Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы

– человек предпринимал немало попыток, чтобы при помощи магии получить возможность вернуться к месту своего божественного происхождения. Эти попытки достигли своей кульминации в идее о солнечной ладье либо о корабле-духе, который родился из птицы;

– идея о том, что душа вначале должна преодолеть инфернальные пространства, чтобы появиться на высшем уровне, возникла из-за переплетения ранее существовавших представлений о мифах, о боге-покровителе сельского хозяйства Осирисе, чья история была аллегорически описана через историю растения, выросшего из зерна, проведшего в почве несколько месяцев;

– в Греции расцвет таинств сопровождался зарождением новой философии, носившей характер религиозной революции. Таинства дали толчок появлению всеобщих тенденций в вере. Кроме того, идея о соединении с Богом заняла место очищения через жертвоприношение и привнесла более обнадеживающий взгляд на жизнь после смерти;

– египтяне верили, что солнце – это то место, где происходит постоянное астрологическое действие и противодействие, то есть войны между божественными и злыми силами;

– происхождение египетских таинств, судя по всему, лежит в идее о падении человека и возможности его возвращения в божественные пределы. Постепенно с этой идеей соединилась сельскохозяйственная аллегория о божественных похоронах бога-зерна, что необходимо для перехода души через инфернальные сферы, где он жил часть года.

Что касается места происхождения египетских таинств, а значит, и всех таинств в целом, то я должен признаться, что склоняюсь к теории о том, что они зародились в доисторической Франции и Северной Испании среди кроманьонцев примерно в 16-м тысячелетии до нашей эры (автор имеет в виду мадленскую культуру позднего (верхнего) палеолита, совпадающую по времени с концом последнего, валдайского (вюрмского) оледенения Европы. Ее носители – кроманьонцы, яркие представители европеидной расы. Мадленская культура была распространена и восточнее (откуда, собственно, и двигалась на запад, истребляя населявших Европу неандертальцев) – в Восточной Европе это Мезинская (Черниговская обл.) и Кирилловская (Киев) стоянки, стоянки Елисеевичи (Брянская обл.), Косбёнки (на Дону – важнейшая и древнейшая группа стоянок кроманьонцев), а также на Урале, в Сибири, в Крыму, на Кавказе и др. – Ред.). По-моему, культ быка у кроманьонцев мадленской культуры был прототипом культа критского быка и аналогичного культа в Египте, что подтверждает мою теорию о том, что мистический культ Осириса и быка был завезен в Египет из Испании через северо-запад Африки (основа египетской религии и цивилизации была принесена в Египет скорее другим путем – с севера. – Ред.). Однако, откровенно говоря, мои знания по этому вопросу до сих пор слишком отрывочны, чтобы позволить настаивать на этой версии. Возможно, будет лучше, если мы станем считать, что египетские таинства сформировались в Египте. Ведь так или иначе, но именно в Стране Нила они приобрели не только свой собственный характер, но и дали начало многим другим таинствам.

Глава 5 ФИЛОСОФИЯ ТАИНСТВ

В том, что касается философии египетских таинств, наука ничем нам помочь не может. На данном этапе мы должны удержаться от рассмотрения теорий, выдвинутых антропологами и мифологами. Они полезны в том смысле, что проводят аналогию с распространенными ритуалами и обычаями. Однако когда мы начинаем рассматривать духовную составляющую, вопрос о священном и божественном, то сама мысль о том, что наука может «проверить алгеброй гармонию», кажется кощунственной. Дело в том, что существуют фундаментальные различия в психологической и ментальной основе науки и таинств, а также в том, что мистик никогда в полном смысле не сможет принять неглубокие выводы и материалистические доводы ученого. Он может использовать их в отношении самого факта материального существования предметов и неких исторических событий, но в более возвышенной атмосфере духовной жизни вторжение науки считается неуместным, и не только не поощряется, но и ограничивается!

Область духа наглухо закрыта для непосвященного. Она не только окружена стенами и засовами божественной высоты, занавешена непроницаемым туманом и дебрями мистического ужаса. Она, помимо всего, недоступна для непосвященных в силу их собственного невежества, а также склонности к гордыне и ошибочности суждений. Жемчужина познания и откровения даруется лишь избранным, помеченным божественной мудростью. Точно так же даром воображения и вдохновения обладают только те, кто несет на себе печать высшей доброты.

