Таежная полиция

Льву очень повезло, что эти двое не воспринимали его как серьезного противника. Наверное, они и не были готовы к активному и неожиданному сопротивлению. Сыщик понял это сразу. Удар молодому в пах ногой согнул противника вдвое. Парень в черном свитере подставил, как и следовало ожидать, ту самую точку за ухом, которую показывал тогда инструктор. Тут удар не должен быть очень сильным, просто резким и жестким.

Эти два удара Гуров провел меньше чем за секунду. Молодой противник еще падал, согнувшись пополам, а Гуров возвратным движением кисти снизу вверх ударил в глаза бледнолицему. Глупо было бы надеяться, что он попадет. Но пальцами глаза Гуров все же задел сильно. Его второй противник почти не вскрикнул. Он отшатнулся, насколько позволяла закрытая дверь за спиной, левая рука машинально метнулась к лицу, а правая, с пистолетом, так же машинально пошла вверх, нацеливая ствол на Гурова.

Сыщик не был до конца уверен, что ночной визитер не будет стрелять. Движением локтя он отстранил поднимающийся пистолет и впечатал крюком свой кулак в солнечное сплетение бледнолицего. При весе в девяносто килограммов сила удара у Гурова с разворота была килограммов тридцать. Бледнолицый ахнул на выдохе и получил еще один удар в основание черепа.

Два тела кучей лежали у двери, а Гуров крутил головой и прислушивался. Кажется, все прошло относительно тихо. По крайней мере, не настолько громко, чтобы сбежались соседи из других купе выяснять, что тут такое произошло. Особенно из четвертого.

Алина таращилась, бледная, как простыня. Сыщик вывел ее из ступора, сдергивая с себя спортивную куртку:

– Быстро переодевайся! Времени у нас совсем мало!

Гуров скинул свой спортивный костюм, натянул джинсы. С сомнением посмотрел на нижнюю полку, под которой лежала его сумка с двойным дном. Конечно, при таком обострении отношений с наблюдающей стороной пистолет очень не помешал бы. Но для того, чтобы его извлечь, придется распарывать сумку. А это значит, что удостоверение полковника полиции тоже надо забирать с собой. И оно может в какой-то момент помочь. Но тогда вся секретность миссии Гурова рухнет. А ведь он только-только так удачно и случайно ухватился за интересную ниточку… Так везет очень редко, и рисковать исходом оперативной разработки Лев не собирался. «Черт с ним, гости принесли мне оружие, – подумал он, поднимая пистолет бледнолицего и суя его за брючный ремень, – вот им и ограничимся».

Минут через десять после того, как поезд тронулся после короткой остановки в Инигмире, кто-то учуял запах дыма. Прибежавшая проводница и пассажиры столпились перед дверью в третье купе. Сквозь щель оттуда тянуло горелым. Проводница несколько раз постучала в дверь ногой, крича, чтобы открыли. В ответ изнутри тоже послышались стуки в дверь. Проводница достала трехгранный ключ. В купе горели на столике сваленные кучей простыни и ватная подушка. Окно было опущено, и ветер только раздувал огонь. К большому изумлению всех присутствующих, на полу обнаружились двое связанных мужчин. Во рту у каждого был самодельный кляп.

* * *

…– А вот это уже хреново, – заключил Гуров, пытаясь в который раз вытащить и снова вставить в свой мобильный батарею.

Телефон работать не хотел. Видимо, во время падения сыщик ударился о землю как раз тем боком, где в кармане и лежал телефон. Алина сидела рядом с виноватым видом и боялась поднять на своего спутника глаза. Гуров посмотрел на девушку внимательно.

– Да, – кивнула Алина, – я его забыла взять. Переодевалась и в спортивной куртке оставила.

– М-да, теперь мы без связи, – сказал Гуров, рассматривая треснувший корпус своего аппарата.

Вытащив SIM-карту, он убедился, что она тоже треснула напополам. Приподняв пласт мха, Гуров положил под него аппарат, а сверху привалил большим камнем. Пружинисто поднявшись на ноги, он подал руку Алине.

