Табу

Он приобщался к традициям немого кино от самых ранних коротких роликов до великих мелодрам Гриффита «Нетерпимость» и «Рождение нации». Он наблюдал полный катаклизмов переход от немого к звуковому кино – каким образом это отразилось не только на звездах, но и на сценаристах и продюсерах, создававших фильмы. Он видел, как тяжелые экономические условия эпохи Депрессии влияли на кинематограф и как порожденное этими условиями всеобщее настроение отчаяния и безнадежности из-за обнищания большей части населения диктует вкусы публике.

Чем больше он углублялся в свои исследования, тем яснее видел, что в Голливуде, несмотря на его жесткую монополистическую структуру, найдется место и для него – Джозефа Найта.

Чем больше он накапливал знаний о шоу-бизнесе, тем больше убеждался, что крупнейшие студии вовсе не являются такими самодостаточными гигантами, какими они себя провозглашали. В действительности они были всего лишь средством производства продукции для крупных корпораций, обосновавшихся в Нью-Йорке, корпораций, которые получали доходы посредством владения целой сетью кинотеатров. «Парамаунт» с ее тысячью двумястами кинотеатрами, «Уорнер» – с четырьмястами двадцатью пятью, «Континентал» – с шестьюстами пятидесятью, «Фокс» – с пятьюстами и более мелкая «Монарх» – с четырьмястами – эти корпорации делали деньги, привлекая максимально большее количество публики. Они производили фильмы на своих собственных студиях и показывали их в своих собственных кинотеатрах – начиная от наиболее доходных, с участием крупных кинозвезд, и более скромных фильмов разряда «Б» с «безымянными» актерами, кончая роликами новостей и небольшими мультфильмами.

Такие маститые главы студий Голливуда, как Майер, Джек Уорнер, Гарри Коэн, благодаря баснословным доходам и общественному положению, были у всех на виду. Но они были лишь марионетками в руках «денежных мешков» Нью-Йорка – теневых фигур с малоизвестными именами, таких, как Катц, Мазур, Нагель, Шнек, – которые субсидировали кинопроизводство для того, чтобы иметь регулярный приток зрителей в свои кинотеатры. Эти безликие фигуры и были истинными воротилами шоу-бизнеса.

Власть большинства кинокорпораций меньше основывалась на фильмах, которые они производили – в основном она держалась на кинотеатрах, которыми они владели. Эти кинотеатры держали под контролем кинорынок не только в Соединенных Штатах, но и в Великобритании и континентальной Европе. Кинотеатры, которые были абсолютно недоступны для продукции таких ненавидимых Голливудом фигур, как независимые продюсеры.

Таков был первый и наиболее важный вывод, который сделал Джозеф Найт, занимаясь анализом деятельности Голливуда. Если он собирался делать деньги в рамках шоу-бизнеса, он должен осуществить это в одной из самых крупных киностудий.

Другой важный вывод гласил, что в Голливуде времена меняются – независимо от того, нравится это большим студиям или нет.

Эскейпизм, желание убежать от действительности – такова была основная тональность кинопродукции эпохи Депрессии середины тридцатых годов. Ширли Темпл становилась одной из наиболее высокооплачиваемых звезд Голливуда – бесчисленные мюзиклы давали огромный кассовый сбор. Благодаря этим мюзиклам и быстро сляпанным историческим костюмированным драмам крупнейшим студиям удавалось держаться на плаву даже в наиболее скверные моменты «тяжелых времен».

Но положение дел менялось. Популярность Ширли Темпл ослабевала по мере того, как она становилась взрослее. Сработанные по накатанной схеме фильмы, которыми насильственно кормили публику в течение всего периода эпохи Депрессии, уже не приносили прежнего дохода. Блеск большинства звезд этого десятилетия заметно померк. Зрители начали уставать от этих эскейпистских мелодрам с их шаблонными героями и слащавым концом.

Но студийные патриархи и их штат сценаристов до сих пор еще не знали, как реагировать на перемены, произошедшие в сознании публики. Текущие голливудские фильмы, за редкими исключениями, были по-прежнему стереотипными. В них не ощущалось человеческой трагедии. Они избегали реальных характеров и концовок, как чумы. И поэтому громом среди ясного неба явился успех таких фильмов, как «На западном фронте без перемен» и «Ярость». Он показал, что зрители не боятся правдивых историй, что психологическая достоверность этих лент не является препятствием для их показа аудитории.

