"Та самая Аннушка", второй том, часть вторая: "Не та дорога"

Рыжая убрала руку с колена.

— Та Ольга врала всем, кроме меня. Не знаю, есть ли такой человек у тебя, но это точно не я. Меня ты используешь и кинешь. Так что мой ответ: «Нет». Допивай чай и проваливай. Раз добралась сюда, то и выбраться сумеешь.

— Я уже допила, спасибо, — рыжая как будто ничуть не расстроилась. — Жаль, что так вышло, но что же, каждый свободен в выборе судьбы. Не буду навязывать своё общество. Спасибо за чай, Лёха, приятного вам вечера.

Аннушка не ответила, Ольга встала и пошла, удаляясь в сумерки наступившего вечера. Я с интересом смотрел ей вслед.

— Да, лучшая жопа Мультиверсума, — мрачно сказала Аннушка. — Глаза не сломай.

— Может быть, её надо было… не знаю… повыспрашивать как-то? Сделать вид, что типа согласна, может, чего-то бы да узнали? Она явно в курсе, что творится.

— Её надо было пристрелить, но я сентиментальная дура. Не смогла. Слишком это… она.

— Вот так просто пристрелить?

— Ольга — моя Ольга — была одним из самых жёстких и опасных игроков в Мультиверсуме. Умная, хитрая и безжалостная.

— Думаешь, эта такая же?

— Думаю, эта хуже. Давай пожрём и поедем. Не хочу тут ночевать, мало ли.

— Как скажешь. Твоя каша в котелке. Положить в миску или так съешь?

— Так съем. Меньше посуды мыть.

Я потянулся за котелком, и тут чуйка взвыла, как безумная. Я даже сказать ничего не успел, схватил девушку за плечи, одним рывком, на адреналине, выдернул из кресла и почти забросил в приоткрытые ворота гаража, вкатившись туда за ней. Взрывом створку захлопнуло и почти вбило внутрь, но она устояла, вогнувшись и перекосившись.

— «Чёрт»! Там мой «Чёрт»! — заорала Аннушка.

— Уже нет, — крикнул я, пытаясь вытрясти звон из ушей.

— Что это было, солдат?

— РПГ, скорее всего, — ответил я, понимая, что совершил чудовищную ошибку.

Кинувшись в первое попавшееся укрытие, фактически загнал нас в ловушку — двери перекосило и заклинило, вокруг глухие стены, бежать некуда, отстреливаться невозможно. Сейчас следующий заряд даст по воротам, и нам кранты.

— Сука! Рыжая сука! — никак не могла успокоиться Аннушка. — Папина машина! Убью её!

— Потом, потом! Выдёргивай нас отсюда! На изнанку, на хренанку, куда ты там делаешь! — чуйка внутри продолжала завывать сиреной ракетной опасности, я просто видел, как неведомый стрелок, ухмыляясь, закладывает следующую гранату в ствол.

— Не могу!

— Почему?

— Меня блокируют! Такая же хрень, как тогда! У них этот чёртов прибор! Открывай кросс-локус!

— Его тут нет!

— Так сделай! Других вариантов нет!

— Сдурела? Это только в кино работает!

— Тогда нам пиздец!

— Поцелуемся на прощание?

— Дебил озабоченный! Дай сюда сенсус!

— Что?

— Шарик этот чёртов!

Я вытащил из кармана полупрозрачный твёрдый мячик и протянул ей.

— И что ты с ним будешь делать? Грызть?

— Нет, блин, в жопу засуну! Давай!

Она обхватила шар ладонями, сжала их, закрыла глаза, оскалилась, и я увидел, как он тает в её руках, уменьшаясь и растворяясь. Мир вокруг нас поплыл, потерял плотность, потёк, превратился в рисунок, игру теней на ткани, словно мы в кинотеатре, стоим за экраном, на котором показывают фильм. Кино про то, как красиво влетают внутрь гаража сорванные взрывом ворота и как заполняет его огонь термобарической гранаты.

Хорошо, что нас уже там не было.

