Таблетка
Шрифт:
– Ты просто очень впечатлительная девушка, – произнёс Ни.
И промолчал о том, что в его городке тоже висел огромный плакат с надписью: «Ещё один ребёнок – ещё одна могила!» И ему тоже снились кошмарные сны. О том, как все дети его класса становятся в ряд с лопатами в руках и начинают рыть себе могилы. И когда они поднимают глаза с остекленелыми зрачками, он понимает, что все они уже мертвы. И кожа струпьями слезает с их тел и валится под ноги, смешиваясь с землёй. И он понимает, что он тоже один из этих детей, копающих себе могилы, и что он тоже мёртв.
Любить по-русски
Семипятницкий
Оставшуюся вторую половину часа, законно отведённую на обеденный перерыв, он провёл за своим столом в офисе. Чтобы не отвечать на звонки по работе, Максимус бесцеремонно напялил наушники MP 3-плэйера. На FM-частоте звучала песня Б.Г.
Там, где я родился, каждый знал Колю,Коля был нам лучший товарищ и друг.Коля научил пить вино,Вино заменило нам волю.А яшмовый корень заменилКомпас и спасательный круг…«Яшмовый корень» в китайской эротической поэзии – устойчивая метафора мужского полового органа. Максимус мог написать целые тома герменевтики, комментируя песни «Аквариума». Впрочем, комментарий к этом строкам уже был написан, автором Илья CToroFF – это была его повесть «Мачо не плачут», несколько лет назад воспринятая как откровение поколением родившихся в 70-е.
А в воскресенье утром нам опять идти в стаю,И нас благословят размножаться во тьме…А вот это уже современность. Хотя с привкусом вечности – как всегда у Б.Г. Жить и стремиться… Куда и зачем? Ради детей. Но куда и зачем будет стремиться этим самым детям? И разве не самая большая подлость: плодиться и размножаться, порождать новое существование, которое не сможет найти своих путей и целей и которому мы не сможем, уходя, оставить ни единого достоверного указателя? Только камень у трёх дорог: куда ни пойдёшь, что-нибудь потеряешь…
Максимус дослушал песню, обеденный перерыв закончился, и Семипятницкий включился в трудовую деятельность департамента импорта.
Склад отказывался принимать два контейнера канадской креветки.
Максимус спокойно выслушал по телефону пятнадцатиминутную истерику начальника склада о том, что ему некуда уже девать креветку, что этой креветкой заставлен весь склад, положил трубку и отдал указание своему помощнику:
– Саша, вывози контейнеры из порта на склад. Сегодня.
– Но как? На складе нет места!
– Всё у них есть. Наверное, обожрались креветочных таблеток, вот им и чудится.
– В смысле?
– Забей. Просто вывози. Найдут место и выгрузят, куда они денутся. Не в первый раз.
Максимус никогда не делал снисхождения складским работникам. На корпоративных вечеринках они каждый раз хотели Максимуса за это побить. Лезли с кулаками и пеной у
рта, но вся их агрессия разбивалась о его равнодушие. А теперь Семипятницкий ещё и помнил увиденное во время нечаянной инспекции склада, когда он ездил забирать голландские таблетки, и это лишило его последних остатков сострадания к «синим воротничкам».Когда рабочий день подошёл к концу, Максимус зашёл в туалет и выпил две розовых таблетки. Ещё несколько таблеток оставалось в кармане его пиджака. Едва ли ему хотелось поторчать: настроение скорее было авантюрное – испытать эффект препарата ещё раз и на другом предмете.
Он даже удивился, когда в лифте не встретил свою богиню секса из соседнего офиса. Не было её и в фойе на первом этаже. Максимус вышел и закурил у входа. Он был уверен, что девушка появится.
И через пять минут она действительно вышла. Вид у богини был болезненный и замученный, но от этого ничуть не менее сексуальный.
– Привет, крошка!
Максимус опешил от собственной наглости. Препарат ещё не начал действовать. Это был приход по мнению – Максимус только думал о том, что скоро действие таблеток начнётся, и от этого стал вести себя развязно.
Так знакомился с девушками он только в молодости много лет назад. Вспомнил, как хохотал над его приёмами приятель. Максимус употреблял всегда одниитеже две фразы: «Привет, крошка!» – и: «Что ты делаешь сегодня вечером?» А приятелю на его подколки замечал, пожимая плечами, зачем придумывать что-то ещё, если и это нормально действует. Но ведь действует далеко не всегда, – возражал приятель. А Максимус отвечал, что есть только один гарантированный способ уложить женщину в постель – бросок через бедро.
Девушка посмотрела на Семипятницкого с удивлением и слегка улыбнулась:
– А, привет!
– Ты себя плохо чувствуешь?
– Голова болит.
Максимус вытащил из кармана таблетки и протянул их на ладони.
– На, хорошее средство. Сам пью.
Девушка заколебалась, но одну таблетку взяла.
– Две. Надо принять сразу две. Прямо сейчас. Запивать не надо.
И богиня покорно проглотила лекарство.
– Моя машина вон там. Поехали.
– А… я живу далеко, на Просвете.
– Действительно далеко. Найдём что-нибудь поближе.
Когда мужчина настолько уверен в том, что он говорит и делает, нет женщины, которая ему не подчинится. Богиня забралась на сиденье рядом с водителем, Максимус завёл машину и тронулся с парковки.
– Как тебя зовут, красавица?
– Майя.
Максимус удовлетворенно кивнул. Примерно такого ответа он и ожидал. Майей звали его первую несбывшуюся любовь, которую он встретил в детстве в пионерском лагере. То есть уже не совсем в детстве. В общем, если бы всё сложилось иначе и если бы тогда он вёл себя увереннее, то что-то могло произойти. Поэтому любовь и осталась в его памяти как несбывшаяся, вместе с первой вполне осознанной эрекцией.
А ещё Майей индусы зовут богиню материальной природы, воплощённую иллюзию.
– Максимус Семипятницкий. Потомок древнего хазарского рода, наследник Великих каганов. Гениальный писатель. И ведущий специалист департамента импорта компании «Холод Плюс». Но последнее – всего лишь постыдная случайность на моём историческом пути.
– Какая честь для такой простой и скромной девушки, как я!
Богине стало лучше, и она откровенно радовалась. Любой девушке нравится, когда её веселят.