Таинственные психические силы

Эусапия кажется сморщенной и очень расстроенной. Мы жалеем ее. Мы просим ее остановиться. «Нет, нет!» – кричит она. Она встает, мы вместе с ней; стол отрывается от пола, поднимается на высоту двадцати четырех дюймов, затем с грохотом падает вниз.

Эусапия падает ниц в кресло. Мы сидим там встревоженные, изумленные, в замешательстве, с напряженным и сжатым чувством в голове, как будто атмосфера заряжена электричеством.

Со многими предосторожностями М.Ф. удается успокоить волнение Эвзапии. Примерно через четверть часа она приходит в себя. Когда лампы снова зажигаются, мы видим, что она очень изменилась, ее глаза потускнели, ее лицо, по-видимому, уменьшилось вдвое по сравнению с обычным размером. В своих дрожащих руках она чувствует уколы игл, которые она просит нас вытащить. Мало-помалу она полностью приходит в себя. Она, кажется, ничего не помнит, вообще не понимает наших выражений удивления. Все это так же чуждо ей, как если бы она не присутствовала на сеансе. Она не заинтересована в этом. Что касается ее, то, по-видимому, мы говорим о вещах, о которых она не имеет ни малейшего представления.

Что мы увидели? Тайна из тайн!

Мы приняли все меры предосторожности, чтобы не стать жертвами соучастия, обмана. Сверхчеловеческие силы, действующие рядом с нами, так близко, что мы слышали само дыхание живого существа, – если это было живое существо, – вот что видели наши глаза в течение двух смертных часов.

И когда, оглядываясь назад, в наш разум начинают закрадываться сомнения, мы должны прийти к выводу, что, учитывая условия, в которых мы находились, уловки, необходимые для создания таких эффектов, были бы по меньшей мере столь же феноменальными, как и сами эффекты.

Как мы назовем эту тайну?

Вот вам отчет г-на Артура Леви. В настоящее время мне нечего комментировать по поводу этих отчетов моих коллег-экспериментаторов. Главное, как мне кажется, предоставить каждому его собственное изложение и его личное суждение. Я продолжу в том же духе с другими отчетами, которые последуют. Я воспроизведу основные из них. Несмотря на некоторые неизбежные повторения, они, несомненно, будут прочитаны с большим интересом, особенно если принять во внимание высокий интеллектуальный уровень наблюдателей.

Отчет г-на Адольфа Бриссона.

( Сеанс 10 ноября )

(На этом сеансе, помимо хозяев мероприятия, присутствовали г-н профессор Рише, г-н и г-жа ад-Дин Бриссон, г-жа Фуртон, г-н Андре Блок, г-н Жорж Матье.)

Ниже приведены события, которые я лично наблюдал с величайшим вниманием. Я ни разу не перестал держать в своей правой руке левую руку Эвзапии или не почувствовал, что мы находимся в контакте. Контакт прерывался только дважды – в тот момент, когда доктор Рише чувствовал покалывание в руке. Рука Эвзапии, совершая резкие движения, вырывалась из моей хватки; но я снова схватил ее через две или три секунды.

1. После того, как это заседание началось, то есть примерно через десять минут, стол был поднят от Эвзапии, причем две его ножки одновременно оторвались от пола.

2. Пять минут спустя занавеска раздулась, словно ее раздуло сильное дуновение ветра. Моя рука, не отпуская руки Эвзапии, мягко надавила на занавеску, и я ощутил сопротивление, как если бы я надавил на парус корабля, раздутого ветром.

3. Занавеска не только раздулась, образовав большой карман, но и перпендикулярный край занавески, касавшийся окна, автоматически отодвинулся в сторону и отдернулся назад, как будто его подталкивал невидимый держатель занавески, совершая примерно такое движение.

4. Занавес, надутый заново, принял форму носа или клюва орла, выступающего над столом примерно на восемь или десять дюймов. Эта форма была видна в течение нескольких секунд.

5. За занавеской мы услышали шум стула, катящегося по полу; первым толчком он доехал до меня; вторым толчком он перевернулся вверх дном, его ножки оказались в показанном положении. Это был тяжелый мягкий стул. Последующие толчки снова сдвинули его, подняли и заставили перевернуться; в конце концов он остановился почти на том месте, где упал.