Джозеф Найт собирал все эти факты по крупицам во время своих уединенных прогулок по Голливуду и напряженной домашней работы. Он пришел к заключению, что Голливуд стоит на пороге новой эпохи. Хотят они того или нет, но крупнейшие киностудии нуждаются в новых талантах, чтобы перешагнуть в новое десятилетие и выжить. Это означало, что придут новые звезды, новые сценаристы, новые продюсеры. Меняются не только времена – придется измениться и кинематографу.

В это время и вышел на сцену Джозеф Найт.

Джозеф Найт никогда не был фанатиком кино. Он был слишком беден до того и слишком занят впоследствии, чтобы потратить два или более часов, наблюдая тени, мелькающие на экране в темном зале кинотеатра. Но теперь эти тени поглощали все его внимание, так как он видел, что они воплощаются в доллары и дают большую власть человеку, знающему, как манипулировать ими в сознании публики.

И пока он наблюдал и учился, случилось нечто удивительное. Он стал сам придумывать истории.

Фильмы, которые он видел, сделали для него многое понятным из того, что касалось сознания публики, ее надежд, страхов и грез. И теперь, словно окунувшись в интеллектуальную игру, которая быстро становилась серьезной, он старался изобретать характеры, ситуации, конфликты и драматические коллизии, которые по своему уровню были бы не хуже тех, которые он наблюдал на экране.

Так же как раньше он выстраивал в своем мозгу основные факты, касающиеся рынка, чтобы произвести наиболее выгодный продукт, так теперь он сфокусировал весь свой ум для создания персонажей, которые отвечали бы чаяниям зрителей. Точнее говоря, зрителей, какими они будут через год или два. Потому что Джозеф Найт смотрел вперед.

Проводя в отеле много часов в одиночестве, он вынашивал эту идею. Шло время – он даже не замечал этого. Через шесть недель напряженной умственной работы у него созрел в голове набросок внушительного голливудского фильма. Имея мало опыта в этом новом бизнесе, он медлил довериться своим собственным силам. Он понимал, что этот замысел, грамотно осуществленный, может принести ему миллионы долларов кассовых сборов.

Оставалось только преобразовать этот замысел в сценарий.

Найт тщательно навел справки обо всех ведущих сценаристах, работавших в Голливуде. И вскоре понял, что действительно одаренные авторы давно уже ангажированы крупнейшими киностудиями. Оставшиеся не у дел писатели, в соответствии с их посредственным талантом, могут помочь ему произвести лишь ляп, подобный «Теплым морям» Джерри Меркадо, но не нечто, способное конкурировать с продукцией Голливуда.

Несколько дней после этого серьезного открытия Джозеф Найт был в подавленном состоянии духа. Он не видел для себя иного пути, как только продать идею за жалкие гроши и, возможно, увидеть ее преобразованной в первоклассный фильм, всю прибыль от которого получат другие.

Но затем чутье, которое долгое время направляло его в нужную сторону, в сочетании с большим опытом анализа рынков натолкнуло его на неожиданную мысль.

Что ж, он напишет сценарий сам.

Это важнейшее решение было принято так же хладнокровно, как и сотни деловых решений прежде. Это потребовало бы такого напряжения физических и интеллектуальных сил, что обычный человек в подобной ситуации смущенно ретировался, потерпев провал.

Но Джозеф Найт был привычен к огромному риску и верил в свои силы. Он не был обычным человеком.

Он приступил к работе, воплощая набор основных идей, характеров и сюжетных линий в драматические сцены, имевшие видимую структуру. Работа оказалась куда более трудной, чем ему казалось первоначально. Того совершенства, которым он восхищался в наиболее удачных пьесах и фильмах – естественного и непринужденного, в особенности если за дело брались первоклассные актеры и продюсеры, было удивительно трудно достичь самому начиная с нуля.

Но Джозеф Найт был упорным. Он переписывал сцены множество раз, ругая свою неопытность, переосмысливая и оттачивая, пока действие не приобретало такую же убедительность и стройность, какую он видел на экране в лучших фильмах.