Таиланд, сезон дождей

— Вот вам точка зрения вполне официального лица, — пояснил наш собеседник. — Теперь, когда Таиланд фактически на короткой привязи у Соединенных Штатов, когда янки в мундирах сидят здесь, как у себя в Детройте или Мичигане, Вашингтон отодвинул чувства «дружбы» на второй план, а барыши — на первый.

Другой наш знакомый, Калоп Фонг, добавил:

— В 1966 году мы вывезли и продали 1 460 тысяч тонн риса на общую сумму около 200 миллионов долларов. Если бы американцы не ставили нам палки в колеса, эта сумма оказалась бы значительно больше.

* * *

Основной рисоводческий район Таиланда — Бангкокская равнина включая дельту реки Чао-Прайи и ее притоки. На эти земли приходится около 40 процентов всех посевов риса. В Таиланде, как и во многих других странах Азии, выращивается два вида риса: суходольный на увлажненных почвах и поливной, который любит стоячую воду. И тот и другой вид имеет два сорта: клейкий и неклейкий. Жители северных районов страны, а также Кората производят клейкий рис; на Бангкокской равнине, вдоль юго-восточного побережья и на полуострове крестьяне культивируют неклейкий рис. Он главным образом потребляется внутри страны. Вегетационный период различных видов риса колеблется от 90 до 180 дней. На кислых глинистых почвах полуострова крестьяне получают хорошую солому, но плохой рис. Рисоводы делят засоленные почвы на три категории: горькие, соленые и прокисшие. Опытные земледельцы могут по вкусу определить пригодность воды на своем участке. Но обычно используют для этой цели сок бетеля. Красную жвачку бетеля сплевывают в воду на поле. Если красная окраска сохранится, вода пригодна для посадки риса; если жвачка чернеет, следовательно, почва «прокисшая», и высадку рассады задерживают.

Бангкокская равнина… Дождливый сезон поднял на ноги жителей всех деревушек. Второй час мы едем вдоль «моря» бурой воды, разделенной дамбами на квадратики полей. Поля начинаются возле самых домиков, высоко поднятых на бамбуковых сваях над землей. Вдоль всей деревни проходят каналы. К ним обращены открытые помосты-веранды многих хижин. С лестниц жилищ к каналам протянуты длинные жерди. Они похожи на российские колодезные журавли с противовесом. Только на концах этих слег подвешены ковшеобразные сетки. В шутку их называют домашним экскаватором. Под вечер, когда на клонге утихает движение лодок, обитатели хижины опускают сетку в воду канала, чтобы часа через два выбрать ее наполненной мелкой рыбешкой, креветками, улитками. Эти даровые продукты служат неплохой приправой к плошке риса.

Дождливый сезон — начало полевых работ, период ожидания будущего урожая. На поля выходят все от мала до велика. Начинаются полевые работы — праздник первой борозды. На показательной ферме близ Бангкока его открыл сам министр земледелия. За позолоченным плугом он трижды обошел поле и потом большими пригоршнями разбросал по нему семена. Зрители в ажиотаже старались подобрать хоть одно зернышко, которое должно, по поверью, принести счастье.

…В деревушке, куда мы приехали, праздник был в самом разгаре. В деревянную соху впрягли двух водяных буйволов. Рога неповоротливых животных были расцвечены яркими лентами. За сохой медленно и важно не шел, а плыл буддийский монах в оранжевой тоге. За ним след в след двигались четыре девочки. Каждая несла коромысло с корзинками, полными различного зерна. Монах в проложенную бороздку горсть за горстью бросает семена. Но вот и конец поля. Девочки опускают на землю коромысла и ставят перед буйволом семь корзин. Теперь все зависит от того, к какой корзинке потянется животное. Если он выберет, например, корзинку с семенами кукурузы, перемешанной с мелко нарезанной травой, — жди высокого урожая. Если обнюхает корзинку с рисом — половина урожая погибнет от половодья. Во все эти приметы крестьяне верят свято. Вот почему огромная толпа, забившая всю дамбу, буквально замерла, после того как корзинки были расставлены перед меланхоличным буйволом. И надо было видеть ликующие лица стариков, женщин, детей, когда буйвол опустил свои рога над кукурузным зерном! Все бросились на поле собирать «счастливые» семена. Люди обнимали друг друга, кругом слышались поздравления, смех, возгласы восторга.

За торжествами обычно начинаются трудовые будни. Пахота, боронование, сев, пересадка рассады. Забот полон рот. В деревне рисоводы имеют по три-четыре рая собственной земли. Что такое рай, нам объяснил крестьянин, по имени Комхом:

— Рай — это двадцать на двадцать ва. А один ва — это две вытянутых руки.

Комхом арендует около 25 раев у помещика. Помещик богатый. У него восемь тысяч раев угодий. За аренду приходится выплачивать четвертую часть урожая. Рисорушка принадлежит другому помещику. Ему также приходится платить натурой. Ну и, конечно, прошлогодние долги, налоги.

