Табакерка императора

— Не слишком хорошо, я думаю, — отважился вставить дядя Бен.

Тоби промолчал. Он засунул руки глубоко в карманы и в знак согласия уныло покачал головой.

Ратуша в Ла Банделетте — высокое, узкое желто-каменное строение с башенными часами, рядом с парком и неподалеку от главной площади. Просторный кабинет мосье Вотура в верхнем этаже двумя большими окнами выходил на север и одним — на запад. Тут были ящики с картотекой, несколько запыленных юридических книжек — следователю полагается разбираться в праве — и фотография какой-то забытой важной птицы в мундире Почетного легиона.

Письменный стол мосье Вотура помещался таким образом, что, садясь за него, мосье Вотур оказывался спиной к западному окну. Напротив стола, в некотором отдалении, стояло старое деревянное кресло, и прямо над этим креслом висела лампа.

И еще кое-что заметили посетители — кое-что показавшееся им ребячеством, но пугающим и диким.

Сквозь незанавешенное западное окно ворвался слепящий белый сноп света, от которого у всех побежали мурашки, прочесал, как белой метлой, среднюю часть комнаты, и, блеснув вспышкой магния, тотчас исчез. Это был луч маяка. Тому; кто садился в кресло напротив мосье Вотура, слепящий луч ударял в глаза каждые двадцать секунд во все время допроса неумолимо и беспристрастно, как судьба.

— Надоел мне этот маяк! — пробормотал мосье Вотур, отгоняя луч мановением руки. Он указал на стулья в той части комнаты, куда свет не доходил.

— Садитесь, пожалуйста, и чувствуйте себя как дома.

Сам мосье Вотур сел за стол, повернув стул так, чтобы их видеть. Следователь был тощий немолодой господин с суровым взглядом и легким намеком на бакенбарды. Он с хрустом потирал руки.

— Мы увидим миссис Нил? — спросил Тоби.

— М-м… нет, — ответил мосье Вотур, — пока нет.

— Почему же?

— Потому что, по всей вероятности, сначала мне еще должны кое-что объяснить.

Снова поток белого пламени обрушился на окно и пролился из-за плеч мосье Вотура; тот обратился в силуэт, несмотря на верхнюю лампу; серые волосы зажглись нимбом; но вот уже снова, как прежде, мосье Вотур сидел и потирал руки. Не будь белых вспышек, трудно было бы представить себе гнездышко уютней, чем кабинет этого любителя театральных эффектов. Тикали часы, и на откидном столике свернулась кошка.

И, тем не менее, нельзя было не ощутить исходящих от следователя волн гнева.

— Только что, — продолжал он, — у меня был долгий разговор по телефону с моим коллегой мосье Гороном. Он сейчас в «Замке». Он говорил мне о новых уликах. С минуты на минуту он будет здесь со своим другом доктором Кинросом.

Тут мосье Вотур ударил ладонью по столу.

— И все же я не считаю, — сказал он, — что мы проявили поспешность. Я и сейчас не уверен, что мы поторопились с арестом мадам Нил…

— Вот это да! — вскричал Тоби.

— Но новые улики поразительны. Это меня сильно беспокоит. Это заставляет меня вернуться к одному соображению, на которое нас недавно натолкнул доктор Кинрос и о котором из-за этих треволнений с мадам Нил мы чуть было не забыли.

— Тоби, — спокойно спросила Елена, — а что такое случилось вчера вечером?

Она повернулась и протянула руку в сторону мосье Вотура. Елена сейчас, кажется, была спокойнее всех остальных членов своей семьи, явно чуявших ловушку.

— Мосье Вотур, — вздохнув, продолжала Елена, — дайте я вам расскажу. Вчера мой сын явился домой поздно. Он вбежал сам не свой…

— Это же, — в отчаянии перебил ее Тоби, — не имеет никакого отношения к папиной смерти.

— Я еще не легла, я бы все равно не уснула, и я его спросила, не выпьет ли он чашку какао. А он не ответил и вообще не стал разговаривать, вошел к себе и хлопнул дверью, — лицо Елены омрачилось.

— Только я и смогла из него вытянуть, что у них вышла какая-то ужасная ссора с Евой и он ей объявил, что больше не желает ее видеть.

Мосье Вотур потирал руки. Снова белый сноп ворвался в окно.

— Ага! — пробормотал следователь. — А он не сказал вам, мадам, где он был?

Елена недоуменно посмотрела на него.

— Нет, а что?

— Дом семнадцать, по рю де ла Арп. Он ничего про это не говорил?

Елена покачала головой.

Дженис и дядя Бен не сводили глаз с Тоби. Чуткий наблюдатель уловил бы легкую кривую усмешку, мелькнувшую на губах Дженис, но юная особа, принявшая на пустой желудок четыре коктейля, тотчас согнала ее с лица и опять стала глядеть пай-девочкой. Дядя Бен ковырял перочинным ножиком пустую трубку; поскребывание ножа, по-видимому, ужасно действовало на нервы Тоби. Но Елена, кажется, ничего не замечала и продолжала изливаться:

— С Евой поссорился — это уж, знаете, последняя капля. Я глаз йе сомкнула, все думала, думала. А потом я в окно увидела, как она вернулась домой уже утром, и провожал ее этот довольно неприятный господин, про которого говорят, будто он чуть не гений в медицине. А тут ее еще вдруг арестовали! Есть тут какая-то связь? Да скажите же нам наконец, что происходит?

— Присоединяюсь, — вставил дядя Бен. Мосье Вотур сжал челюсти.

— Значит, ваш сын так ничего и не рассказал вам, мадам?

— Я уже сказала.

— Даже об обвинениях, выдвинутых мадам Нил?

— Обвинениях?

— Что кто-то из вашей семьи, кто-то в коричневых перчатках тихонько вошел в кабинет сэра Мориса и убил его?

Все затихли. Тоби, опершись локтями о колени, спрятал лицо в ладонях; он отчаянно тряс головой, как бы отгоняя самую возможность подобного предположения.

— Так я и знал, что эти коричневые перчатки рано или поздно всплывут, — поразительно спокойно заметил дядя Бен. Он, по-видимому, что-то прикидывал в уме. — По-вашему, она… видела?

— Ну а если она видела, мосье Филлипс?

Дядя Бен сдержанно улыбнулся.

— Если бы она видела, вы бы не стали гадать. Вы бы стали сажать. Стало быть, она не видела. Убийца в семье, а? Ну и ну!

— Чего уж тут скрывать, — выпалила Дженис. — Всем нам приходила такая мысль.

Совершенно потрясенная, Елена смерила ее взглядом.

— Мне так вовсе не приходила, Дженис, детка! Ты в своем уме? Да мы, видно, все тут с ума посходили!

— Послушайте, — начал дядя Бен и пососал пустую трубку.

Он дождался, пока все посмотрят на него с той снисходительностью, которую всегда вызывали его суждения, не касающиеся хозяйственных поделок. Он насупился и с мягкой настойчивостью продолжал:

— Зачем строить из себя наивных простачков? Да, конечно, мы все обдумали! Господи! — Все так и напряглись, пораженные переменой в его тоне. — Хватит строить из себя благовоспитанное семейство! Пора поговорить по душам… если у нас еще есть души.

— Бен! — крикнула Елена.

— Дом был заперт. Двери и окна. Никакой это был не грабитель. Тут не надо быть сыщиком, чтоб догадаться. Так что, либо Ева Нил виновата, либо кто-то из нас.