Таганский дневник. Книга 1
Шрифт:
Теперь «Мизантроп», пишу ручкой, что выпросил Сережа у каких-то иностранцев в Доме пионеров. Вчера их приняли в октябрята, а сегодня Катерина Барчукова отмочила: «Опять обманули, обещали Ленина, дали Пушкина». На звездочке малышка Ленин кудряв и на Пушкина-мальчика похож ужасно — опять обманули…
Оля пригласила Людей — Хвостов мне говорил… Она пригласила, она потратилась на билеты, на цветы… Теперь я понимаю, почему она так взбесилась… Можно бы послать, конечно, ее, но это было бы ужасно некрасиво по отношению к Эфросу и спектаклю — вот, сыграл и закусил удила, в премьеры выбился, теперь плюет на всех… и пр. Как мне отвратительна эта манера в моих друзьях. Чем выше
Господи! Владыко живота моего! Дух праздности, любоначалия, уныния, празднословия не даждь мне. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения, любви, мне — рабу Твоему. Даруй мне, Господи, видеть, зрити мои прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.
«И как хотите, чтобы люди поступали с вами, так и вы поступайте с ними…» — поэтому я правильно сделал, что у Ольги прощения попросил, извинения… Ее принуждали играть с молодым, а ей стыдно.
Воскресенье.
Ноябрь уж наступил.
Когда я чинил зубы у Амелькиной, она мне сказала слова, что не уходят из головы до сих пор… «Мизантроп» не произвел на них с Гундаревой впечатления, она говорила, что Мольер устарел все-таки и пр. Но главное не это, а что… «за тобой было страшно интересно наблюдать… Ты актер лучший, неограниченных возможностей… Видны порой были такие глубины… Вообще ты молодец… Из этой мути, смуты, сплетен, грязи… ты вышел таким чистым… Ты молодец, ты понимаешь…»
Вот это главное, что я хотел записать и что запомнил из косноязычного Ларискиного монолога: «Из мути, плесени вышел, сохранил чистоту и пр.» Сегодня в Олимпийском читал Высоцкого с «Нервом» в руке и не был доволен собой и аудиторией. Осадок неприятный, когда ушел.
Понедельник.
Театр живет будущим возвращением Ю. П. Любимова, забрезжила надежда. Демидова принесла на хвосте, что в течение недели должна решиться юридическая сторона дела, — должны вернуть ему гражданство, и тогда он должен будет решать сам. Эта акция правительства весьма хороша — государство признает ошибку свою. Вот тебе и извинение, которого он требует. Что сегодня — выполнил я все пункты, с Кузнецовой 50 рублей заработал. А завтра в «Правду» поеду, а нынче «Дно» идет, шибко плохо играл я. Тамарка худеет, жена моя до ручки доходит, кажется, просто страшно. Посмотришь — и сердце сжимается. Господи! Пощади ее. Вчера между двумя Сережами загадал и перевернулся, только бы она была здорова, больше мне ничего не надо, все тлен.
Среда, мой день.
Вчера много бегал и везде успел. И, кажется, довольно успешно в «Правде» выступил. Что остается делать Эфросу, как не встречаться с этим деятелем раз и навсегда, он поливает его на всех углах Москвы и Страны Советов, а он должен утираться и крышу ему предоставлять? Да по какому праву? Убыточный спектакль, можно много найти площадок чтоб играть его.
Сегодня «Мизантроп», и хочется сыграть. Воскресил в памяти образ Поклена, почитал Булгакова — театр!! Как я хотел бы, чтоб рядом был сын мой Денис, чтоб учился, учился, теребил себе душу… Господи! Пошли нам удачи сегодня.
Пятница.
Сидоренко долго и зло выспрашивала: «Зачем это тебе нужно, чтобы Любимов вернулся, чего ему тут делать и как ты представляешь себе его приезд и руководство театром… А ты уверен, что он может еще что-то сделать как режиссер». Она не подписала письмо и теперь мечется, как и Бортник ища поддержку
в ком-нибудь хоть как-то объяснить свое неподписание. Господи! Ну, не подписала и не подписала… Мне тоже вся эта канцелярия довольно противна, взрослый старый человек дела свои должен соображать в одиночку, что он, собственно, и делает, но только при этом еще и политическим героем выглядеть хочет и пр.Да, Сидоренко сказала, что гражданство Ю. П. уже вернули. Эта бабешка шибко настроена против Ю. П., она не хочет его возвращения, ей с Эфросом хорошо и удобно, он не шпыняет ее «барменами»… Вообще, к сожалению, надо сказать, что при Эфросе живется спокойно и благостно, тебя не обижают, над тобой не смеются, не унижают тебя, не хамят тебе, чего в избытке мы слышали от Любимова. Что только все это стоит?
Суббота.
Звонил Э. Рязанов — предложил принять участие в передаче о Высоцком, вспомнил, что мое «личное» в спектакле Любимова было «лучшим», не «лучшим» в самом себе, а потому что «личное», все остальное могло быть поставлено Ефремовым, Волчек и пр.
Не знаю, как сегодня играть «Дом», не слышу нынешнюю интонацию, нынешнюю ситуацию, кажется, устарела информация, что исходит из наших уст, так, по крайней мере, кажется на репетиции. Или нужен мастер, чтоб заразить и внести коррекцию. Опубликованы короткие, трагические воспоминания Долматовского о Фадееве — трагедия художника ложной идеи, ложного времени и пр., но честно верящего…
Заглянул сейчас в варшавские записи мая 1980-го — грустные строки. «Бери Боровчика и ко мне. Знаешь, кто такой Боровчик? — Как текст?» — речь шла о Гамлете.
Сегодня наконец-то состоялась моя дописка нескольких еще стихов в альбом В. Высоцкого на «мелодии» у Татьяны Анатольевны, и будто они довольны. Ну и слава Богу.
А денег у Тамарки в конверте не густо остается, да если я еще завтра машинистке рублей 50 отдам за алексухинский материал, совсем опустеет казна.
Звонила вчера Маргарита Ал. Эскина с известием от коллегии, что будто звание дают… и пр.
Воскресенье.
С добрым утром!! Говорил с Агишевой долго вчера — компанейская бабенка, видать, своя в доску, как она про Мячкову сказала, которую нам в завлиты пророчат. Нина Д. удивлялась, изумлялась — отчего спектакли Эфроса за границей имеют ошарашивающий успех, подчас не соответствующий реакции русского зрителя. Я говорил, что иностранцы — космополиты и Эфрос — космополит, они тут близки: им наплевать, на чьей могиле, под чей оркестр Лопахин пляшет…
Любимову известно, что ему разрешен въезд в СССР… называет себя блудным сыном на распутье… про сына, что с 5 лет учится в Англии или в английской школе и пр. Много про Пушкина и про «наш театр». Билетеры в «Пире чумы» в намордниках, повязках, респираторах — в мире бушует СПИД, а над миром висит облако Чернобыля. Но это комментарий не Ю. П. Спектакль, говорят, имеет потрясающий успех. Чей перевод? Не Набокова ли?
Антипов — прочитал «Пушкинский дом» Битова, потрясающая книга, говорит.
Вторник.
Бог с нами! Вот так бы жить всю жизнь, как вчерашний день!
Такого приема я не слышал за всю свою жизнь. Публика скандировала, и мы выходили без счету много раз! Это была манифестация, это был гимн Любимову — Трифонову и старой Таганке! Меня целовала Маргарита в коридоре, вдова, а я без штанов, но в тельняшке босиком отплясывал камаринского. Маленький, быть может, но подвиг есть.
Четверг. Вроцлав. Польша.