— Для семьи остается не более двух пятых урожая, — говорит Комхом. — Полгода можно протянуть, не больше. Потом снова на поклон к помещику или ростовщику. Если получишь в долг из расчета 15 процентов до следующего урожая, хорошо. А то и все 20 процентов потребуют.

— Приходится голодать?

Крестьянин мнется, отводит глаза в сторону.

— В общем нет, не приходится. В нашем крае много рыбы, креветок, держим свинью, одного буйвола. Когда особенно худо, едим необрушенный рис.

— Удобрений хватает?

— Что вы, что вы! — Он искренне удивлен таким вопросом.

— Если бы имели удобрения, собирали бы по два урожая в год. С удобрениями плохо, дорого. А земля требует отдыха. В соседней деревне крестьяне купили моторчик — воду качать на поля. А у нас и того нет.

Он помолчал и добавил:

— Если бы вся земля принадлежала мне — другое дело. Я бы за ней ходил, как за ребенком. А то ведь знать не знаешь, какой участок в будущем году помещик сдаст в аренду. Все здесь чужое…

Нередки случаи, когда крестьянин не может расплатиться с ростовщиком всю свою жизнь. Долги передаются по наследству от отца к сыну, от сына к внукам.

На празднике первой борозды мы видели бритоголового буддийского священника. Он высокочтимое лицо в деревне. Без участия монаха здесь не обходится ни одно событие. Однако пройти за плугом на торжествах — это еще не значит внести свой вклад в создание общественного продукта. А между тем четвертьмиллионная армия служителей культа Таиланда должна же чем-то питаться. И вот на плечи крестьянина ложится еще одно бремя по содержанию 26 тыс. буддийских монастырей со всеми их обитателями.

Даже по официальным данным, меньше половины всех крестьянских хозяйств имеет небольшие излишки риса для продажи. На вырученные деньги надо купить соль, мыло, спички, растительное масло, керосин, то есть самые необходимые товары. Система землепользования не стимулирует крестьян к улучшению угодий, а стало быть и к повышению урожаев. По урожайности риса Таиланд занимает одно из последних мест среди стран, специализирующихся на экспорте этой культуры.

Высадив рассаду скороспелого риса в июле, крестьяне могут приступать к уборке в октябре, когда заканчивается дождливый сезон. Мы побывали в той же деревне, когда крестьяне уже готовились снимать урожай… В светло-желтые тона окрашены поля. С севера тянет прохладой, температура снизилась до 24–25 градусов. По каналам в разных направлениях движутся лодки. Гребцы, стоя на корме, ловко работают одним веслом. В лодках фрукты, мешки с рисом, солома. Каналы, как и в старину, остаются главными транспортными магистралями. Железнодорожных путей мало. Не случайно выходящая на тайском языке газета «Дейли ньюс» призывает правительство увеличить число железнодорожных веток в рисопроизводящие районы.

Урожай вся деревня вышла убирать вместе. Всюду видны согнувшиеся фигуры мужчин-жнецов в широкополых тростниковых шляпах. Серповидными ножами они ловко срезают стебли созревшего злака, связывают их в снопы. Женщины складывают снопы в лодки и переправляют на ток. Ток имеют почти в каждом хозяйстве. Снопы развязывают и рассыпают по ровной земляной площадке. Привязанные к столбу буйволы топчут ногами стебли, выбивая зерно. И снова лодки везут рис по каналам к рисорушкам.

Сельскохозяйственный год заканчивается праздником качелей. На высокой перекладине возле тока укрепляют качели и четырехметровый столб с корзинкой на его вершине. Парни, одетые в костюмы «покровителя бога дождя», раскачиваясь, пытаются схватить корзину, в которой насыпаны рис и медные монетки. Если им это удается, следующий год будет урожайным. Праздник качелей заканчивается веселыми танцами, угощениями. Особенно грациозен танец «Плен йои». Его исполняют под аккомпанемент таиландского сигарообразного барабана клонг-яо, кастаньет, цимбал и бамбуковых трещоток. «Быстрый ритм клонг-яо заставляет двигаться даже ноги стариков», — шутят крестьяне. Две шеренги парней и девушек выстраиваются друг против друга. Девушки сначала робко, а потом все настойчивее протягивают своим партнерам расшитые национальным орнаментом шарфы. Когда шарф коснется плеча юноши, он принимает вызов и начинает отбивать ритм ногами. Девушки задевают песню. Ритм немного ослабевает. Запевала старается изо всех сил. От него не отстают все танцующие.

Каждая песня имеет конец. Расходятся по домам крестьяне. Сегодня их амбары полнятся зерном. Тот, кто собрал риса побольше, может быть, сумеет купить новую лодку, подремонтировать жилье, сменить уже сгнившую от солнца и пота рубашку. Других заботят долги. Завтра в деревню придут кредиторы, ростовщики, перекупщики. Они повезут зерно в город, продадут его транспортным компаниям. Потом рис погрузят в трюмы океанских лайнеров, и он навсегда покинет взрастившую его землю…