Т. 13 Число зверя

Я сунул листок в карман.

— Джейк, прыгни, а потом выведи нас вон на ту полянку и приземлись. Воздух проверим, когда будем на земле. Так спокойнее.

Джейк нацелил Аю на полянку, и она приземлилась.

— Зеб, — с беспокойством сказал он, — как мне узнать, сколько у нас горючего? Счетчик по-прежнему показывает, что баки полны.

— Надо подумать.

— Ладно. Капитан, ты уже составила ту новую программу, чтобы драпать?

— Кажется, да, папа. Она бросает Аю прямо вверх на сто тысяч километров — даже в полной темноте, или когда все ослеплены вспышкой, как угодно. Лишь бы кто-нибудь смог выговорить одно двусложное слово, и мы скакнем так далеко, что выгадаем время подумать, как быть дальше.

— Годится. Сможешь ввести программу до того, как я открою дверцу?

— Думаю, что да, Зебадия. А если Ая в это время будет спать, она тут же проснется и сразу ее выполнит.

— Хорошо, тогда вводи. Хильда, установи то же самое на своих приборах — пусть она будет сдублирована. А я пока пойду испытаю наши удобства. Не открывайте дверцы, пока я не приду.

Я вернулся через несколько минут.

— Нашел кусочек волшебного пространства еще тут — не спрашивайте почему, а то заору. Программу ввели?

— Да, Зебадия. Сказали три раза, и выполнение заблокировано, пока дверцы не будут закрыты и герметизированы. Я записала волшебные слова. Вот они.

Дити протянула мне клочок бумаги. Там было написано: «Ая, брысь!»

— Это самая короткая программа с необычным сочетанием звуков, какую я смогла придумать.

— Краткость может спасти нам жизнь. Давай поменяемся местами, Шельма, теперь моя очередь быть матерью первопроходцев. Всем задержать дыхание — я проверю воздух.

— Зебби, эта планета похожа на Землю до девятого десятичного знака.

— Значит, геройство мне ничем не грозит.

Я чуть приоткрыл дверцу и принюхался.

— Со мной все в порядке, — сказал я через некоторое время. — Ни у кого голова не кружится?

— Открывай дверцу шире, Зебби, здесь безопасно.

Я открыл дверцу и вылез на полянку, покрытую цветущими ромашками. Все вышли вслед за мной. На вид здесь действительно было безопасно — тихая, теплая, мирная полянка, по краю которой шла живая изгородь и бежал ручеек.

Вдруг мимо пробежал белый кролик, направляясь к живой изгороди. Он на секунду остановился, достал из жилетного кармана часы, взглянул на них и простонал:

— О Боже мой! Я опаздываю!

И побежал еще быстрее. Дити рванулась было за ним.

— Дити! — крикнул я.

Она остановилась как вкопанная.

— Я хочу найти его нору.

— Тогда лучше посмотри, куда пойдет она. Ты в кроличью нору не полезешь.

— Кто «она»? — Дити обернулась к живой изгороди. Девочка в переднике спешила к тому месту, где исчез кролик. — Ох! Но с ней-то в норе ничего плохого не случилось?

— Нет, но ей оказалось не так просто оттуда выбраться. У нас нет времени, это не такое место, где мы могли бы задержаться.

— Почему?

— В Англии девятнадцатого века была недостаточно развита медицина.

— Зебби, — сказала Хильда, — это не Англия. Прочти, что написано на той бумажке.

Я развернул листок бумаги и прочел: «Страна Чудес».

— Верно, — согласился я, протягивая бумажку жене, — Но она скопирована с Англии шестидесятых годов девятнадцатого века. В ней либо нет никакой медицины, как в Стране Оз, либо, если сеть, она на допастеровском уровне. А может быть, и на еще более раннем, до Земмельвейса [53] . Дити, ты хочешь умереть от родильной горячки?

53

Игнац Филипп Земмельвейс (1818–1865), венгерский акушер, установивший причину послеродового сепсиса и предложивший метод обеззараживания рук медицинского персонала хлорной водой.

— Нет, я хочу на Безумное Чаепитие.

