Таежница для босса. Я подарю тебе ребенка
Шрифт:
От этой Евдокии мороз по спине. Не понимаю, чего я оробел как подросток. Но ее взгляд будто смотрит прямо в душу.
– Сюда, может снять обувь вон там! – старушка оборачивается ко мне и я киваю.
Аккуратно стягиваю испорченные, грязные ботинки, а бабка цокает языком.
– Богатый ведь, а будто по лесу шатался весь день… И где только Алеся тебя такого подобрала?
Ну вообще-то шатался! Но не буду же я ей жаловаться! Тем более все здесь вынуждены ходить пешком в такую даль, а мне не
Ох, а еще ж назад…
– Так возле тропы! Я приехал издалека… – тяну я.
– Знаю! – перебивает меня Евдокия. – Ох, эта Алеся, вечно тащит в дом всяких обездоленных и проблемных! На, держи!
Старушка зачерпывает ковш воды из бочки и протягивает мне.
С благодарностью принимаю посуду и жадно пью. Вытерев рукавом рот, отставляю, ковш и киваю:
– Благодарю!
– Да не за что! Ну проходи, садись!
Мы заходим в уютную комнатку. Там я вижу старинную печку, над которой развешаны пучки разных трав, возле нее длинная деревянная лавка, накрытая стеганым одеялом.
На ней же, уютно свернувшись калачиком, спит кот.
Сажусь рядом и аккуратно поглаживаю рыжую шерсть. Усатый не просыпается, но отвечает на ласку протяжным «мррр»
– Ну что, расскажешь, с чем приехал, аль мне самой додумывать?
– А? – поднимаю я взгляд, будто опомнившись. – Да, у меня проблема.
– Очевидно! Сюда поделиться счастьем не ездют. – Понимающе кивает головой бабка.
Только сейчас могу полностью рассмотреть ее.
Не такая уже и старуха. На вид лет шестьдесят, не больше. Длинный сарафан, наподобие такого, как у Алеси, платок, с вышитыми цветами, серо-голубые, на удивление ясные глаза.
– А вы Алесе…
– Да, я ее бабушка! – подтверждает мою догадку Евдокия.
– И не сказала же ничего… – бурчу я.
– Ну так, а что тут говорить? Авось пользу какую тебе принесет это знание?
– Да нет, просто…
Старушка снова устремляет на меня свой колючий взгляд и тихо говорит:
– Бросила тебя жена, да? Деток ей хотелось, а никак…
– Верно… – в полном шоке отвечаю я. Не знал, что такое вообще возможно. Может это Артем ей позвонил и все рассказал? Хотя бред какой-то. Зачем ему это?
– Хочешь излечить недуг?
– Да, хочу. Обошел уже уйму врачей, да нет толку. – Выдаю я как на духу. Сам от себя не ожидал. Обычно с меня слова не вытащить. Ну, может только под виски и то, в очень редких случаях и только самым близким.
– Да не помогут тут врачи… – грустно тянет старушка, покачиваясь со стороны в сторону. – Ты добрый, и сердце у тебя отзывчивое, да закрытое, на работе весь помешанный ты.
– Ну разве ж это плохо? – бурчу я, вспоминая слова Ольги.
– Нет, но в твоей жизни нет места малышу.
– Так в этом причина? В моей работе? – выдаю я резко.
– Вот уж не таких советов я ждал. Да тысячи людей работаю даже побольше моего, и что? У всех все в порядке! – добавляю я резко.
– У тебя горячий нрав, но мне его показывать не нужно! Я все и так вижу! – спокойно отвечает Евдокия и слабо улыбается.
– Простите… – сдаюсь я.
Чувствую себя, словно школьник, вдруг нахамивший учителю. Ух, давно подобного не ощущал.
– Я тебе отвечу. И помогу, если, конечно захочешь!
– Спрашиваете…
– Тогда слушай и вспоминай. Однажды в тебя влюблена была девушка. Черные глаза, волосы…
– Не помню, у меня девушек было…
– То-то и оно, что ты не был с ней близок. Да вот ей так не казалось. Влюбилась она сильно, но кровь ее дурная, черная. Долго ходила она вокруг тебя, да однажды увидела с другой, а может и сам ее оттолкнул… Да суть одна – сказала она в сердцах фразу, которая до сих пор сидит иглой в твоем сердце. Именно из-за нее у тебя нет потомства. И не будет!
– Но что же делать? – выдыхаю я.
Да, все бесполезно. Какая-то девушка, которую я может быть даже не знал. И что, мне теперь искать ее?!
– Я тебе помогу, сказала же! Но и сам ты должен многое сделать. Ты готов?
– Иначе бы не оказался здесь! Не плелся через лес, не встретил медведя… – бурчу я.
Евдокия хмурится на мои слова, но ничего не отвечает.
– Тогда слушай. Я дам тебе чай, который нужно будет заваривать каждое новолуние и пить натощак. Но заваривать его должна будет знахарка.
– Вроде вас?
– Да, вроде меня. Пить его нужно будет натощак. Но не только это ты должен сделать…
– А что же еще?
– Ты должен будешь впустить в свое сердце любовь! Ведь только полюбив, ты сможешь вылечить свой недуг.
– Но я ведь любил… раньше… Почему тогда это не сработало?
Евдокия хмыкает и невесело отвечает:
– А любил ли?
Задумываюсь, понимая, что может она и права. Что вообще такое любовь? Мне казалось, Ольга была мне близка, но любил ли я ее по-настоящему? Трудно сказать.
– Хорошо, я понял… – киваю я, осознавая, что ничего я не понял.
Старушка кивает и идет к печке, снимает несколько пучков травы и складывает их в льняной мешок.
– Сколько я вам должен? – задаю я вопрос и лезу в карман за бумажником, но Евдокия останавливает меня: – Я не возьму денег, но возьму с тебя слово. Обещание.