6. Мы услышали шум двух или трех предметов, падающих на пол (я имею в виду предметы за занавеской на центральном столе). Занавеска разошлась посередине, и в тусклом свете появилась маленькая скрипка. Поддерживаемая в воздухе невидимой рукой, она мягко пронеслась над нашим столом, откуда опустилась на мою руку и на руку моего соседа слева. 25

В двух отдельных случаях скрипка поднималась со стола и тут же падала обратно, делая энергичный прыжок, как рыба, плюхнувшаяся на песок. Затем она скользила вниз на пол, где оставалась неподвижной до конца сеанса.

25

На следующем заседании, 12 ноября, М. Антониади пишет (с превосходным подтверждающим наброском): «Явление наблюдалось с абсолютной уверенностью; скрипка была брошена на стол, в двадцати дюймах над головой Эвзапии».

7. За занавеской послышался новый перекатывающийся шум. На этот раз это был центральный стол. Предварительное усилие, довольно энергичное, позволило ему подняться на полпути к вершине нашего стола. Со вторым усилием он оказался наверху и оперся на мое предплечье.

8. Несколько раз я отчетливо ощущал легкие удары по моему правому боку, как будто нанесенные острием острого инструмента. Но правда заставляет меня заявить, что эти удары больше не наносились после того, как ноги Эвзапии были зажаты под столом г-ном Блоком. Я отмечаю эту взаимосвязь вещей, не делая из нее никаких предположений против лояльности Эвзапии. У меня тем меньше оснований подозревать ее, что ее левая нога не отходила от моей правой ноги в течение всего сидения.

Отчет г-на Викторьена Сарду

( Сеанс 19 ноября )

(На этом сеансе присутствовали, кроме хозяев вечера, М. В. Сарду, М. и г-жа Бриссон, М. А. де Роша, г-н профессор Рише, М. Г. де Фонтенэ, г-н Гастон Мери, г-жа Фуртон, г-н и мадемуазель де Варенн).

Я расскажу здесь только о явлениях, которые я лично контролировал в сеансе в прошлую субботу. Поэтому я ничего не говорю об устройстве квартиры, об экспериментаторах, ни о событиях, которые были впервые произведены в темноте и которые все участники смогли засвидетельствовать, – как, например, треск стола, левитация, перемещение стола, постукивание и т. д., а также раздувание занавески над столом, принесение скрипки, тамбурина и т. д.

Эусапия пригласила меня занять место рядом с ней, которое освободил г-н Бриссон, и я сел слева от нее, в то время как вы сохранили свое место справа. Я взял ее левую руку в свою правую руку, в то время как моя левая рука, положенная на стол, соприкасалась с рукой моего соседа, медиум настаивал на этом несколько раз, чтобы цепь не порвалась. Ее левая нога покоилась на моей правой ноге. На протяжении всего эксперимента я ни на секунду не отпускал ее руки. Она схватила мою руку с сильным нажатием, и оно сопровождало ее во всех ее движениях. Таким же образом ее нога всегда соприкасалась с моей. Моя нога всегда соприкасалась с ее во всех ее шарканьях по полу, перемещениях, съёживаниях, подергиваниях и т. д., которые никогда не содержали в себе ничего подозрительного, и они не носили такого характера, чтобы объяснить события, которые происходили рядом со мной, позади меня, вокруг меня и на мне.

Во-первых, и менее чем через минуту после того, как меня поместили слева от медиума, занавеска, ближайшая ко мне, раздулась и задела меня, как будто подталкиваемая порывом ветра. Затем трижды я чувствовал с правой стороны давление, которое длилось всего мгновение, но было очень заметным. В этот момент мы находились в очень тусклом свете, но достаточном для того, чтобы отчетливо видеть лица и руки всех присутствовавших. После сильных нервных сокращений, борьбы и энергичных толчков Эвзапии (точно таких же, как те, которые я видел в подобных случаях в других местах и которые удивляют только тех, кто немного изучал эти явления), внезапно занавеска, ближайшая ко мне, с удивительной силой рванулась вперед между Эвзапией и мной, в направлении стола, полностью скрыв от меня лицо медиума; и скрипка, которая вместе с тамбурином была до моего вступления возвращена в темную комнату, была отброшена на середину стола, словно невидимой рукой. Чтобы это сделать, рука должна была поднять занавеску и потянуть ее за собой.