– Пойдем по шпалам. Не так удобно идти, но зато не будем плутать и ломать ноги в темноте в чащобе.

– Согласна, – кивнула Алина. – Наверное, это самый прямой путь.

Идти, вопреки опасениям Гурова, было не очень трудно. Бетонные шпалы почти не выпирали из-под засыпанного между ними щебня. При средней неторопливой скорости пешехода пять километров в час он рассчитывал за остаток ночи преодолеть расстояние километров в тридцать. А уж днем можно было попытаться поймать попутку или сесть на местный автобус и добраться до Алексеевского.

Часам к четырем утра, когда небо на востоке стало сереть, Гуров заметил, что бодрости шага у Алины поубавилось. Девушка стала чаще спотыкаться и отставать. Пришлось спуститься с насыпи. Сломанная ветром береза оказалась очень кстати, и путники уселись на ее ствол, свесив ноги.

– Ночью так жутко было, – поежилась Алина. – Все черно вокруг, птицы с нечеловеческими криками… И ни проблеска!

– С нечеловеческими, – усмехнулся сыщик.

– Ага, потусторонними. Почему человек так боится темноты, откуда это пошло?

– С каменного века. Отсутствие света и красок вводит в состояние крайней неудовлетворенности и глубочайшего сенсорного голода, – пошутил Гуров, чтобы немного поднять девушке настроение. – Сейчас вот уже светает и не так страшно, а все равно неприятно. Все серое, теней нет. Бледный предутренний мир.

– А если они за нами сейчас на какой-нибудь дрезине почешут? – без всякого перехода сменила тему Алина.

– Не почешут. Где они ее ночью возьмут?

– А кто они вообще такие, как ты считаешь?

– Думаю, просто бандиты, – ответил Гуров, доставая сигареты. – Бандиты, которых кто-то нанял для этого дела. Если были бы хоть какие-то государственные спецслужбы, то давно бы всех нас задержали, обыскали, допросили. А эти действуют тайно, что нам и на руку. Возможностей у них маловато.

– А может, они шпионы?

– Разберемся, – усмехнулся Гуров. – Вот доберемся до Алексеевского, и разберемся. Нам бы Татьяну разыскать.

– Хорошо, когда рядом сильный и уверенный мужчина, – вздохнула Алина и после небольшой паузы добавила: – И к тому же бухгалтер.

– Сам радуюсь, – улыбнулся сыщик.

В Алексеевское добрались только после обеда. Автобус мягко пискнул тормозами, фыркнул пневматикой и остановился перед деревянным строением прошлого века. Под вывеской «Алексеевское» еле заметно виднелись остатки надписи «Автостанция». Алина, спрыгнув с подножки автобуса, сладко потянулась и потерла припухшие от сна глаза. Гуров дернул ее за рукав и потащил внутрь строения, где за стеклами можно было разглядеть высокие буфетные столики.

Как такового помещения под буфет тут не было. Просторный зал с дощатыми стенами с одной стороны имел два окошечка кассы и администратора, в самом центре обшарпанные деревянные лавки, а у окна пять высоких столиков и буфетная стеклянная витрина. Пара шоферов в кожаных истертых куртках и кирзовых сапогах пили горячий чай с лимоном, бережно обнимая граненые стаканы ладонями с въевшимся в них моторным маслом. Двое мужчин и женщина в фуфайках и длинных брезентовых плащах – по виду геологи. Два солдата с чемоданами – отпускники или дембеля. Несколько женщин и стариков. Вот и весь народ.

Поселок был довольно приличный по размерам, можно сказать, маленький городок тысяч на двести жителей. Хотя автостанция и находилась на окраине, где преобладали частные деревянные дома и виднелся забор какой-то промзоны, но вдалеке виднелись и серые пятиэтажные панельные дома, и решетчатые фермы ретрансляционной вышки. И даже флаг какой-то развевался – наверное, на крыше местной администрации.

К сожалению, буфет – это не то место, где можно сытно поесть. Кроме бутербродов, консервов и конфет, там ничего не было. Гуров настоял на том, чтобы они взяли сублимированной лапши «бизнес-ланч». Все-таки горячее и можно ложкой похлебать.