Тафгай. Том 9

— Приобщаемся, — хихикнула Вика.

— Мы сегодня испекли пирог с капустой, хотим вас, Иван, пригласить на чай, — скромно пролепетала Надя, которая классической русской красотой как её подруга не обладала, зато чем-то смутно напоминала актрису Веру Сотников в молодости.

— Пирог — это хорошо, а капуста, так вообще замечательно, — пробурчал я. — Только давайте сегодня вы ко мне. У меня на вечер с хозяином холостяцкой берлоги Иннокентием Харитоновичем запланирована серьёзнейшая работёнка. Может и вы, как педагоги, что-то интересное подскажете.

— Ну не знаю, может быть, — буркнула Виктория, незаметно ткнув свою подругу в бок, которая тут же хотела дать своё согласие. — Нам ещё тетради проверять.

— Ясно, ковка школьной успеваемости — это неотъемлемая часть бесплатного советского образования, — понимающе кивнул я. — Пождите пять минут, сейчас переоденусь и провожу вас до дома, а то мало ли что. Здесь, увы, не Принстон.

* * *

— Стой, не шелохайся! — скомандовал вредный старик Харитоныч, когда я, изображая фигуру индейца, стреляющего из предполагаемого лука лыжной палкой, решил опустить затёкшие руки вниз. — По твоей задумке работаю, вот и терпи.

Он уже целый час лепил из пластилина 6-сантиметровые фигурки воинов индейского племени и не давал мне спокойно попить чаю с капустным пирогом и поговорить с пришедшими в гости молодыми и очаровательными учительницами, Викторией и Надеждой. Сначала я изображал Чингачгука, который целился куда-то из винчестера, и вместо винтовки мне пришлось взять в руки обычную хоккейную клюшку. Затем я недолго побыл мудрым индейским вождём, многозначительно смотрящим вдаль, скрестив руки на груди. Потом преобразился в молодого и горячего индейского парня, который замахивался на условного противника топором для колки дров, то есть томагавком. И вот дошло дело до лука и стрел. Именно в этот момент в дверь хаты постучались мои симпатичные соседки. И сейчас они сидели за столом и весело хихикали.

— Ну, хоть вы, девушки, скажите этому дурню, что ничего из его ерундовой затеи не получится, — проворчал Иннокентий Харитонович, продолжая лепить индейца по прозвищу Зоркий Сокол.

— Да, Иван, — кивнула головой Вика, — ты — отличный спортсмен, так зачем тебе возиться с игрушками для детей? Для любого серьезного дела, нужно, прежде всего, иметь соответствующее серьёзное образование.

— Вот и я о чём, — подкрякнул старик Харитоныч.

— Позвольте с вами, королева Виктория, не согласиться, — усмехнулся я, всё так же стоя в позе лучника. — Для любого серьезного дела требуется: природная смекалка, звериная интуиция и чёткий финансовый расчёт. И интуиция мне шепчет, что эти оловянные фигурки будут буквально сметаться с прилавков наших советских магазинов.

— И в чём же заключается твой финансовый расчёт? — решила поспорить красавица Вика.

— Он заключатся в оптимальном размере фигурки, — пробурчал я, стараясь не шелохнуться. — Если сделать её меньше 6-и сантиметров, то пропадёт необходимая для детского интереса детализация. А если отлить солдатика больших размеров, то произойдёт перерасход материала, увеличение стоимости и неизбежное падение спроса. Всё, Харитоныч, перекур, — выдохнул я, опустив руки вниз, и присел рядом с девчонками за стол.

— Перекур, так перекур, — прогундосил вредный старик, оставив табурет с пластилином в сторону. — К завтрему дню не успеем, потом не жалуйся.

— Нам бы ночь простоять, да день продержаться, — хохотнул я, разливая по кружкам чай.

— А мне, как учителю литературы, идея Ивана показалась интересной, — неожиданно высказалась Надя. — Эти забавные фигурки могут подтолкнуть детей к чтению исторических книг и художественной литературы. Меня только смущает, что вы сделали упор на солдатиках, которые привлекут главным образом мальчишек. А как же девочки?

— Сделаем один пробный набор и для девочек, — улыбнулся я. — Пиратки «Карибского моря»: Кира Найтли, Зои Салдана, Наоми Харрис и Пенелопа Крус.

— Кто? — хором спросили меня все, кто был сейчас в доме.

— Кто-кто? — пробубнил я, обругав себя идиотом. — Это, кхе, условные примерные имена девушек-разбойниц с пиратских кораблей. Насколько я знаком с женской психологией, то им, то есть вам, очень важно, чтобы каждая фигурка имела своё индивидуальное имя. Нам, мужикам, достаточно простого утилитарного обозначения: лучник, копейщик, снайпер.

— Это точно, — крякнул Харитоныч, откусив большой и аппетитный кусок капустного пирога.

И вдруг я краем глаза заметил, как Виктория аккуратно пихнула в бок свою подругу. После чего Надежда, что-то тихо пробубнила и пролепетала:

— Вы меня, Иван и Иннокентий Харитонович, простите, но мне нужно к завтрашнему дню целую стопку сочинений проверить. Поэтому я пойду. Не буду мешать вашей работе.

— Мне, девонька, в моём возрасте ничего помешать не может, — захихикал Харитоныч, хитро покосившись в мою сторону.

Не знаю как, но вредный хозяин дома всю эту щекотливую ситуацию, когда молодые и красивые девушки сами приходят в гости к здоровому и полному сил мужику, просчитал на раз. И после того, как Надя ушла домой, он понимающе крякнул и, сказав, что ему надо поработать с полчаса в мастерской, оставил меня и Вику наедине. Что мне оставалось делать, учитывая туманные перспективы будущего, в котором я мог застрять в подобном маленьком городке на долгие годы? Ведь ещё не факт, что спустя пару лет мне разрешать вернуться в большой мир и в такой же большой спорт. Что мне оставалось делать? Не тормозить!

Поэтому я сгрёб Викторию в свои стальные объятья и слился с ней в долгом и дурманящем мозг поцелуе. Сказать, что девушка охотно ответила на него, не сказать ничего. Вика буквально впилась в мой рот, а через полминуты она, тяжело дыша, прошептала:

— Пошли в твою комнату.

Я поднял её на руки и стремительными шагами унёс в свою маленькую коморку, где кроме кровати и тумбочки больше ничего не помещалось. Однако уложить девушку на кровать я поостерёгся. Это железное мебельное чудо советской промышленности, когда я поворачивался с боку на бок, скрипело с такой силой, что звук был слышан даже на улице. Поэтому, поставив девушку на ноги, я прижал её к стене и снова поцеловал.

— Давай ляжем, — шепнула она.

— Только не это, разбудим весь район, — усмехнулся я и развернул свою нечаянную подругу спиной к себе.

В конце концов — это не самая худшая поза, чтобы два изголодавшихся мужских и женских тела насытились друг другом. Вика сначала тихо хохотнула, а затем, когда одним резким движением «стыковка Союза и Аполлона» произошла, она примерно также тихо и простонала. Что случилось дальше, рассказывать не имеет смысла, если бы не одно но.

В какой-то момент, когда сексуальное напряжение достигло близкого к финалу уровня, перед моим внутренним взором сверкнула быстрая и короткая вспышка. И на какие-то секунды я увидел широкую городскую улицу, по которой ехали «Нивы», «Москвичи», «Запорожцы» и старенькие советские «Волги». И в одной из машин ехала Виктория, она выглядела замечательно, но примерно на восемь или десять лет старше, чем сейчас. А рядом на водительском сиденье сидел какой-то важный лысенький мужчина.