Так близко

– Я тебя понял, – бормочет он.

– Не забывай про пункт о морали в нашем экономическом соглашении «ЕКРА плюс» с «Кросс-индастриз». Если нас втянут в скандал из-за подставной смерти в нашей семье, очевидно, этот скандал станет для нас весьма убыточным. Мы не можем потерять вложенные ресурсы, не говоря уже о том, что Гидеон Кросс может запросить неприлично крупную компенсацию.

Кросс до сих пор помнит о растратах Пола, но не говорит об этом напрямую. Кстати, его отец, Джеффри Кросс, широко известен своей финансовой пирамидой, убытки инвесторов от ее деятельности исчисляются миллиардами. Если кто-то сейчас услышит его фамилию, то этот человек, скорее всего, подумает именно о Гидеоне, поэтому он ни за что не позволит разрушить свою столь хрупкую репутацию.

Дариус хмурится, и я по глазам вижу, что сын обдумывает возможные последствия.

– Давай не будем забегать вперед. Пока все идет по плану. Розана стала лицом новой косметической линии, а Ева Кросс изо всех сил пытается доказать мужу, что она может возглавить процессы в «ЕКРА» плюс «Космецевтика». И если Рози будет умницей, Ева позаботится обо всем остальном. Нам просто нужна правдоподобная история для семейной ситуации Кейна, но мы что-нибудь придумаем.

– Ты уверена? Ты же ничего не знаешь о Лили, а также о том, что произошло между ними в прошлом.

– Ты говоришь так, словно все проблемы из-за нее, но нам нужно беспокоиться не о ней, а о Кейне. – Я выразительно смотрю на сына.

– Итак, мы едем в больницу, верно? – уточняет он. – Скоро мы все узнаем.

Он не извиняется за то, что сначала был против поездки в больницу, но я не настаиваю. Я ничего не забываю.

Дети никогда не узнают, через что мне довелось пройти, чтобы забрать химические патенты Пола у партнера, которого он обанкротил. И из-за этого незнания они никогда не поймут, почему компания так важна для меня. Однажды, возможно, я все же расскажу Розане о том, каково приходится женщине в мире хищных мужчин.

Я не знаю, что мог натворить мой старший сын. В конце концов, Кейн – солидный мужчина, поэтому вряд ли мог вляпаться в гнусные делишки. Но я не повторю ошибку, которую совершила с Полом. Я не собираюсь оставаться с пустыми руками. Я имею полное право руководить всей компанией «Бахаран-фарма».

– Возможно, есть и положительный момент, – продолжает сын. – Авария серьезная, да? Поэтому Кейн взял недельный отпуск, чего раньше никогда не делал. Вероятно, он на некоторое время отойдет от дел, и у нас будет шанс убедить правление в важности постройки нового отделения в Сиэтле. И мы позаботимся, чтобы тендер на строительство достался именно нашему подрядчику. Мы добавили в проект много ненужных деталей, которые потом достаточно легко убрать, чтобы скорректировать цену. С прибылью, полученной при строительстве, я приобрету еще больше акций, и тогда все поймут, что Кейн не смог разглядеть золотую жилу у себя под носом.

Я обхожу Дариуса и направляюсь к дамскому столику образца середины века – моему любимому предмету мебели в личном кабинете, который столь прекрасно сочетается с висящими над ним картинами Джаспера Джонса. Беру клатч, поправляю волосы и сережки, стараясь придать себе беззаботный вид. У меня самый большой личный угловой кабинет в офисе «Бахаран-фарма». Отсюда мне открывается потрясающий вид на центр города.

– Если все действительно серьезно, она может умереть, – размышляет Дариус. – И тогда тебе не придется волноваться.

Зажав сумочку под мышкой, я смотрю в зеркало, оценивая мои белые брюки-сигареты и золотистый шелковый топ. Ароматический диффузор с эфирными маслами наполняет воздух ароматом азалии.

– Мама, серьезно. Перестань переживать из-за этого. Кейн всегда быстро теряет интерес, – продолжает Дариус. Он стоит перед закрытой дверью – высокая темная фигура на фоне блестящей панели из орехового дерева. – Ему нравится охотиться. И если она задержится, то быстро ему надоест. И он найдет способ от нее избавиться.

Любовь и красота увядают. Клятвы ничего не стоят. Только семейные узы крепки. Мои дети еще слишком юны, но со временем они усвоят эти уроки.

Дариус открывает для меня дверь.

Я останавливаюсь и кладу руку ему на плечо.

– Напиши Рамину еще раз. Попроси снова, чтобы он встретил нас на месте.

– Я позвоню ему, – отвечает сын, доставая телефон.

Я иду вперед с высоко поднятой головой.

6

Лили

Я просыпаюсь под звуки ударов своего сердца. Это происходит медленно и постепенно, сопровождается назойливым механическим сигналом бип-бип-бип. Я выныриваю из глубокой вязкой тьмы, и слышу отдаленные голоса, но на таком расстоянии слова теряются, и их остатки кувалдой отдаются у меня в голове.

Запах лекарств дает мне очевидную подсказку о том, где я оказалась. Я заставляю себя открыть глаза, сдергивая эту неприятную колкую пелену, застилающую все передо мной. Что-то сжимает мне горло, и я с трудом поднимаю руки, чтобы освободиться от этих оков. Сердцебиение учащается, я кашляю, а ногти скользят по трубкам, которые подают кислород в легкие.

– Сетаре [4] , не надо.

Твой голос… такой нежный…

Мой взгляд скользит по бледно-голубым стенам темной комнаты. Я вижу, как высокая темная фигура быстро направляется к двери.

– Сестра! Подойдите сюда. Она очнулась.

Лейкопластырь отклеивается, и дыхательная трубка смещается, царапая дыхательные пути. Боль заполняет все мое тело. В голове слышен крик, который отдается в грудной клетке.

– Остановись, – просишь ты, и твой голос так мучительно дорог мне. Ты подходишь к свету, и мои глаза наполняются слезами.

4

Судьба (с перс.).

Моя любовь. Это сон?

Тени подчеркивают твои полные губы. Твои глаза, все такие же мрачные и внимательные, выглядят уставшими. Юношеская неуклюжесть исчезла. Ты стал тверже, плечи и грудь – шире, а волосы – короче. Подобно лучшим сортам виски, ты постепенно превращаешься в нечто более крепкое и пьянящее.

Ты хватаешь мои запястья, и от твоего прикосновения я чувствую волну энергии, которая прокатывается по всему моему телу. Твоя кожа теплая и мягкая, как атлас, а сила до боли нежна. Задыхаясь, я втягиваю твой запах, который никогда не смогу забыть. Знойный, простой, но такой мужественный.

Мое сердце сжимается, и дробный писк аппаратов превращается в сплошной вой сирены.

– Сэр, отойдите, – сухо приказывает мужчина.

Ты нехотя освобождаешь место для медбрата. Этого места хватает для него, но не для доктора, быстро входящего в палату.

– Мистер Блэк, – обращается женщина, надевающая латексные перчатки. – Пожалуйста, дайте нам немного пространства. Ваша супруга в надежных руках.

Ты отступаешь назад, но твой пристальный взгляд не отрывается от моего лица. Чувствуя его, горячий и пронзительный, я медленно проваливаюсь в желанный сон.