Табу

Мне звонил Леон:

– Ты совсем забыл про свои розы?

– Полей.

– Я еще жить хочу.

– Тогда не поливай.

– У тебя там все так серьезно? Ты дома два дня не ночевал.

– Угу, серьезно. Ремонт делаю.

– Чего? Где?

– У одной милой бабули, – я покосился на старушку, смотрящую телевизор.

Я подтянул петли на кухонных шкафах, заменил краны, а сейчас менял заднюю стенку в старом шкафу.

– Разве ты не охотишься за истинной? – недоумевал Леон.

– Именно.

Только там – недалеко от нее, я мог контролировать зверя. Правда, мысли о том, что она спит с мужиком в одной кровати, причем на законных основаниях, клинила мозг.

– Так при чем тут какие-то старушки?

– Долго объяснять.

Я представил, как начну объяснять, в чем дело. Все равно никто не поймет, как это – помогать бабуле за свой счет.

– И что, даже розы забросишь? Я, конечно, не заглядывал к тебе, но, подозреваю, что скоро все будет печально.

Ага, не заглядывал. Знаю я этого котяру. Все он уже разнюхал. Ему просто дико любопытно, что происходит и какой у меня прогресс с парой.

– Сашка польет. Я с ним договорился.

– О-о-о, – многозначительно протянул Леон.

И в этом “о” было спрятано так много. И вопрос, какой ценой, и почему, и как я мог доверить свою цветочную страсть пацану. В этом “о” даже чувствовалось, что Леон уже был в курсе, кого оставили ответственным за цветы.

– И ты не переживаешь, что он загубит все? Может, заскочишь?

– Уйми свое любопытство, кошак, – отрезал я.

Старушка повернулась ко мне и показала на люстру:

– Чую, надо еще люстру протереть. Три семьсот с тебя. И средство купи, у меня нет.

Я сам не понимал, почему беспрекословно делаю все, чтобы бы бабушка не попросила. Хотя, вру – знаю. Она отлично отвлекала меня от мыслей об убийстве и давала возможность быть на расстоянии вытянутой руки от истинной.

– Как Санек согласился? Этот упрямец же отказывался делать хоть что-то в клане.

Я знал, что ради возможности пересечься с Лесей парень будет досконально соблюдать инструкцию. Ни один сорняк дольше пяти минут не будет расти на грядке.– У него есть, ради чего стараться.

Я услышал сверху радостных крик.

– Пока, – попрощался я и прервал связь.

Сверху раздавались звуки восторга и веселья. Чуткий медвежий слух уловил радость и восторги пацанов, счастливый смех истинной и мужской баритон. Я сразу возненавидел последний голос. Запечатлел его в подкорке.

– Выпей.Полтора часа, пока семья сверху веселилась, я не мог сдвинуться с дивана. Меня словно парализовало. Я даже не заметил, как старушка встала и ушла, а потом сунула мне под нос чашку с отваром:

Тон командный, и я машинально вылил содержимое кружки в себя. Кипяток обжег горло, но это было даже хорошо – бодряще. Оцепенение немного прошло.

– Вот дурень! – приласкала бабуля и села в кресло.

Мы так и не познакомились за эти дни, что я был у нее. Зато в квартире у нее теперь царила чистота, а сегодня я починил последнюю поломку.

– Ох, ну заставляешь меня, принуждаешь, – глядя в телевизор, старушка покачала головой: – Так и быть, треклятый. Пятьдесят тысяч – и можешь переклеить коридор.

На следующий день я понял, что Нина выходит редко и осмелел – поднялся на ее этаж и стал ждать мужчину из ее квартиры.

И он мне сразу не понравился! И шея тонкая, и сам долговязый, и животик пивной. Ладно-ладно, вес лишь едва выше нормы, но со спортом он точно на вы.

– Бабуль, я ушел.

– Обои в вензелек купи, – крикнула она вдогонку.

В вензелек, блин! Как бы мне рисунок вензельком из мужа Нины не сделать.

Я проследил за ним до самой работы, узнал, что он душно-примерный тип в плане женщин в своем офисе и ни с кем не заигрывает. А я так рассчитывал на кабелиную натуру!

Однако, я нашел в нем отвратительное качество – это чувство юмора. Шутил он тупо и глупо. А все ржали. Раздражал меня до невозможности.

Офис у него оказался удобным для слежки, а стены – картонные. Слышимость – идеальная. И лишь одно обнадеживало – с Кудряшкой он общался лишь раз за день, и все это было сухо и по факту: как дела, как дети, и пока.

У него была проблема алкоголя, но после работы он отправился домой. Может, пил там?

– Почему без материала? – встретила меня бабуля у балкона.

– Ключей нет. Я же с обоями через окно не влезу.

– Тю! Сам влез, значит, и шкаф влезет.

– Я предпочитаю по старинке.

– Ну на тогда ключи. Только время теряешь, – пробубнила бабушка.

Я спал на диване сидя, а старушка уходила на ночь в спальню. Странный у нас, конечно, коллектив вышел, но делать нечего. Мою совесть облегчал прайс старушки.

В пятницу я снова отправился за будущим бывшим моей истинной, и уже было подумал, что снова вернусь ни с чем, как после работы мужик зарулил с коллегами в бар.

Пожалуй, сегодня будет чем поживиться!

Глава 8

Нина

Зря, вот зря я понадеялась, что достучалась до Серёни. И это было самое больное – сначала обрадоваться шагу вперед, а потом плакать над двумя шагами назад. Он даже телефон вырубил!

Помня, что случилось с машиной, я не отказывала. Деньги нужны теперь не только на ипотеку и кредит за машину, а еще и на ремонт. В страховую я пока так и не решилась обратиться. Было страшно. Я не знала, что им говорить. Прокатят меня с выплатой, скажут, не страховой это случай, милая. И я буду краснеть.А ведь неделя выдалась адовая. Я даже с мопсом гулять не успевала (мальчишки выручали), так как клиенты шли с самого утра до самого вечера. Всем нужно было еще вчера. Готовы были платить двойную плату, лишь бы взяла даже на позднее время.

Но сейчас даже дело не в этом. Муж опять за свое взялся. Я была уверена, что он пьет, но все равно решила на всякий случай откинуть самые страшные версии. Написала его коллеге, с которым он обычно зависал в баре, и тот подтвердил: “Все в порядке. Со мной твой Сергей”.

Сергей! Да Сереня он. Сереня! Тот, кто еще не вырос, чтобы признаться самому себе, что зависим, что не доволен собой. Вот он кто!

Разве счастливые люди пьют? Все дело в том, что водка стоит дешевле сеанса психолога, доступней и действует быстрее. Правда, краткосрочно, но это же никого не волнует, верно?