Тафгай 3

«Зря Кулагин мало доверяет своей восьмёрке, Сергею Капустину, - думал я, усаживаясь на скамейку запасных. – Этот ухтинский хоккеист в будущем здорово поиграет и за ЦСКА, и за «Спартак», и в сборной СССР пошумит. А вот умрёт глупо от простого заражения крови в 40 с чем-то лет».

– Если бы Миней две бабочки в начале не пропустил, - заворчал сидящий рябом Коноваленко, - теперь вели бы 0 : 3.

– Если бы да кабы, Сергеич, то дедушка был бы бабушкой, - усмехнулся я, - сейчас главное без удалений. Да, товарищ судья, ну мы же не на детском утреннике! – Скромно крикнул я, когда остальные парни позволили себе более смачные выражения, ведь отдыхать на две минуты поехал наш пан Свистухин.

Сева Бобров с надеждой тихой и мечтою, один, один совсем один, посмотрел на меня с «Малышом» и на защитников Федорова и Куликова. «Если сейчас отстоим ворота, то победим», - откуда-то пришла такая уверенность. И так как нарушение правил было в зоне атаки, я подумал: «Почему бы сейчас не забить? Беру вбрасывание и лезу на пятак».

– Мужики, после вбрасывания лезу на пятак, - сказал я, прикрыв рот рукой.

– Зачем? – Уперся Куликов.

– Поговорить хочу с «крылышками», чтобы они от каждого дуновения ветра не падали, - шикнул я. – Пошутите мне ещё, сами знаете зачем.

– Ясно, уши крутить будешь, - хохотнул Боря Александров.

– И тебе за одно, - пробурчал я.

Когда же я со своими партнёрами уже приготовился к вбрасыванию в зоне хозяев, то тренер москвичей Борис Кулагин всё ещё колебался, кого бросить в бой. И сначала на лёд выехала вторая пятёрка Владимира Расько, и тут же Кулагин передумал и выпустил взамен первую пятёрку Славы Анисина. Ещё пять секунд пока «крылышки» менялись, я с удовольствием расслабился и настроился на ещё один предпоследний рывок.

Вбрасывание ожидаемо взял почти без хлопот. А дальше, уже привычно как танк рванул к вратарю хозяев Александру Сидельникову, где меня «хорошо в гости приняли» защитники Гущин и Шаталов. Началась борьба, переходящая в бокс, и перетягивание клюшки в японское сумо, а закончилась битва на пятаке сразу после того, как Куликов шлёпнул в сторону нашей с защитниками возни. Потому что я успел подставить крюк клюшки под шайбу, а плотно опекавшие меня «крылышки» - нет. И шайба нужно отдать должное повела себя разумно, сначала нырнула вниз, ударившись об лёд, а затем подскочила вверх, залетев в сетку чужих ворот, 2 : 4.

Вратарь Сидельников тихо сматерился, от бессилия хлопнув клюшкой по металлической штанге. Тренер Кулагин схватился за голову, а я поехал на смену, по пути принимая поздравления партнёров по звену. Но Сева Бобров решил, что маловато будет и сказал:

– Маловато будет, ещё минуту потерпите в меньшинстве. Надо мужики, за котов ещё потерпеть. Им и так нелегко живется.

– Михалыч, а кому легко, когда к 80-му году нужно коммунизм построить в отдельно взятой стране? – Спросил я, затем дождался, когда мои партнёры усядутся на лавку и добавил. – Минуту говоришь? Ладно, но пять рублей, которые я тебе продул в настольный хоккей, прощаешь. Замётано?

– Три, - грозно рыкнул Сева Бобров, и мы опять поехали биться в численном меньшинстве.

На сей раз, Кулагин выпустил всё же более свежую пятёрку Володи Расько, у которого с одного края бегал Володя Васильев, а с другого отличившийся уже заброшенными шайбами сегодня Сергей Капустин. Более свежему Расько вбрасывание в центральном круге я проиграл. Всей четвёркой мы сначала отползли на свою синюю линию, а потом вообще прижались к воротам. И надо бы было действовать поактивней, но ноги сводило от усталости судорогой. И лишь один Боря Александров прессинговал, когда москвичи передавали шайбу друг другу.

