Та Сторона Одиночества

Он протянул мне руку, и я принял её, не задумываясь, почувствовав себя, по крайней мере, в безопасности. Граф жестом указал мне на кресло возле рабочего стола (должно быть это был его кабинет), и я послушно сел, не отрывая взгляда от его невероятных глаз. Он смотрел прямо на меня, но будто бы сквозь, и неон в его глазах вспыхивал, разрастался и угасал в крохотные точки зрачков.

Граф поднес ладони к моим вискам – не касаясь, но я почувствовал тепло, осязаемым шлейфом, наполнившим мою больную голову; мягко, очень мягко боль отступала. Пальцы Мориса чуть заметно вздрагивали, словно он рисовал ими в воздухе непонятный узор, но когда он остановился, голова моя была ясна, как никогда прежде.

– Тебя зовут Джоэл Аднер? – Мягкий голос графа впервые прозвучал наяву, но я слышал его тысячу раз, умирая в сотне своих видений. Я просто был в этом уверен.

– Да, и я знаю, кто вы, но не понимаю…

– Ты поймешь позже. – Глаза Мориса уже перестали пылать фантастическим неоном и приобрели спокойный синий оттенок. – Сначала ты должен немного прийти в себя.

– Я опаздываю. – Решился я, нервно заёрзав на кресле. – Мне нужно успеть до двенадцати часов, прошу вас, я вернусь, я сделаю всё, что угодно, поклянусь, чем угодно, но, пожалуйста, отпустите меня сейчас…

Дельфин хмыкнул, едва сдерживая смех; третий человек в комнате и тоже смутно мне знакомый, был словно изваяние и на его лице эмоции отсутствовали; но Морис не насмехался, он был серьезен и сочувственно произнес:

– Боюсь, это невозможно. Ты был трое суток в пути, без сознания – не пугайся, это всего лишь сильное снотворное – но тот день, о котором ты говоришь, уже прошел. Прости.

Внутри меня что-то оборвалось и рухнуло, словно те камни, что срывались в преследующих меня видениях. Тереза улетела, а я так и не попрощался с ней, вообще не явился проститься… Что она подумала? Что она могла подумать?

Я схватился за голову, с горечью осознавая, что жизнь моя вновь разбита вдребезги.

– Мне очень жаль. – Слова графа были искренни, и я не мог просто взять и возненавидеть его, всю эту компанию – и оттого тупо молчал, уйдя в себя по самую макушку.

– Морис, что скажешь? – Брэндон Дарк (а это не мог быть никто другой - я всё же узнал попутчика Элиаса - тогда, на Грессии), с сомнением смотрел в мою сторону – вопрос явно касался моей персоны.

– Пока трудно сказать. Есть что-то, но это настолько мало выраженно, что прямо сейчас я не могу дать оценку конкретному направлению вектора энергии… Джоэл, что с тобой случилось? Я имею ввиду, после чего тебя стали посещать твои видения?

– Откуда вы знаете? ... – Начал было я, но догадка пришла спонтанно. – Это ведь Тайлер, да? Это он все рассказал?

Морис не отрицал и не соглашался. Однако взгляд его был открыт, и он ждал ответа.

– Меня избили. Сильно. – Нехотя признался я. – Большинство ударов пришлось на голову. Потом началось это…

Морис, выслушав меня, что-то пропечатал в своем ноуте, что стоял на его столе. Мне было всё равно, ведь хуже уже быть не могло.

– Что ты видишь? – Спокойно продолжал граф Анедо.

– Камни. Пропасть. Пустота. Я сидел над пустой пропастью, а камни то и дело срывались вниз. Это было так реально… Так страшно…

Холодок пробежал по моей коже от жутких воспоминаний; в последнее время я был почти что исцелён любовью, подаренной мне Терезой и уже успел забыть про свои кошмары.

Морис записывал, а я продолжал.

– Майкл сказал, что это мой персональный ад…

Элиас усмехнулся.

– Прямо так и сказал? В двух словах?! Этот парень гений, я бы и не додумался…

Морис будто бы только что вспомнил о присутствии своих подчиненных.

– Элиас, Брэнд, оставьте нас, пожалуйста…

Те послушно и без тени обиды направились к выходу.

– Я буду за дверью. – Дельфин обращался к Морису, но предупреждение явно было обращено ко мне.

Граф коротко кивнул. Когда мы остались наедине, он откинулся на спинку своего кресла и пристально посмотрел на меня.

– Что ты сам обо всем этом думаешь, Джоэл?

Я пожал плечами.

– Даже не знаю. – Честно признался я. – Но я не один из вас – Майкл ошибся. Я ничем не обладаю, кроме, конечно, фатального невезения вселенского масштаба. У меня нет никаких сверхспособностей.

– Я так не думаю. – Задумчиво протянул граф; его глаза вновь озарил неон, он очень медленно «взглядом сквозь» осматривал меня, и мне было не по себе от столь пристального внимания. – Я вижу много нитей твоей эксклюзивной Силы, они достаточно прочны, но словно пусты изнутри – сосуды, ничем не наполненные. Я могу лишь предположить, что твое тело в плане энергетического развития лишь начинает формирование структуры или же она замерла по непонятным причинам, и развитие остановилось.

Я ничего не понимал и не хотел понимать.

– Могу я вернуться домой? – Тихо спросил я, и на лице Мориса отразилось хорошо скрываемое разочарование.

– Конечно. – Его улыбка была сдержанной и искренней. – Я никого не принуждаю. Но в начале я хотел бы выяснить и показать тебе, на что ты способен. После этого у тебя будет выбор – уйти или остаться. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

Я тяжко вздохнул – в такие истории я еще не влипал. Меня окружали люди со статусом «вне закона», действительно обладающие сверхспособностями в самом реальном их проявлении – и ошибочно полагающие, что и я способен на что-то… Неудачник, прозевавший свою родную планету и то место, что занимал там; кретин, потерявший свою самую большую любовь в жизни из-за недостатка мозгов и осторожности. Единственное, что я в действительности мог, так это притягивать неприятности на свою задницу и разрушать, терять, забывать…

Элиас был наготове, но граф жестом показал, что беспокоиться не о чем.

– Здесь ты будешь жить. – Морис указал мне на комнату, соседнюю с кабинетом.

Я вошел, лениво озираясь по сторонам – комната как комната, кровать, выдвижной стол, душевая… Видя мое полное безразличие, Морис предложил:

– Пойдем на кухню, ты не ел три дня.

Мы спустились на первый этаж и Элиас всюду следовал за нами. Брэнд на глаза более не попадался, зато здесь, на кухне, меня ждал сюрприз – я встретился лицом к лицу с главным сокровищем базы Мориса Анедо…

Эта девочка показалась мне необычайным чудом в странном «доме» супранормных. Я не ожидал, а потому без зазрения совести таращился на нее и сам не понимал, почему вдруг она так меня заинтересовала.

У нее были длинные рыжие волосы, едва не доходившие до пояса, жесткие и непослушные, собранные в хвост, но части из них уже удалось выбраться на свободу. Кожа ее была бледна, как бывает у некоторых рыжих, но эта бледность не была болезненной – щеки рдели нежным румянцем. Она была ниже меня ростом и внешне хрупка, худенькая, но с совершенно женственными симпатичными пропорциями. Но главной ее особенностью, как и в случае с Морисом, были глаза – точно центр Вселенной, притягивающие к себе, держащие цепкой хваткой и не отпускающие так просто, потому что в них хотелось смотреть.