Тем не менее вполне возможно проводить духовные аналогии в духовных же обстоятельствах. Там, где мы обнаруживаем проявление божественной философии, мы вполне можем применять ее в других обстоятельствах. Уже было сказано, что конечная цель таинств заключалась в том, чтобы достичь единства с божественным здесь и потом. Этого невозможно было сделать лишь при помощи голой доктрины – здесь нужна была помощь высшей магии. Внешняя форма этой магии нашла свое выражение в обрядовой стороне таинств, то есть фактически в аллегории. Это было весьма символично по той простой причине, что в знаке, символизме и драматическом ритуале воплощены единственно доступные средства для внешнего выражения внутреннего стремления соединиться с божеством. Однако следует помнить, что в конечном итоге обряды – всего лишь разыгрываемые проявления внутренней веры и мысли. Древние люди, которые создали эти обряды и ритуалы, прекрасно знали, что драматическое воспроизведение процесса достижения единства с богом, материальное и символическое представление психического процесса не может не способствовать самому процессу, соединяя в человеке ментальное, физическое и психическое и заставляя их существовать как одно целое. То обстоятельство, что длительная подготовка неофита к инициации была необходима для проведения таинств, лишь еще раз устанавливает тот факт, что в основе всех внешних проявлений лежит нравственное и духовное стремление.

Дело не только в том, что силы зла и тьмы должны потерпеть поражение. Это подразумевается самой идеей единства с Божественным. В основе этой идеи – надежда на то, что человек может стать Богом, полностью раствориться в нем и идентифицировать себя с ним. Это не означает потерю индивидуальности, но скорее является ее развитием от конечности бытия к бессмертию, расцветом человеческого семени, которое пробивается сквозь смерть и конечность существования к свежему воздуху вечности.

Частое исполнение египетских таинств требовало, чтобы при каждом обряде принятия неофита в круг посвященных присутствовало несколько инициированных. Совершенно очевидно, что они были прекрасно осведомлены о сути и обрядовой стороне инициации. Частое совершение таинств наверняка было необходимым и обязательным условием для понимания и развития мистической жизни. Наш Господь дает нам понять, что частое повторение обряда причастия необходимо для глубокого понимания христианами истинного смысла божественной аллегории искупления грехов человеческих. Регулярное отправление египетских таинств, вне всякого сомнения, имело сходное нравственное значение и ценность.

Мы должны понять, что же египтяне подразумевали под тем, что мы называем душой. Они верили, что Ба, как они называли неразрушаемый дух, будет жить вечно, при условии, что тело, в котором жил этот дух, будет сохранено. Изначально, конечно, преобладала идея о том, что самая жизненно необходимая и вечная часть человека находилась в костях – по крайней мере, именно на это указывали доисторические верования и захоронения. Так возник дух Ка (двойной): образчик телесной души; невидимый (для человеческого глаза) призрак (или отражение) плотского тела. Ка мог материализоваться в статуе, портрете, мумии, которая, по сути, притягивала его.

Именно эта вера вдохновляла египтян на строительство гробниц в виде жилищ, в которых мог бы жить дух-призрак умершего человека. Такая жизнь была чисто материальной, и считалось, что усопший наслаждается в этом доме всеми удобствами и комфортом.

Хотя эта идея существовала на протяжении всей истории Египта, позже с ней стала соседствовать еще одна – но уже более возвышенная идея. Идея единства с богом породила более глубокое понимание судьбы человеческого духа, и она во многом потеснила, если вообще не уничтожила идею Ка. По сути, это было знанием о том, что более духовная душа и судьба – неотделимые свойства человечества. Наряду с телесной душой, или Ка, египтяне стали верить в духовную душу, Ба, которую они изображали в виде птицы с головой человека. Безусловно, это был символический намек на бурную природу бессмертной части человека. Судя по всему, первоначально считалось, что более эфемерная, возвышенная будущая жизнь была прерогативой фараонов, однако постепенно стало считаться, что такая жизнь возможна после смерти для всех. Однако сам Ба начинал свое существование только в момент смерти человека [8] , то есть он (человек) должен превратиться в Ба, а многочисленные обряды должны были обеспечить это.