— Безумное чаепитие мы можем устроить сами. Лично я лишился рассудка уже несколько вселенных назад, а сейчас как раз время обедать. Шельма, ты удостаиваешься ордена Нострадамуса с бриллиантовым бантом. Можно мне задать два вопроса?

— Задать вопрос всегда можно.

— А Лавкрафт тоже есть в этом списке?

— Он получил всего один голос, Зебби. Твой.

— Слава Кталху! Шельма, его рассказы гипнотизируют точно так же, как змеи, говорят, гипнотизируют птичек. Но я предпочел бы попасть в лапы Желтого Короля, чем оказаться в мире Некрономикона. Хм… А хоть какой-нибудь триллер получил четыре голоса?

— Нет, дорогой, мы, остальные, больше любим, когда все кончается благополучно.

— Я тоже! Особенно когда это касается меня. А Хайнлайн там есть?

— Четыре голоса, но они разделились: два — за «Историю будущего», два — за «Чужака в чужой стране». Поэтому в мой список он не попал.

— Я не голосовал за «Чужака» и не стану никого смущать, спрашивая, кто это был. Господи, чего только не пишут ради денег!

— Как говорил Сэмюэл Джонсон, всякий, кто пишет ради чего-то другого, просто дурак.

— Джонсон [54] был толстый, напыщенный, прожорливый, похотливый старый дурень, который давно был бы вполне заслуженно забыт, если бы за ним не таскался повсюду один лизоблюд и подхалим. А Пол Андерсон [55] в список попал? Или Нивен? [56]

— Зебби, это уже не два вопроса, а гораздо больше.

— Я еще не дошел до второго. Вот он: а что у нас там есть на безумное чаепитие?

54

Сэмюэль Джонсон (1709–1784), английский писатель и лексикограф; особую известность приобрел благодаря Дж. Босуэллу, написавшему его биографию.

55

Пол Уильям Андерсон (1926–2001), американский писатель-фантаст, семь раз получал за свои произведения премию «Хьюго», три раза премию «Небьюла». Лауреат премии «Странник» в номинации «Мастер издалека». Родился в Бристоле, штат Пенсильвания, в семье выходцев из Скандинавии (чем и объясняется нетипичное для орфографии английского языка написание его первого имени — Poul). Окончил университет штата Миннесота со степенью бакалавра по физике. Второе образование Андерсона — историческое. Кроме того, благодаря своему происхождению он хорошо знает скандинавские языки (как древние, так и современные) и литературу европейского Севера.

56

Ларри Нивен — Лоренс ван Котт Нивен (1938), американский писатель-фантаст, выпускник Калтеха, бакалавр по математике. Пятикратный лауреат премии «Хьюго». В числе других его наград — премии «Небьюла», «Дитмар» и премия журнала «Локус».

— Сюрприз! Глинда оставила нам в туалетной комнате корзинку для пикника.

— Я не заметил, — признался я.

— Ты не заглянул в гардероб, — Шельма усмехнулась. — Интересно, окажутся бутерброды из Страны Оз съедобными в Стране Чудес? Или они просто «тихо, беззвучно исчезнут»?

— Так иди за ними, пока я тебя не прогнал взашей!

Несколькими сотнями калорий позже я заметил, что поблизости нерешительно мнется какой-то молодой человек. Казалось, он хочет заговорить с нами, но стесняется. Дити вскочила и быстро подошла к нему.

— Достопочтенный мистер Доджсон [57] , не так ли? Я миссис Зебадия Картер.

Он сорвал с головы соломенную шляпу.

— Да, я мистер Доджсон, хм, миссис Картер. Мы с вами знакомы?

— Да, мы познакомились очень давно, задолго до моего замужества. Вы ведь ищете Алису?

— Боже мой, да, конечно. Но откуда…

— Она в Кроличьей Норе.

У Доджсона, видимо, отлегло от сердца.

— Значит, скоро выйдет. Я обещал вернуться с ней и с ее сестрами до темноты.

57

Чарльз Лютвидж Доджсон, более известный как Льюис Кэрролл (1832–1898), английский писатель, математик, философ и фотограф. Автор «Алисы в стране чудес», «Алисы в Зазеркалье» и поэмы «Охота на Снарка».