Глава 20

Дно Изнанки

Престранное местечко. Гадостное серо-бурое небо, которое светится равномерно и тускло, как грязный, засранный мухами абажур дешёвой бумажной лампы. Пыльная дорога из ниоткуда в никуда, нелепая и непонятная. Ни разметки, ни обочин, ни отбойников, ни фонарей, ни насыпи, и невозможно сказать, чем покрыта. Какая-то прям «дорога вообще», как идея. Вокруг прах и тлен. Непонятное и неприятное нечто, когда даже гниль сгнила и труха в труху. Где-то я слышал о «первоматерии», так вот, тут — «последнематерия», то, что осталось от материи после того, как её сожрали и высрали, а потом сожрали и высрали снова. Много-много раз, пока она не достигла последней стадии перед превращением в ничто, консистенции серого гомогенного порошка.

Единственное исключение — каменная площадка, на которой находимся мы. Она под крышей простой шатровой беседки на столбах. Похоже на перекрёсток, который показывала мне на Дороге Аннушка, но тут ничто ни с чем не пересекается. Или уже окончательно пересеклось. Дорога начинается прямо от каменного пола и уходит вдаль, растворяясь в пыльном мареве пустой перспективы. Видал я хреновые места, но это, пожалуй, бьёт все рекорды.

Камень под жопой не холодный и не тёплый, не скользкий и не шершавый, разве что твёрдый. Я сижу на нём, держа на коленях плечи и голову лежащей Аннушки. Она без сознания, бледная, но дышит ровно, пульс нормальный. Её физическое состояние меня не пугает, в отличие от исходящей от неё ауры тёмного света. Да, тёмного света не бывает, это абсурд. Но так я вижу окружающую сферу, в которой все предметы чуть темнее, чётче, контрастнее, но тусклее. Если выставить руку за пределы, то по рукаву видна граница. Как будто смотришь через тёмное стекло и без него. Что-то моя девушка с собой натворила. Может быть, например, сенсус нельзя потреблять таким образом. Или в таких дозах. Или в таких условиях. Наверное, те «корректоры номер ноль», в число которых входил Калеб, принимали свою дозу под наблюдением специалистов, а не просто впитывали ладошками шарик непойми чего.

Никаких идей, что делать дальше, у меня нет. Попытался почувствовать какой-нибудь кросс-локус, но не смог. Не сумел даже сообразить, есть они тут или нет, потому что при попытке сосредоточиться окружающий мир наваливался как заплесневелая подушка, набитая гнилым пером, создавая непереносимую вонючую духоту внутри. Что-то с этим местом сильно не так. Настолько не так, что, если выставить руку за пределы Аннушкиной ауры, она через полминуты начинает словно бы замерзать, хотя это не холод, а что-то другое. Убираю руку обратно, щупаю кисть другой рукой — нормальная температура, а ощущение было, как в ледяной воде подержал. Чувствую себя странно усталым, но сколько ни сижу, легче не становится. Наоборот, силы как будто убывают. Если Аннушка не придёт в себя сейчас, то придётся её нести. Вперёд по этой странной дороге, потому что больше просто некуда. Может быть, там, где она закончится, есть какой-то выход. Или хоть что-нибудь. Весит девушка килограммов шестьдесят, на руках я её далеко не унесу, но есть хороший, крепкий рейдовый рюкзак, из него можно сделать наспинную переноску. С таким грузом на спине я не только ходил, но и бегал — знали бы вы, сколько весит приличный бэка к пулемёту… К счастью, у меня снова две ноги, на протезе было бы без шансов.

Что в рюкзаке? Запасная одежда? — К чёрту, обойдусь. Патроны к пистолету? По карманам рассую. Магазин к винтовке? Тоже в карман. Хотя он большой, тяжёлый и неудобный, но где берут такие, я без понятия. Сверхдефицитные акки уже несколько раз попадались, а вот эти чёрные мелкие шарики, которыми она стреляет, — нет.

Бутылка воды нужна. Если… когда Аннушка придёт в себя, ей надо будет дать попить. Ладно, засуну куда-то или в руках понесу. Открутил пробку, отхлебнул — чуть не выплюнул, показалось, что испортилась. Но нет, просто как будто дистиллированная, совсем без вкуса.

Сухпай. Галеты, концентраты, питательные батончики, шоколад, всё такое. Не тяжёлое. Что-то съесть тут, что-то взять с собой. Шоколад обязательно, скормлю Аннушке для поднятия боевого духа. Откусил батончик — как будто спрессованный пепел, пыль и опилки. Есть невозможно. Да что творится-то?

Котелок-кан и прочее костровое — к чёрту, нечего тут готовить, не на чем и незачем. Аптечку… Нет, рука не поднимается. Ничего, куда-то всуну. Вот, рюкзак освободил. Теперь прорезать в нём дырки для ног…