Таинственный остров

Зато я вернул себе корзину со всем его содержимым. По меньшей мере, с тем что уцелело после катастрофы.

Обалдело смотрел в руке +на эту загадочную емкость. Я ее так искал, а она была все время при мне! Я сошел с ума?

Так ведь не было только что корзины! М-гм, или была? Я в сомнении посмотрел на коварный предмет синего цвета.

Будешь сейчас копаться в прошлом, обязательно вернешься е собственному благополучию. И уж точно сойдешь с ума. Лучше вернемся от корзины к повседневности.

Благо передо мной очень остро возникли две житейские проблемы — попить и поесть. За полдня съесть две неполные горсти ягод — это для пожилого человека совсем мало. Даже пить так не хотелось, как чего-то съесть.

Хотя пить хотелось очень сильно. Так что в любом другом случае, я бы, плюнув на все, либо пошел искать родник, либо, очень даже, что очень вероятно, просто напился на берегу обширного водоема. Но есть хотелось сегодня адски. Желудок горел, казалось, сам ел себя, судя по боли оттуда.

Под эти кулинарные вопли я решил пройти, как уже планировал, но немного позже, не к условному селу, а в обратную сторону. Там, насколько я помнил по прошлым грибным рейсам, есть неплохой родник, там хорошо росли грибы, которые можно съесть сырыми. И, вроде бы, там была даже рябина со зрелыми осенью ягодами. прелесть, как вкусно с голодухи. А?

Двинулся неспешно сначала по дороге, потом по очередному лесу. В кои-то времена судьба (бог? Фатум?) показала, что довольна моими действиями и я пошел, товарищи, правильным путем. На первых же шагах по лесу на выбранной дороге я увидел в высокой траве пластиковую ручку. Какова же была радость, когда я увидел свою корзину, а в нем грибы, по крайне мере, часть, сохранившийся нож, укрепленный мною (ай, молодчага!) и хлеб, упакованный в пластиковый кулек, а потом в пакет с этого же материала.

Э-э, я же ее искал! — внезапно сообразил я, — и держал ее в руке…

Остановился, поняв, что все руки пустые. Шустрая какая стала корзина. То там окажется, то сям.

«Спокойно, мой милый, мой дорогой, — стал уговаривать я себя. — Заткнись уже! — прикрикнул я на свой внутренний голос, — все выводы потом». Лучше ешь давай, восстанавливай силы.

Грибы были хоть и сырыми, но свежими, и почти съедобными, нож острый и готовый к работе, хотя считать его боевым можно было лишь очень крупный оптимист с хорошими розовыми очками. Но по сравнению с общим ничего до этого, когда я всерьез думал о ноже из гальки и топоре из камня побольше, это был большой прогресс. Человечество в моем лице развивалось просто семимильными шагами.

А вот хлеб, несмотря на двойную упаковку (кулек плюс пакет), частично промок. Через несколько дней это был бы уже никуда негодный кусок плесени. Но сейчас вполне нормальный кусок хлеба и даже вкус был нормальный, просто сырой.

С голодухи я быстро слопал этот несчастную еду, пожалев, что не взял имеющие дома лук и помидоры. Хорошо бы!

Но что делать. Хлеб был относительно вкусен, но моему бедному организму его явно не хватило. И я добавил в желудок сыроежек, каких нашел в корзине. Без соли, честно говоря, было довольно пресновато и невкусно, но я на это не обратил внимания. Не до жиру, быть бы живу!

Попил всласть воды из небольшого лесного ручья (цел, старина!) и полакомился рябиной (память не обманула!). На ней в сезон ягод мало не бывает, даже в маленькой рябине, а тем более во взрослой. Ну я с ней оторвался! Съел все до последней ягоды, пока ненасытный желудок не попросил пощады. Уф, я полностью наелся!

В честь этого вернулся назад, к искомому ручейку и уже не торопясь, вдумчиво, похлебал сладкой лесной водицы. Ручеек был, как я уже говорил, маленький, его можно было посчитать и небольшим итогом вчерашнего дождя. Но я нашел солидную бочажину протекающей воды и наклонился над водной гладью, чтобы напрямую в ней напиться. Кружки-то нет!

Намедни я кое-как похлебал с ладони, а тут решил, подложив под колени опустевший пакет, дотянуться до воды сразу ртом, так сказать, без посредников. И дорваться до живительной влаги.

Потянулся к воде и невольно отпрянул, даже не замочив губы. Из воды на меня глядел совсем другой, пусть и когда-то очень знакомый человек. Каким-то образом я сильно помолодел и мне сейчас стало где-то под тридцать лет!

В другое время и при иных обстоятельствах я бы поразился еще как эмоционально. Вплоть до громкого истошного крика. Но тут лишь судорожно отпрянул.

Что это? Живая чудодейственная вода из скромного невзрачного ручейка русских сказок? Он все же сошел с ума и ему все кажется? Или просто ненароком уснул под ближайшим кусточком под влиянием жаркого солнца и пробуждение будет очень тяжелым и разочаровывающим, как и любой приход от сна до реальности в его старческие годы?

Отошел от чудо-ручья в тень раскидистого кустарника, сел на заблудшую корягу, лихорадочно ощупал руками лицо в силу отсутствия зеркала. Явно мое молодое лицо двадцати лет с солидным крюком. Или, лучше, тридцати лет с небольшим. Все равно салабон салабоном!

Воды я все же попил. Заодно еще раз посмотрел на себя молодого. Потом вернулся к рябине, поел, что осталось. Осталось очень мало и пришлось немного поерзать в траве, поискать после зверья и птиц. Местные почти не оставили, но какую-то горсть я все же набрал. У-у, жадюги!

Впрочем, есть уже, по большому счету, не очень-то и хотелось. Скорее, около рябины я неосознанно связывал две реальности — прошедшую, старческую и новую, опять молодую. Желая их соединить и мечтая, чтобы они так бы и остались. Я молод, полон сил и возможностей!

Новая реальность твердо сохранилась и как-то так гармонично вписалась в свою жизнь, словно оно так и должно развиваться — детство, зрелость, старчество…. и опять молодость. Ахти мне! Вечный жид, ха-ха!

А ведь я и раньше должен был понять, что со мной что-то не так. Весь текущий день уже брожу, а в собственном организме ничего не ноет, не дребезжит. Хотя в той уже прошедшей повседневности, как только проснешься, так и начинает что-то болеть и скулить, хоть сам на полную луну волком вой!

И зверский аппетит. Я-то думал, что это влияние свежего лесного воздуха и долгой целебной прогулки, а ларчик, оказывается, вон как открывается! Я помолодел и есть хотел, ну не как молодой, но все же зрелый мужчина. А это уже не старая перхоть. Ему надо побольше и желательно мяса!

Домой приду, первым делом куплю курицу, сварю ее и все съем, только кости могут разбежаться по кошачьей миске. Подумав об этом, немного приуныл. Где теперь мой дом и такой желанный магазин с продуктами…

Но горечь о потерях вскоре ушла. Погибших я ни одного не видел, хотя будь утопленники, наверняка бы прибило к берегу. Да и молодости характерен оптимизм, а не старческая унылость.