8

Судя по всему, здесь прослеживается связь между Ба и идеей о корабле-птице.

При этом отдельно от этой идеи (и параллельно с ней) возникла теория перемещения душ, и нет сомнения в том, что она получила широкое распространение среди египтян. Эта теория, которую в VI веке до н. э. принес в Грецию Пифагор Самосский, судя по всему, зародилась в Египте. Пифагор говорит нам, что причина миграции душ – это грех, а срок миграции души – 30 тысяч лет. После окончания этого срока и процесса самосовершенствования душа достигнет своей конечной цели – соединения с божественным. То есть перемещение души происходит по кругу, а душа, которая заканчивает этот цикл, становится богом, то есть растворяется в одном, которое является всем.

Пифагорейство, которое является греческим вариантом египетской теории перемещения душ, отличается от буддистской или индуистской концепции перемещения душ. Прежде всего, это касается причины миграции душ (греха), ее природы (круг или цикличность) и способа спасения души. Вот что говорит Джевонс по этому поводу: «Этого вполне достаточно, чтобы доказать египетские корни этой теории, не говоря уже о том, что, как считается, Пифагор познакомился с ней именно в Египте. Египетская философия, которая учит, что душа возвращается к божественной сути, из которой вышла, воспроизводится в учении Пифагора о том, что душа вышла из эфира, звездного неба, куда возвращается в конечном итоге. Как египетские философы использовали религиозную терминологию, чтобы передать свои идеи, и учили, что для того, чтобы стать богом, Осирис (или один из Осирисов) соединился с божественной сущностью, так и Пифагор учил, что то же самое происходило и с душой, когда она стремилась раствориться в эфире или звездном небе, из которого, собственно, и вышла. Но даже если допустить, что Пифагор мог оказаться в состоянии самостоятельно разработать теорию, в основных моментах напоминающую доктрину, которая в Египте была результатом многовекового развития, то нам показалось бы странным, если бы две теории совпадали в более незначительных деталях. Позвольте привести один пример. В уже приведенном выше тексте Пифагора говорится, что душа, покинувшая тело, стремится напиться холодной проточной воды. О подобной жажде ничего не говорится в известных нам литературных источниках, если мы имеем в виду те греческие души – призраки, не разделяющие теорию Пифагора. Однако на надгробных плитах Древнего Египта мы видим, что обычно усопший молится за то, чтобы испить чистой воды. Кстати, индуисты тоже приносят воду, как подношение, умершим. Однако у индуистов дарование воды усопшим не связано со сверхъестественными существами, а у Пифагора – да. И, по странному стечению обстоятельств, у египтян тоже. Опять-таки, хотя идея Пифагора о сверхъестественных стражах, угощающих призрака водой, не встречается нигде больше в Греции, эта картина весьма распространена на египетских надгробиях. Например: богиня Нут наливает умершему живую воду, которую берет из платана. На картине, опубликованной Шабасом, усопший стоит на коленях перед Осирисом и получает от него живую воду из сосуда, под которым написано: «Это может испить душа». В египетской Книге мертвых говорится, что усопший должен защищать себя в своем долгом и опасном путешествии по загробному царству не только при помощи амулетов и талисманов, но и при помощи заклинания: «Я – Осирис». А у Пифагора призрак должен повторять, что он – божественный. Еще одно: вряд ли идея о проводнике в мир мертвых впервые пришла в голову именно Пифагору, в то время как Книга мертвых составлялась веками. Если мы скажем, что маленькая золотая табличка не может сравниться с Книгой мертвых, в которой сотни глав, то нам придется сделать вывод, что стихи на пифагоровых табличках – всего лишь кусочки из более крупного произведения. Стоит также добавить, что самым ценным из египетских талисманов (подобных пифагоровым таблицам), которые были найдены в гробницах, был отрывок из Книги мертвых (а именно – глава XXX): «Это должно быть помещено на сердце усопшего».