, Морин. Здорово, Пиксель.
— Мя-я-у.
— Привет, Дагмар. Извините, что задерживаю вас.
— De nada [57] , лапочка.
— Дагмар, из нас двоих кто-то спятил: или я, или Морин. Скажите кто.
— А может, оба? На ваш счет я давно уже питаю сомнения, босс.
— Это понятно. Но у нее и в самом деле что-то выпало из памяти — это как минимум. Плюс возможные галлюцинации. Вы учили materia medica гораздо позже меня: если бы кто-то захотел вызвать у человека временную амнезию, какой бы наркотик он выбрал?
57
De nada (исп.) — Не стоит.
— Нечего простачком прикидываться. Алкоголь, конечно. А впрочем, что угодно — что только нынче молодняк ни ест, ни пьет, ни нюхает, ни курит и ни колет.
— Нет, не алкоголь. Алкоголь в необходимом для этого количестве вызывает жуткое похмелье с дурным запахом изо рта, дрожью и судорогами и глаза наливаются кровью. А посмотрите-ка на нее: глаза ясные, здорова как лошадь и невинна, как щенок на чистом белье. Пиксель! Уйди оттуда! Так что же будем искать?
— Не знаю — так посмотрим. Кровь, моча… слюну тоже взять?
— Конечно. И пот, если наберете.
— И мазок?
— Да.
— Погодите, — возразила я. — Если вы собираетесь копаться внутри, мне надо принять душ и подмыться.
— Фиг тебе, лапочка, — ласково ответила Дагмар. — Нам нужно то, что есть сейчас… а не то, что будет, когда ты смоешь свои грехи. Не спорь, мне неохота ломать тебе руку.
Я умолкла. Мне бы хотелось, чтобы от меня хорошо пахло во время осмотра. Но как докторская дочка и сама терапевт, я знаю, что Дагмар права, раз они ищут наркотики. Вряд ли найдут — но вдруг. У меня и в самом деле выпало несколько часов. Или дней? Все может быть.
Дагмар поставила мне баночку помочиться, взяла у меня кровь и слюну на анализ, потом велела лечь на кресло и поставить ноги в стремена.
— Кому это сделать — мне или боссу? Уйди, Пиксель. Не мешай.
— Все равно.
Дагмар — внимательная сестра. Некоторые женщины не выносят, когда их там трогают другие женщины, некоторые стесняются мужчин. Меня-то отец излечил от подобных глупостей, когда мне и десяти еще не было.
Дагмар отошла за расширителем, и я кое-что подметила. Я уже говорила, что она брюнетка. На ней по-прежнему не было ничего, кроме трусиков — довольно прозрачных. Казалось бы, сквозь них должен просматриваться темный, данный природой фиговый листок, верно?
Так вот — ничего такого. Только тень на коже да самое начало Большого Каньона.
У женщины, которая бреет или как-то по-иному уничтожает волосы на лобке, любимый вид развлечения — секс. Мой любимый первый муж Брайан открыл мне на это глаза еще в эпоху декаданса, где-то в 1905 году по григорианскому календарю [58] . За свои полтораста лет я убедилась в справедливости этого наблюдения на многочисленных примерах. (Подготовка к операции или к родам не в счет.) А те, кто делает это потому, что им так больше нравится — все без исключения веселые, здоровые, раскрепощенные гедонистки.
58
Во многих
романах Хайнлайн, говоря о привычном нам летосчислении, ошибочно использует слова «по григорианскому календарю». Слово «григорианский» относится к структуре календаря (показывает, как устроена внутренняя система счисления дней в году и последовательность високосов). Нумерация же годов определяется типом летосчисления (мы используем летосчисление «от Рождества Христова», которое можно также назвать «эрой Дионисия», или «нашей эрой»).Дагмар не собиралась оперироваться и явно не собиралась рожать. Она собиралась участвовать в сатурналиях — что и требовалось доказать.
Я испытывала к ней теплое чувство. Брайан, мир его распутной душе, оценил бы ее по достоинству.
Дагмар уже знала, в чем заключаются мои «галлюцинации» — во время процедур мы с ней все время болтали, — и знала, что я в городе чужая. Пока она прилаживала этот чертов расширитель (всегда терпеть их не могла, хотя этот обладал температурой тела и его бережно вставляла женщина, сама знающая, что это за радость), я попросила ее, чтобы отвлечься:
— Расскажите мне о вашем фестивале.
— О фестивале Санта-Каролиты? Эй, лапочка, не зажимайся так, осторожней. Ты сделаешь себе больно.
Я вздохнула и попыталась расслабиться. Санта-Каролита — это моя вторая дочь, рожденная в 1902 году по григорианскому календарю.
2
САД ЭДЕМА
Я помню Землю.
Я знала ее, когда она была еще свежей и зеленой, прекрасная невеста человечества, сладостная, обильная и желанная.
Речь идет, конечно, лишь о моей родной параллели — второй, код «Лесли Ле Круа» [59] . Но все наиболее известные параллели времени, исследованные Корпусом по поручению Ближнего Круга, в год моего рождения — 1882-й по григорианскому календарю, через год после смерти Айры Говарда [60] — представляли собой единую линию. В том году население Земли составляло полтора миллиарда человек. Когда же я, всего век спустя, покидала Землю, ее население возросло до четырех миллиардов, и эта куча народу каждые тридцать лет еще удваивалась.
59
Вторую параллель можно изучать по произведениям Хайнлайна, она в наибольшей степени соответствует его знаменитой таблице «История будущего», давшей название данному изданию собрания сочинений Хайнлайна. Лесли Ле Круа — имя космонавта, который первым достиг Луны в рассказе «Человек, который продал Луну».
60
В романе «Дети Мафусаила» написано следующее: «Айра Говард, чье состояние легло в основу фонда его имени, родился в 1825-м и умер от старости в 1873 году.
Помните старую персидскую притчу о том, как удваивали зернышки риса на шахматной доске [61] ? Четыре миллиарда человек — это вам не рисовое зернышко: никакой доски не хватит. В одной из параллелей население Земли перед окончательной катастрофой раздулось до тридцати миллиардов, в других конец наступил, когда оно еще не достигло десяти. Но во всех параллелях доктор Мальтус [62] смеялся последним.
Бесполезно скорбеть над хладным телом Земли — это все равно что плакать над пустой куколкой, из которой вылетела бабочка. Но я неисправимо сентиментальна и до сих пор грущу о старой родине человека.
61
В этой притче правитель, желая вознаградить изобретателя шахмат, предложил ему любое сокровище. Изобретатель попросил очень скромную, на взгляд правителя, награду — отдать ему столько зернышек риса, сколько уместится на шахматной доске, если на первую клетку положить одно зернышко, на вторую — два, на третью четыре и т. д. (то есть каждый раз удваивать количество зернышек). Но эта прогрессия описывается формулой 2п, и на последней клетке должно лежать 264 зернышек (то есть 1 152 921 504 606 846 976), такого количества просто не было в закромах государства.
62
По теории английского экономиста Томаса Роберта Мальтуса (1766–1834) одним из законов исторического развития является вечное отставание роста средств существования от роста народонаселения. Его теория в свое время вызвала справедливые нарекания за пропаганду войн и эпидемий как одного из средств сдерживания роста населения.