Таежный форсаж
Шрифт:
Сначала Надежда использовала легкий шантаж:
– Не боишься, что пока ты ездишь, я найду себе другого? – лукаво улыбаясь, спрашивала она Арсения в интимные моменты.
– Боюсь, – признавался Арсений. Нельзя сказать, чтобы он без памяти любил Надьку, просто привык к ней, к ее причудам, шопоголизму, веганству и полному отсутствию музыкального слуха в сочетании с роковой любовью к пению. Перевирая мелодии, Надька на весь дом орала попсу, пока убирала квартиру. Благо убирала она редко…
Позже командировки Арсения стали поводом для двух абортов. Освобожденная от бремени Надежда записалась
Под парусом надежды, при попутном ветре нашла другого, пока он… Где он был тогда? В Красноярском крае или в Амурской области? В Красноярском крае, кажется. Точно. Они тогда с Санычем торчали на участке «Курунг».
Три летних месяца Арсений провел в поле, а когда вернулся, взял отпуск и проводил его дома, лежа на диване.
Единственное, что он сделал – разобрал рюкзак, сунул в машинку пропахшие кострами походные вещи и этим ограничился.
Если верить Л. Толстому, праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась в нас прежней, но покой от нас бежит. Бездельничая, мы подспудно осознаем, что это не хорошо. У Арсения Ратникова легко получалось быть праздным и спокойным.
В свое удовольствие он листал Льва Гумилева и потягивал домашнее вино с виноградников Сукко – отец привозил. Вино было божественным, Гумилев пассионарным, а Арсений – сонным, ленивым, чистым и сытым тюленем. И каждой клеткой организма наслаждался цивилизацией и комфортом.
– Думку изображаешь? – ехидно спросила Надька на третий день.
А на четвертый выступила с программным заявлением и озвучила оглушительную цифру:
– За эти четыре года, что мы с тобой живем, ты уезжал из дома пятьдесят раз, и отсутствовал в общей сложности тысячу четыреста восемьдесят восемь дней.
– Вообще-то это моя работа. И она нас кормит, – едва нашел, что возразить сраженный Арсений. – Я собираю научный материал в командировках. И нарабатываю полезные связи.
– Вот пока ты нарабатывал полезные связи, ты потерял связь со мной, – парировала Надежда. С хвостом на макушке и рваных джинсах выглядела она довольно воинственно, как амазонка. – В общем, я ухожу от тебя.
Не дав Арсению опомниться, выкатила из гардеробной чемодан и сумку на колесах и была такова.
Обнаружив ключи на брелоке в прихожей, Арсений покачал их на ладони и пробормотал:
– Была без радостей любовь, разлука будет без печали.
Без печали, однако, не получилось.
Размышляя о своей неудачной попытке создать ячейку общества, Ратников потерял нить обсуждения, сморгнул и прислушался к плавной, хорошо организованной речи Елены Вячеславовны:
– Первая ласточка – клиенты из Якутии, – излагала она, – им нужна экспертиза запасов и прогноз добычи. Мы отправили им коммерческое предложение, ждем ответа.
Леночка на секунду прервалась, заглянула в шпаргалку, набрала воздух в легкие, и у Арсения потемнело в глазах.
Слушать модуляции Леночкиного голоса больше не было никаких сил. Голова трещала, рот высох до самого пищевода, и пить хотелось до умопомрачения.
– О,кей, – взмолился он, – спасибо. На сегодня все.
Лена метнула испуганный взгляд в Ратникова, срезалась на полуслове, и сникла. Даже носик заострился от расстройства. Арсений скрипнул
зубами.«Вот пристала, – мысленно отозвался он. – Тебя-то не бросали, поди»
В этот момент Арсению в голову влетела интригующая мысль: интересно, а что делает эта умница-разумница после работы? Спасает бездомных собак и кошек? Макраме плетет? Африканскую фиалку выращивает?
«Не-е-ет! – с видимым удовольствием заключил Арсений, и даже похмелье его отпустило. – Такие пай-девочки вечно вляпываются в истории, влюбляются не в тех парней. Наверняка Векшина спуталась с наркоманом рок-музыкантом или сильно пьющим солистом из шоу «Мариячи». Вот откуда эта обреченность в глазах».
В любом случае парню ее можно посочувствовать, продолжал фантазировать Ратников. Наверняка и дома у этой «мисс Само Совершенство» такой же умопомрачительный порядок, как на голове, в голове, в одежде или вон, на столе…
Арсений покосился на Леночкин стол, и абстинентный синдром вернулся.
Компьютер, органайзер с канцелярскими мелочами, телефон для внутренней связи, мобильная трубка… Ни цветочка в вазоне, ни портрета в рамке, ни милых девичьих безделушек – никаких излишеств… Строгий офисный минимализм ничто не нарушало, а одна-единственная нахальная бумажка на столе – тезисы выступления Леночки на планерке – только подчеркивала педантизм хозяйки. Бумажка эта и добила Арсения.
Высушенный латекс, а не женщина. Асафетида.
У него на столе наблюдался близкий к хаосу рабочий беспорядок: папки с документами, стопка увесистых печатных прогнозов, папки с экспертными заключениями… Органайзеру места не хватило, и он был задвинут на подоконник, а выдвижная панель с клавиатурой от компьютера заставлена чашками… Одна была забита фантиками от шоколадных батончиков (Арсений был сладкоежкой), в другой на засохшей нитке висел скукоженный чайный пакетик…
От сравнения Арсению стало невмоготу. Что это он так распустился, в самом деле?
Хвала богам, они с Надькой не расписались и не размножились, так что ни тебе имущественного спора, ни тебе споров из-за детей…
… Обида на Надьку вкупе с абстинентным синдромом сделали Арсения Ратникова прозорливцем: в жизни Елены имела место печальная история.
В школьные годы Леночка действительно пыталась спасти мир.
В качестве волонтера участвовала в озеленении родного города Хабаровска. То там, то сям при ее деятельном участии появлялись клумбы и скверы – мама у Леночки был архитектором, и дочь этим пользовалась.
Когда Лена окончила десятый класс, семья перебралась в Москву, и Лена пошла по стопам отца и поступила в «МИСиС», только на факультет экономики.
Не теряя времени, на первом курсе Леночка прошла отбор в команду рекрутеров-волонтеров для уборки мусора и загрязнений водоёмов.
Спасать мир оказалось намного легче, чем одну-единственную заблудшую душу – отца своего ребенка, Павлика Хохрякова.
Узнав о беременности, будущий папаша не только не сделал предложение руки и сердца, на что втайне рассчитывала Леночка, он вообще испарился. Еще вчера они до ночи собирали мусор на берегу Большой Гнилуши и целовались долгими поцелуями, а сегодня он пропал, будто утонул в той самой Гнилуше.