Первым решил проверить на прочность мои хоккейные щитки защитник хозяев Игорь Лапин, который щёлкнул с лёта и попал мне в бедро. От хлёсткого удара твердой, как кусок льда, шайбы у меня даже в глазах потемнело. А затем приложился от синей линии другой игрок обороны «Крыльев» Юрий Терёхин. И вновь твёрдая каменная шайба ударила в моё многострадальное тело, воткнулась точно в живот. От меня резиновый диск подлетел вверх, и я со всей злости наудачу махнул клюшкой. А удача сегодня была на моей стороне. Шайбу я лишь чуть зацепил по касательной, но и этого было достаточно, чтобы она перелетела клюшки защитников московской команды и поскользила к центральной красной линии. И тут Боря Александров, словно на мотоцикле вылетел из нашей зоны, подхватил шайбу и понёсся на ворота Александра Сидельникова. Зря свистели и матерились московские зрители на трибунах, не помогло. «Малыш» с четырёх метров без особых финтов бросил над ловушкой и забил, 2 : 5. А я, держась за бедро, поковылял на скамейку запасных.

– Сегодня, если есть желание, без фанатизма, можете принять в ресторане по маленькой, - объявил команде сияющий Сева Бобров в раздевалке. – Вот полюбуйтесь сюда. – Всеволод Михалыч вывесил на доску новую турнирную таблицу, куда уже вписал сегодняшнюю победу со счётом 2 : 5.

____________________И_____В____Н____П____РАЗНИЦА____ОЧКИ

ЦСКА (М.)___________19____14____3_____2____121 – 60______31

Торпедо (Г.)_________19____14____3_____2_____94 – 55______31

Динамо (М.)_________21____13____4_____4_____81 – 54______30

– Ещё немного мужики, ещё чуть-чуть, последний бой, - сказал я, прижимая к бедру кусок льда в полотенце. – И нам можно сразу наигрывать не пятёрки, а четвёрки, если товарищи судьи не одумаются.

– Да, - согласился Сева Бобров. – С этим нужно что-то решать.

– Да, денег нужно дать кому-нибудь, - брякнул Свистухин и получил от меня смачного «леща».

Глава 11

В ресторан, где гремела музыка, и шло веселье, по причине отсутствия наличных средств, богатого наследства и иных сбережений я решил из гордости не ходить. Ненавижу брать взаймы, тем более на эти заёмные деньги гулять. И проглотив на ужине после матча курицу с макаронами, я в спокойной, почти домашней обстановке завалился на кровать и открыл книгу рассказов Герберта Уэллса, которую «Малыш» уже неделю не мог осилить. При невероятном хоккейном таланте Боря Александров имел такое же невероятное равнодушие к знаниям. Скорее всего – это было возрастное. И как ему было объяснить, что чтение хорошей художественной литературы развивает стратегическое мышление, которое пригодится и в хоккее и в жизни, я не знал. Но пока прибегать к подзатыльникам и уховредительству не решался.

Первый рассказ Уэллса «Дверь в стене», честно говоря, я не дочитал, потому что сладкая зевота клонила в сон и мешала сосредоточиться на каком-то мальчике, который всю жизнь мучился вопросом, войти в эту дверь или не войти. «Да, пожалуй, нужно для «Малыша» найти что-нибудь менее муторное, - подумал я, медленно засыпая. – Английская литература специфическая, климат у них на островах мрачно-дождливый, поэтому чтение нагонят тоску и сон. Будут деньги куплю лучше Кира Булычёва».

Внезапно меня кто-то дёрнул за плечо. Я резко открыл глаза, на меня смотрел встревоженный Боря Александров.

– Иван срочно вставай, там Свистухина менты крутят!

– Зачем? – Я попытался перевернуться на другой бок, но не тут-то было, потому что Борис вновь меня начал трясти.

– Да пьяный он в драбадан, да там почти все уже хорошие, кроме нас, молодёжи, Ковина, Скворцова, Доброхотова. Да вставай ты, нам же играть через день за сборную!

– Михалыч разрешил по чуть-чуть! – Выругался я и встал. – Как можно нарезаться по чуть-чуть в драбадан?

Когда мы с «Малышом» спустились на первый этаж, в фойе гостиницы, картина предстала пренеприятная. Свистухин сидел на полу, а рядом стояли два милиционера. При этом Николай на ломано-алкогольном языке доказывал, что здесь в Москве он оказался случайно, после того как его в самолёт посадили, с клюшками, из Койкого.