Таинственный всадник

– Я вижу, вы приехали одна. Очень хорошо.

Когда рука в черной перчатке потянулась в карету, Рене отпрянула, словно испугалась змеи, потому что в другой руке, тоже затянутой в перчатку, Тайрон Харт держал пистолет.

– Что вы делаете? Почему вы здесь? Почему приехали?

– Мы договорились встретиться, не так ли?

– Хорошо… Да, но…

– Вот мы и встретились. – Он поманил пальцем, приглашая Рене выйти из кареты. – Если вы не имеете ничего против, мамзель, выходите, потому что я все еще предпочитаю держаться подальше от посторонних взглядов.

– Но я возражаю. В этом нет никакой необходимости.

Тайрон вздохнул, и она почувствовала неприятный запах алкоголя, который окутал ее лицо. Он сжал ее запястье и почти силой стащил ее с сиденья.

– У меня был очень утомительный день, мамзель. И вы меня очень обяжете, если составите мне компанию – ненадолго. О, и мистер Финн! – Уводя ее от кареты, он прицелился предостерегающе в спокойную фигуру, которая возвышалась на кучерском месте. – Я бы посоветовал вам смотреть вперед и навострить уши.

Рене услышала ворчание Финна, она заметила, что плечи его угрожающе напряглись. Он весь день был в напряжении после внезапного визита Роса; эта новость показалась ему ужасной. Ее упакованный саквояж все еще оставался в Гарвуд-Хаусе, как и Антуан, хотя ему было велено приготовиться и ждать их возвращения домой среди ночи. И если ее дядя действительно скоро появится – через день-два, – они не могут позволить себе задерживаться с отъездом.

Рене почувствовала вину перед Антуаном, сердце ее заныло. Острые концы булавки впивались в ее тело. Она не смела оставить булавку в доме – противная госпожа Пиджин могла бы найти ее, – и хотя Рене сменила синее бархатное платье на более легкое, вечернее, из бледно-розовой кисеи, булавку она приколола к нему и сейчас чувствовала ее буквально при каждом шаге.

– Я не думала, что вы приедете, месье, – сказала Рене, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. – Я думала, если мы приняли решение, то не стоило встречаться сегодня.

– Было бы негалантно с моей стороны оставить вас здесь, в темноте, одну… Вы не согласны?

– Но вы ужасно рискуете, месье. Вас не спохватятся? Никто не спросит, куда это вы отправились в такой спешке?

– Кто, черт побери, может задать такой вопрос? Усатая мисс Вулридж?

– А леди Росуэлл?

Он резко остановился и повернулся к ней лицом.

– Так вы наблюдали за мной?

– Не льстите себе, месье. Было слишком трудно не заметить, как вы развлекались с ней весь вечер.

Ее голос затих, гася неожиданную вспышку негодования.

– Она очень красивая женщина. Я уверена, все обратили на вас внимание.

– Она надеялась, что это заметит только ее любовник.

Рене подняла лицо.

– Она хотела позлить его как следует.

Она махнула рукой, давая понять ему, что для нее нет никакой разницы.

– Месье, пожалуйста! С кем вы развлекаетесь, с кем говорите, с кем отправляетесь в постель – это меня не касается. Я всего-навсего подвергаю сомнению необходимость в вашем нынешнем поступке: зачем вы приехали? Зачем, – напряженно добавила она, – оружие?

– Сила привычки, – пробормотал Тайрон Харт, пряча оружие под плащ. – Я думаю, эта встреча совершенно необходима, – он сделал паузу и бросил взгляд на пустующую ленту дороги, – потому что я ни секунды не сомневаюсь, что Рос узнал бы в течение часа, что карета не была перехвачена.

– Вы могли договориться, чтобы кто-то другой ее перехватил.

– Да, я мог, – согласился он.

Рене посмотрела вдаль.

– Если полковник Рос послал кого-то наблюдать за нами, он теперь может сообщить, что все идет по плану. Поэтому нет никакой причины продолжать стоять на таком холоде.

Тайрон сердито вздохнул. Ее плащ белел в темноте ночи, стройные плечи плотно обтянуты тканью, золотые локоны выбились из-под капюшона. И только огромным усилием воли он удержался, чтобы не протянуть руку и не отвести ткань, не вынуть булавки и гребенки, которые поддерживали локоны, и не запустить пальцы в шелковистую массу, чтобы ворошить до тех пор, пока она не превратится в поток, струящийся на плечи, словно лунный свет.

Было действительно опасно оставаться здесь дальше. Но Тайрон Харт был взвинчен: он весь вечер неустанно наблюдал, как Рос и Винсент парили над ней, словно ястребы. Винсент лапал ее при малейшей возможности. И всякий раз, когда жадные глаза Эдгара Винсента косились на грудь Рене, он хотел превратить его в лепешку.

После мучительных споров с самим собой Тайрон Харт сунул руку под плащ и вынул маленький сверток.

– Вот. Возьмите.

Он услышал мягкий шелест шелка, когда она снова повернулась к нему.

– Что это?

– Берите же, скорей. Возьмите.

Ее взгляд прошел сквозь мрак ночи, стоявший между ними, словно стена. Она не пошевелилась, не протянула руки. Сердце Тайрона забилось. Он быстро развернул сверток: на бархате лежала прелестная брошь. Рене увидела «Жемчуг Бретани».

Даже в скудном лунном свете жемчуг сиял дивно. Днем он показался бы слишком бледным и отливал бы серовато-коричневым цветом. Он был больше куриного яйца и укреплен в золотом гнезде. Его обвивал рубиновый дракон из драгоценных камней с двумя алмазами на месте глаз.

Рене еще ребенком впервые увидела эту брошь. Дракон переливался и блестел в искусственном свете, он, казалось, готов был извергнуть огонь, и девочка долго ждала страшного чуда, так долго, что стареющая герцогиня де Блоис громко спросила, собирается ли она когда-нибудь снова заморгать и отвести глаза.

– Возьмите, – хрипло сказал Тайрон, и его голос показался Рене намеренно грубым. – Уезжайте отсюда подальше, ко всем чертям и продайте за сколько сможете.

Рене снова посмотрела ему в глаза; он вздохнул, заворачивая углы бархата. Когда сверкание камней погасло, надежно укрытое тканью, Тайрон вложил брошь в руку Рене и пригнул ее тонкие пальцы, чтобы она не выронила подарок.

– Не берите меньше, чем пять тысяч; любой, кто скажет, что она не стоит таких денег, – настоящий вор.

Услышав такой совет из его уст, Рене хотела улыбнуться, но сил у нее не было даже на это. Рене слишком устала и чувствовала себя совершенно разбитой. Она посмотрела на сверток, потом подняла глаза на Тайрона.

– Я не знаю, что сказать, месье. И как благодарить вас.

– Только выберитесь благополучно отсюда и будьте как можно дальше от Роса. Этой благодарности мне будет вполне достаточно.

– Вам не надо было делать этого. Вы не должны…

– Это… Это для меня всего-навсего пустяк. Когда вы спросили меня насчет этой вещицы прошлой ночью, мне показалось, для вас это не просто вещь.

– Я знала герцога и герцогиню де Блоис очень хорошо, – прошептала она. – Это был их сын, Жан-Луи, кто… кто…

Он слегка повернул голову.

– За кого я должна была выйти замуж, – закончила она неуверенно.

Он заставлял себя не смотреть на нее. Здравый смысл или то, что от него осталось, а также инстинкт самосохранения вопили, требуя, чтобы он не заглядывал в эти огромные озера глаз.