Тафгай. Том 8
Шрифт:
Если в СССР у Тарасова игры были лишь малым продолжением бесконечных тренировок, то здесь в НХЛ тренировочные занятия были лишь малым дополнением к бесконечным играм. Один раз Валерий разговорился на эту тему с соседом по дому Иваном Тафгаевым, спросив: «не будем ли мы от этого хуже играть?».
— Так устроена жизнь, — ответил Иван, пожав плечами, — примерно до 20-ти лет мы все очень много учимся, и часто тому, что вообще не пригодится. Затем мы много работаем, оттачивая лишь отдельные профессиональные навыки. Так и в хоккее, до 20-ти лет закладывается база, а дальше через сложнейшие матчи идёт отточка профессиональных навыков. А выйти на новый
— А зачем же тогда Тарасов нас круглый год гонял? Зачем мы с блинами на плечах кувыркались? По лестницам скакали, камни таскали, кроссы бегали, деревья колотили?
— Я не знаю, — пробурчал тогда Иван Тафгаев. — Но могу тебе сказать точно, что на льду нет ни блинов, ни камней, ни деревьев, ни лестниц. И кроссы хоккеистам бегать нельзя, из-за них замедляется взрывная работа мышц организма. Мы, хоккеисты, больше похоже на спринтеров, а не на стайеров.
Вот и сейчас на льду «Мэдисон-Сквер-Гарден» Валерий Харламов за счёт взрывной работы мышц рук, ног и спины, пролетел вдоль правого борта, ушёл от силового приёма и под острым углом выкатился на ворота голкипера Миннесоты Чезаре Маньяго. Переполненные трибуны как всегда дружно взвыли. Маняго в свою очередь выехал далеко навстречу, поэтому Валерий тут же решил его перехитрить и, сделав ложный замах, ринулся за ворота гостей, чтобы, исполнив «бобровский финт», уложить шайбу в пустой угол.
Однако в последний момент шайба слетела с крюка и Харламов, тихо выругавшись, отпасовал на синюю линию, куда неожиданно прибежал защитник-домосед Юра Тюрин. Правда к этому моменту ситуация в зоне атаки разительно переменилась. Маньяго успел вернуться в рамку и на пятак приехали оба защитника и центрфорвард Иван Тафгаев. И только Валера поду мал, что момент упущен и заигран, как защитник Юрий Тюрин после огромного замаха щёлкнул по шайбе. Всё остальное случилось в доли мгновения. Шайба просвистела по воздуху, зацепила черенок клюшки Ивана Тафгаева и после, чиркнув по штанге, забилась в сетке ворот.
— Скоооор! — Заорали болельщики на трибунах.
— Гооол! — Закричали парни на льду и бросились обниматься.
— Ты что, Юра, озверел? — Улыбаясь спросил Тафгаев, показав сломанную посередине клюшку. — Набрось нежно, зачем же так колотить?
— Само как-то вышло, — буркнул Тюрин.
— Это, мужики, всё чай виноват, — захохотал Харламов.
— Да, как, б…ть, без него дальше-то играть будем? — Проворчал Валерий Васильев.
— Ничего не говори, — ответил Боря Александров, перед тем как все покатили на скамейку запасных.
Валерий посмотрел на табло, где первой фамилией был вписан Вацлав Недомански, затем горело имя нападающего гостей Билла Голдсуорси и вот теперь высветились фамилия Ивана Тафгаева и новый, пока победный счёт — 2: 1.
«А в самом деле, как без чая дальше играть?» — подумал Харламов, плюхнувшись на лавку. Конечно, этот странный напиток не давал преимущества ни в скорости, ни в технике, ни в точности броска, но когда в конце второго периода, а тем более в концовке всего матча ноги наливались свинцом, то очень быстро открывалось, так называемое, «второе дыхание». Вот именно за счёт этого «второго дыхания» команда всё ещё держалась в лидерах чемпионата.
— Валер, — пихнул в бок нападающего
центрфорвард Тафгаев. — Ты чего сразу не бросил? А если бы Юрка зону не закрыл? Ты посмотри на Маньягу: рост метр девяносто, складывается медленно, техника устаревшая. Бросай низом, не промахнёшься.— Поучи учёного, — отмахнулся Валерий Харламов.
— Аха, гражданин «Копчёный», — захихикал Иван. — Не затягивай с броском, мастер. Не елозь шайбу выискивая куда бы её закатить наверняка, смелее шлёпай в касание. Нам такая смелость команду спасёт, когда мы без шаманского чая начнём дарить очки направо и налево.
— Смена! — По-русски скомандовал старший тренер канадец Эл Арбор и их тройка нападения: Александров, Тафгаев и Харламов снова ринулась в бой.
Окончание первого периода мы проводили в беспрерывных атаках. За три минуты до перерыва отличный момент имел Виктор Хатулёв, которого вывел один на один хитрый пас от Веслава Йобчика. Но Виктор с двух метров умудрился попасть в штангу. Затем сразу после выигранного вбрасывания Франтишек Поспишил дальним щелчком сотряс перекладину ворот «Миннесоты Норт Старз». И наконец, когда уже истекало время первой 20-минутки Боря Александров пролез вдоль левого борта и вывел меня по центру на убойную позицию.
Но в борьбе с защитником соперника мне не удалось бросить в касание и, заложив резкий разворот, я получил чувствительный удар в плечо от второго игрока обороны гостей. Поэтому падая, всё что мне удалось сделать — это пихнуть шайбу в сторону правого борта. Где-то там, по моим представлениям, должен был притаиться Валерий Харламов. И о чудо! На самом флажке именно наша «легенда №17» вколотила третью шайбу, без раздумий бросив по воротам за мгновенье до сирены на перерыв.
— Скоооор! — Одобрительно взорвались трибуны.
Я покосился на табло, где счёт сделался 3: 1 в нашу пользу и как-то непривычно тяжело покатил в раздевалку. Что-то неприятно закололо в боку и мысль, что действие волшебного чая подходит к концу, сначала мелькнула в моей голове, а затем сразу забылась, так как в подтрибуном помещении я попал в объятья Николай Озерова.
— Отличный период, Иван! — Радостно загудел телекомментатор, тряся мою руку. — Просто ураган стремительных комбинаций перед воротами Миннесоты. Жаль, что такую игру наши зрители посмотрят только в записи и в сильно урезанном виде.
— Рано радоваться, Николай Николаевич, ещё 40 минут чистого игрового времени. — Немного выдохнув, ответил я.
— Я вот что хочу спросить, — Озеров отвёл меня в сторону и зашептал, — как же вы так живёте одни и без сотрудников КГБ? Этот ваш начальник не производит впечатление ответственного товарища. А вдруг политическая провокация?
— Ерунда, НХЛ молиться на нас должна, — усмехнулся я, — мы ей такие рейтинги делаем, что спонсоры теперь в очередь выстраиваются, чтобы размещаться в телевизионной сетке во время наших матчей.
— А если хоккеистов начнут переманивать? — Шепнул Николай Николаевич.
— Есть такая опасность, но не раньше марта или апреля, когда регулярный чемпионат будет подходить к концу. Нам бы сперва до января дотянуть.
— Говори прямо, что я могу сделать со своей стороны, чем могу помочь команде? Может, товарищу Брежневу написать письмо?
Я задумался на несколько секунд, прикидывая возможную помощь от Николая Озерова, но даже чисто гипотетически на нашу сложнейшую ситуацию телекомментатор повлиять никак не мог. Однако один вопрос у меня всё же имелся.