Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
Облизав пересохшие губы, Попова выдохнула:
— Да…
— Запредельно?
— Да…
— Хорошо! — отчеканил он, ускоряясь. — А теперь… скажи мне!
— Что сказать?
— Кто твой мужчина, Юля?
Вместо ответа она обхватила ладонями его лицо и жадно припала к жестким губам. Но все же пробормотала, когда отстранилась:
— Ты, Марат! — лихорадочный взгляд глаза в глаза. — Ты — мой мужчина!
Для него ее откровение стало последней каплей. Он глухо застонал, скривившись, точно от зубной боли. Мертвой хваткой стиснул ее ягодицы,
Она блаженно всхлипнула, когда он обжег ее кожу струей своего семени.
Все закончилось. В повисшей тишине они пытались прийти в себя и выровнять дыхание. Каримов поочередно поцеловал ее правую и левую лодыжку, а после осторожно спустил ее ноги со своих плеч.
— Отличный сюрприз, пташечка! — иронично хмыкнул в итоге.
— Правда?
— Правда!
— Я старалась…
— Я заметил! — профессор пощекотал ее в том месте, где заканчивалась кружевная резинка чулок и начиналась голая кожа. — Тебе идет! Очень!
Юля попыталась встать, но он коротким «сиди» пресек ее намерения.
Сам добрался до кулера с водой и залпом опрокинул в себя несколько пластиковых стаканчиков спасительной жидкости. Затем вернулся к столу, достал из верхнего ящика упаковку влажных салфеток и тщательно вытерся ими. Далее он привел в полный порядок и всю свою одежду. Лишь после этого подошел к Поповой и принялся очищать ее от следов своей страсти.
— Марат?
— М-м-м?
— Я должна тебе кое-что сказать…
— Говори.
— Пообещай сперва, что не будешь злиться!
Каримов нахмурился, припечатав ее строгим требовательным взглядом.
— Та-а-ак! — протянул он, не глядя отправив использованные салфетки в урну. — Я должен был догадаться, что все это неспроста! Чего натворила?
— Ничего! — мягко коснулась ладонью его плеча. — Честно! Просто…
— Просто что?
— Мне сегодня… уехать нужно, — заикнулась, наткнувшись на его потемневший взор, — было бы… по-хорошему…
— Зачем? — холодно. — Куда? С кем?
— Домой!
— Домой, значит?
— Угу!
— Ну и на кой черт тебе приспичило тащиться в деревню прямо посреди учебной недели?
— Пообещаешь не злиться — расскажу!
— Да не злюсь я! — в противовес своим заверениям рявкнул мужчина.
Вздрогнув, Попова интуитивно прижалась губами к его губам в попытке успокоить. С дико грохочущим сердцем направила ладонь профессора к своей обнаженной промежности, намереваясь перенаправить его гнев в иное русло. Марат сокрушенно рыкнул и с готовностью заскользил пальцами вдоль ее складок. Точно зомбированный, начал покрывать порывистыми поцелуями ее лицо, шею, плечи. Задрав бюстгальтер наверх, он выпустил на свободу и грудь девушки с торчащими от возбуждения сосками. Юля выгнула спину, точно голодная кошка, демонстрируя себя в лучшем ракурсе.
— Рассказывай! — прохрипел Каримов, умело играя с ее набухшим клитором. — Все как есть рассказывай!
Попова захныкала, ибо мысли смешались в голове. Но все же, взывая к последним крохам самообладания, она захныкала ему прямо в губы:
— У моей мамы день рождения сегодня!
Юбилей! А я… как последняя сволочь, забыла об этом! Потому что… потому что… в последнее время думаю только о тебе! О нас! Обо всем! И… И теперь… А-а-а! Марат!— Не отвлекайся! — рыкнул он, проникая в нее двумя пальцами. — Продолжай!
— Теперь нужно… уф! В общем, мой брат… к счастью… ничего не забыл! Он приехал и ждет меня у входа в универ. Мы с ним… должны… вместе купить ей подарок и… по… поздравить ее! А завтра… завтра я вернусь!
— Звучит как обещание!
— Так и есть!
— Похвальное рвение, пташечка! — Марат лизнул уголок ее рта. — И позиция верная! Семья — это святое! Но… ты, видимо, запамятовала кое-что!
— Что?
— У тебя сегодня три пары!
— Я… я надеялась… отпроситься с занятий…
— Хм! — движения между ее ног стали резче и интенсивнее. — Какая возбуждающая самоуверенность!
Юля вцепилась в его плечи что было сил.
Откинув голову назад, задрожала.
— Вообще-то, я уже… отпросилась… почти…
— М-м-м! Вот, значит, как?
— Угу! — от острейшего наслаждения ее зрачки ушли под веки. — И у Григория Антоновича… и у… Боже мой… у Валерия Леонидовича…
— Вау! — ироничный смешок. — Даже Куц не устоял перед твоими чарами?
— Ага, конечно! Велел мне подготовить ему два… два… ДВА-А-А-А!
— Соберись, милая! — довольно хмыкнул Каримов, прекрасно понимая, что она не может. Что просто дуреет от всего происходящего. — Два?
Попова себя более не контролировала. У нее страшно затряслись ноги.
Новый оргазм накрыл ее резко и внезапно. Скрутило так, что хотелось вопить во всю глотку. Юля понятия не имела, как умудрилась лишь судорожно всхлипнуть, стискивая бедрами талию своего профессора.
— Цена моего прогула — два реферата по его предмету! — тихо обронила она, обессиленно распластавшись на столе. Однако Марат довольно быстро вынудил ее вновь принять сидячее положение. Едва это произошло, мужчина придвинулся ближе и крепко обнял ее, успокаивающе поглаживая по спине.
— Выходит, ты проделала масштабную работу?
— Масштабную, — повторила Юля с грустью в голосе, — но напрасную!
— Почему?
— Последний препод оказался мне не по зубам, — ласково прильнула к широкой мужской груди. — Тарасова послала меня на хрен!
Даже не видя сейчас лица Марата, Попова знала наверняка, что он напрягся.
Каждая мышца его тела превратилась в камень. В стальной канат.
— В каком смысле? — уточнил он ледяным предостерегающим тоном.
— Не прямым текстом, конечно. Но ясно дала понять, что не отпустит.
— Забей и ни о чем не думай! — резюмировал мужчина спустя некоторое время. — Тарасова — меньшая из твоих проблем!
— А… а кто — бОльшая?
— Я!
Юля отстранилась и заглянула прямо в бездонную тьму его глаз.
— Ты против, да? — спросила в лоб. — Не отпустишь?
— Ну, почему же? Отпущу!
— Серьезно?
— Я не до такой степени эгоистичен! — раздраженно фыркнул профессор. — Да, не в восторге! Скрывать не стану. Но… ты нашла выход из ситуации и прекрасно позаботилась о том, чтобы я не свихнулся тут без тебя до завтра.