Та, что меня спасла

Ольга поднялась. Колени дрожали от напряжения. Сейчас или никогда.

Она стремительно сорвала с себя футболку, сделала шаг и прижалась к его груди. Впечаталась покрепче, чтобы он почувствовал её острые соски, ощутил нежность кожи и её решимость.

Игорь закаменел. Наверное, от неожиданности. И тогда она заговорила – горячо и сбивчиво, пока он не опомнился и не оттолкнул.

– Возьми меня. Сделай это. Пожалуйста. Лучше ты, чем он. Он же не оставит меня в покое и однажды сделает то, что задумал. Я хочу, чтобы ты был первым. А потом… не важно. Лишь бы ему не досталась моя… чистота. Я хотя бы буду знать, что первым у меня был ты, а не этот… гад.

Игорь дрогнул. Прижал её к себе. И сердце ликовало от этой скупой ласки. Он гладил её по голове, а потом – по спине. Осторожно прикасался к выпуклым позвонкам, словно считая или играя на хрупком музыкальном инструменте.

– Не надо, Оля, – она получила отеческий поцелуй в лоб. Покойницкий поцелуй. – Оденься и перестань. Он больше тебя не тронет. Верь мне.

– Ты дурак или придуриваешься? – может быть, впервые в жизни Олька позволила себе крикнуть и ударить мужчину в грудь кулачком. – Ничего ты не сделаешь и не изменишь! Я не слишком хороша для тебя, да? Но я и не прошу любить меня! Сделай это из жалости! Ведь жалеют люди бездомных собак. Кормят. Не обязательно для этого их в дом вести. Так и здесь: я не прошу ни любить меня, ни жениться! Я просто хочу, чтобы ты сделал это!

Она плакала и билась в его руках – тоненькая, худая, маленькая. В его больших и сильных руках, надёжных, как стальные ворота. Игорь больше не сердился и не успокаивал. Ждал, когда она выплачется. А потом одел её сам. Натянул футболку на плечи. Неожиданно подхватил на руки и отнёс в постель.

– Спи, – приказал, устраиваясь поудобнее в большом кресле, – я посижу с тобой.

Олька куталась в одеяло и ещё всхлипывала. Мокрые ресницы неприятно липли к щекам, но не было сил вытирать их. Да и желания тоже. Она так и уснула – несчастная и одинокая. Теперь навсегда. Её Король не захотел, отверг. Больше она не могла называть себя Королевой. Сказки кончились. Давным-давно закончились. Это лишь её упрямство и фантазии рисовали что-то там витиевато-радужное. На самом деле, всё оказалось намного проще. Обыденнее. Иллюзий питать не стоило и не стоит.

На следующий день Игорь купил ей нормальную одежду. О чём-то жутко ругался с братом. Точнее, это Славка скандалил и вопил. Наверное, руками размахивал. Славка вылетел красный и злой.

А Олька вернулась домой. В свою комнату, где на двери красовался новенький замок. Алика дома не оказалось. Его, избитого до полусмерти, нашла какая-то сердобольная женщина и вызвала «скорую». Алика положили в больницу.

Ещё через два дня вернулась мать и тут же, узнав новости от сплетниц на лавочке, помчалась в больницу, отпаивать Алика бульоном.

Вечером заявился Славка, и снова в доме стоял дым коромыслом. Они с матерью пили и что-то решали. Ольга пряталась в комнате за замком и не пыталась прислушиваться. Ей было всё равно. Хотелось одного: доучиться год и уйти, уехать – что угодно, чтобы не жить в этой опостылевшей квартире.

У неё больше не было мечты. Оставалась только цель: вырасти и выучиться. Папа так хотел этого. Хотя бы в память о нём.

Всё решилось как-то само собой. Мать буравила Ольгу тяжёлым взглядом, потом, сорвавшись, обвиняла во всех грехах. Ольга не удивилась бы, если б она кулаки в ход пустила за своего Алика. Но мать сдержалась.

Алик ещё лежал в больнице, когда Ольга вернулась назад, в старую квартиру, которую скоропалительно освободили квартиранты. Домой, в родные стены.

Обустраиваться ей помогал Игорь. Перевёз нехитрые пожитки. Ольга старалась на него не смотреть. Не стыдилась своего поступка – нет. Всего лишь не хотела заново переживать пустоту и боль от надежд, что рухнули и разбились вдребезги. Ничего не склеить. Увы.

– Сможешь жить сама? – спросил он, пытливо разглядывая Олькино лицо. – О деньгах не беспокойся. Я забрал у Карины твою карточку с пенсией. И так помогать буду.

– Не надо, – она пересилила себя и заставила посмотреть Игорю в глаза. – Я смогу. У меня получится. Больше ничего не нужно.

Это был самый неловкий момент. Тяжёлый и болезненный. Ей не хотелось его обременять. Ему не хотелось бросать её на произвол судьбы. Но жизнь сама расставила в нужных местах акценты.

Он всё же помогал поначалу. Или заставлял это делать Славку. А потом у Игоря появилась девушка.

– Жениться собрался, – пьяно ржал Славка. – Любовь там, морковь. Все дела. Красивая фифа, вся из себя.

Лучше бы Олька ничего не знала. Игорю стало как-то не до бедной родственницы друга. А потом вернулась мать. Через год. Олька десятый класс заканчивала.

– Алик помер, – сказала она с порога и осела по стенке.

Олька не жалела и не сочувствовала. Но мать пришлось принять. Не заставлять же её жить на улице. У Алика родственники объявились. Права на квартиру предъявили, а матери некуда было деться. Вот она, как раненная волчица, и приползла к дочери. Больше не к кому.

И покатилось всё по новой: пьянки, исчезновения, какие-то мужики появлялись периодически, но ненадолго.

Олька доучилась в школе. Прошла курсы самообороны, чтобы никто и никогда не посмел её больше пальцем тронуть. К счастью, её никто и не трогал. Она так и оставалась маленькой нелюдимой девственницей, отвергнутой единственным мужчиной, которому она хотела по-настоящему принадлежать. А больше ей никто не был нужен. Может быть, потом. Когда-нибудь. И то не наверняка.

=5

В университет Ольга поступила легко. Правда, факультет не самый престижный, зато бюджет. И впервые в жизни у неё появились подруги.

– Не дрейфь, Смородина, прорвёмся! – часто подбадривала её говорливая Лина Синица.

Это Ольга помогла Тае и Линке пристроиться подрабатывать в ресторанчике «Дон Кихот». Ей-то намного раньше пришлось о себе позаботиться. Нужно было жить и выживать, тянуть на себе нерадивую мать и учёбу.

Даже по дружбе не могла она довериться. Рассказать о своих тяготах. Стыдилась. Пыталась отгородиться. Осторожничала. Боялась, что подруги отвернутся, презирать начнут. Умом понимала, что всё не так, а сердце сжималось и заставляло молчать.

Она знала о подругах многое, они не знали об Ольге почти ничего, но не лезли и не расспрашивали, принимали всё, как должное, за что она была им благодарна.

А потом… Тая выходила замуж. Странный неправильный брак, и как удар под дых – Игорь. Всё такой же красивый. Ещё красивее, чем Оля его помнила.

– Привет, – единственное слово, что она услышала от Игоря за долгие годы разлуки. И взгляд тяжёлый сверху вниз её измерил, оценил, запротоколировал что-то там, в мозговых клетках.