Таинственное убийство Линды Валлин

— Здесь уже полный порядок, — сообщила Сандберг, чье настроение, судя по ее внешнему виду, еще чуточку улучшилось.

— Ага, да. Но это же просто замечательно, — констатировал Левин. — Выглядит как хрестоматийный пример сотрудничества между полицейскими.

— Но что ты все-таки сам думаешь, Левин? — не унимался Бекстрём. — Возможна ли связь?

— Я не люблю высказываться о таких вещах, — сказал Левин. — Но, поскольку ты спрашиваешь, по моему мнению, Линду убил другой человек, не тот, кто надругался над бедной девочкой в Кальмаре. И это выяснится, как только тамошние коллеги получат заключение по поводу ДНК своего насильника, и ни о каком больше сотрудничестве в данной связи, я думаю, нам не стоит беспокоиться.

Закончив свой монолог, он по непонятной присутствующим причине кивнул Анне Сандберг.

— Остается только надеяться на это. — Олссон удрученно покачал головой. — Хорошо, если бы ты оказался прав.

В качестве последнего пункта повестки дня Олссон приказал Сандберг, Саломонсону, фон Эссену и Адольфссону, а также еще двум членам разыскной группы сразу же и в сотрудничестве с коллегами из Кальмара исследовать возможные связи между убийством Линды, попыткой изнасилования в Векшё и изнасилованием в Кальмаре. Кроме того, он собирался связаться с подразделением ВИКЛАС и группой ППП с целью убедиться, что те в своих действия полностью учитывают рекомендации опытных аналитиков.

Как только названные сотрудники с безрадостными физиономиями удалились выполнять приказ начальства и в комнате установилась относительная тишина, Бекстрём, окинув взглядом оставшиеся в его распоряжении силы, сказал:

— Продолжим. Как у нас дела со сбором проб ДНК? Надеюсь, пробирок с ватками хватает?

Левин вернулся в свою комнату, и почти сразу же к нему присоединилась Ева Сванстрём.

— С телефонами матери пока не получилось. Я разговаривала с представителем фирмы «Телиа», и их нынешний регистр охватывает только два последних года, — сообщила она.

— Но где-то ведь есть нужные нам данные? — спросил Левин, который сразу же ощутил хорошо знакомое беспокойство.

— Конечно, — подтвердила Сванстрём. — Хотя, по словам того, с кем я общалась, уйдет несколько дней, чтобы их выудить.

— Подождем, — кивнул Левин.

«За такой срок мир не рухнет, да и, возможно, там ничего нет, — подумал он. — Как в большинстве выстрелов в ночи».

50

Остров Альнён около Сундсвалля, вторник 5 августа

Шла последняя неделя самого долгого отпуска в жизни Ларса Мартина Юханссона.

Почти два года назад он оставил должность шефа полиции безопасности по оперативной работе, чтобы взамен возглавить одно из самых секретных расследований в истории шведской конституции. Сейчас и это задание находилось в завершающей стадии. С оставшейся частью с таким же успехом мог справиться его секретариат, и уже за неделю до Янова дня Юханссон оставил родину и вместе с женой Пиа отправился в круиз по Европе. Его вторая половина любила путешествовать (новые люди, новые места, новые впечатления), в то время как Юханссон предпочитал хорошую книгу, телефон, который никогда не звонил, и добротную пищу.

Пусть их мотивы и разнились, однако оба обычно возвращались в Швецию в превосходном настроении. И в соответствии с данным несколько лет назад обещанием, постепенно превратившимся в традицию, отныне проводили последнюю неделю своего отдыха в усадьбе старшего брата Юханссона на острове Альнён недалеко от Сундсвалля. В еще большей тишине и покое, с хорошей едой и напитками, у деловитых и щедрых хозяев, которые ни капельки не кривили душой, предлагая супругам чувствовать себя как дома.

«Самое важное из всего, — подумал Юханссон. — Разве есть или было в этом мире нечто такое, что способно в положительном смысле сравниться со Швецией? Ничего, никогда и нигде», — заключил он, глубоко вздохнул от удовольствия и сразу же заснул в шезлонге, где сидел.

У Юханссона было три мобильных телефона. Один личный, один обычный рабочий и один настолько секретный, что он, по большому счету, мог использовать его только для исходящих разговоров. На всякий случай он был красный, и Юханссон лично запрограммировал звуковой сигнал в нем. За исключением громкости, он установил в телефоне точно такую же сирену, как у полицейских спецмашин, и гордился этим, словно индюк. Установив сигнал, даже продемонстрировал его своей супруге, позвонив на красный мобильник, чтобы она смогла оценить технические познания мужа. И в первый раз, когда она услышала, как телефон ожил по-настоящему, его хозяин спокойно храпел, развалившись в шезлонге.

«А вдруг немцы сделали предложение о покупке всего Смоланда», — подумала Пиа, работавшая управляющей активами в банке. Она отложила в сторону книгу, которую пыталась читать, и ответила.

— Да, — сказал Пиа.

«Нельзя ведь называть своего имени, а то еще, чего доброго, попадешь в тюрьму», — подумала она.

— Enchant'e, [4] — протяжно произнес в ответ мужской голос на другом конце. — Я полагаю, вы именно та, о которой я подумал, — продолжил неизвестный голос, — и при всем моем желании и далее говорить с вами тет-а-тет, мне все равно придется попросить вас передать трубку вашему уважаемому супругу.

4

Восхищен (фр.).

— Как мне представить вас? — спросила Пиа. — Поскольку вы ведь вряд ли назоветесь по имени, — пояснила она.

— Никакого имени, к сожалению, — констатировал тягучий голос. — Просто передайте своему уважаемому мужу, что бывший помощник Пилигрима желает обменяться с ним парой слов.

— А если я спрошу, о чем идет речь, то попаду в тюрьму, — не сдавалась Пиа.

— Если я отвечу, то сам попаду в тюрьму, — поправил ее бывший помощник Пилигрима слегка высокомерным тоном.

— Я сейчас разбужу его, — сдалась наконец Пиа.

«Они прямо как дети».

— И кто это был? — поинтересовалась Пиа десять минут спустя, когда ее муж закончил разговор, ради которого непонятно зачем отошел в самый дальний угол большой террасы, выключил красный телефон и со вздохом снова опустился в шезлонг.

— Один старый знакомый, — ответил Юханссон уклончиво.

— Секретный до ужаса. Без имени, — подколола Пиа.

— Ну, в какой-то степени, — проворчал Юханссон. — Он работает в правительственной канцелярии в качестве советника по особым поручениям, помогает премьер-министру со всем на свете, и фамилия его Нильссон.

— Ах, — усмехнулась Пиа. — Наш собственный кукловод. Шведская версия кардинала Ришелье.

— Примерно, — согласился Юханссон. — Вроде того, местного разлива, — уточнил он.

— И что он хотел? — спросила Пиа.

— Ничего особенного, просто обменяться парой слов, — ответил Юханссон.

— То есть сейчас тебе надо ехать в Стокгольм, — констатировала Пиа, наученная предыдущим опытом.

— Но я вернусь завтра. Если ты не имеешь ничего против.

— Прекрасная идея, — одобрила Пиа. — Тогда ты сможешь заглянуть домой и прихватить кое-что из вещей, которые мне понадобятся, если мы пойдем на праздник в выходные.