Так было суждено

— Даже замечания никакого!

— От кого? От Жанны? — удивленно осведомилась Яна, глядя на Юлю.

— Как-как ты препода назвала?!

— А, ты же не в курсе… — коварно улыбнулась девушка, демонстрируя два ряда белоснежных зубов.

— Яна, вообще-то почти никто не в курсе, — заметила Марина.

— Да ладно, зачем от котика скрывать что-то? — пожала плечами Яна. — Ей же на пользу.

— Это на какую такую пользу? — ехидно спросила Юля.

— Ты ничего не видела и не слышала, — произнесла Марина, обращаясь к кареглазой. — И почему только я должна думать о возможных последствиях?..

— Эй, а попросить никак?

— Пожалуйста, — холодно улыбнувшись, медленно проговорила Марина.

— Слышь, — Юля ткнула вбок Яну.

— М, котик?

— Да не котик я! Слушай, почему эта морозилка вечно такая морозилка? — шепотом, чтобы не услышала Марина, спросила Юля.

— Да вот, когда я к вам ночью заходила, что-то было не похоже, чтобы она была морозилкой, — усмехнулась Яна. — А вообще, — Яна щелкнула по носу Юле, из-за чего та недовольно поморщилась, — всему свое время. Это раз. И любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Это два. Так что слишком рано задаешь вопросы, котик. Вот отвечу я тебе, а ты, как потом выяснится, и вовсе не котик. Да разве ж такое можно простить? Нет, котик, нельзя. Поэтому прибереги свои вопросы на потом.

Яна приветливо улыбнулась и потрепала Юлю по голове. Та поначалу переваривала информацию и только потом сообразила, что рука Яны находится уже не на голове, а сползает все ниже и ниже, причем спуск такой стремительный, что щеки покраснели медленнее, чем рука добралась до места, не столь отдаленного от ног.

— По голове получишь! — рыкнула на Яну Юля.

— Так, — медленно начала Марина.

— Все-все, о великая и уважаемая всеми староста и глава Совета Шестнадцати, мы, презренные рабы твои, умолкаем и начинаем заниматься физкультурой… — хрипловатым голосом прошептала Яна, показывая на Юле, о какой физкультуре шла речь.

====== Велосипедная цепь событий ======

Третье сентября, суббота. Несмотря на то, что только-только был осуществлен переход из волшебного лета в повергающую многих в тоску осень, на улице вовсю светило солнце, постоянно обдавая проходящих людей дождем из невидимых человеческому глазу озорных лучей, которые, осторожно касаясь незакрытых участков кожи человека, оставляли невидимые поцелуи.

Прошло всего лишь два дня учебы, а многим она уже успела опостылеть, надоесть, осточертеть и проч. К этим самым многим относилась и Юля, которая, сонно бормоча что-то под нос в своей постели, похрустела костями и, чуть не сломав себе спину, потянулась.

— Хотьс какот плс…

— Прости, что? — не отрываясь от ноутбука, спросила Марина.

— Я говорю… — зевнула Юля, — что и в этой школе хоть какой-то плюс есть.

Так как Марина ничего не ответила на заявление кареглазой, девушка подумала, что светловолосая молча соглашается с фразой, произнесенной сей великой персоной, то бишь Юлей, и посчитала своим королевским долгом снизойти до простой смертной и пояснить, о каком плюсе идет речь.

— По субботам не учимся!

— Да что ты говоришь? — все так же не отводя взгляда от экрана ноутбука, с сарказмом спросила Марина.

— Ай, ну тебя, морозилка…

— Морозилка? — светловолосая таки посмотрела на Юлю.

Однако этот взгляд не предвещал ничего хорошего. На лице Марины была такая холодная непроницаемость, что любой человек, находящийся в своем уме и при трезвой памяти, обошел бы светловолосую стороной, но кареглазая, казалось, пропускала все холодные фразы Марины мимо ушей и интерпретировала их на свой лад. Так же Юля не понимала, за что все в школе так любят девушку. Учителя относятся к ней с уважением, почти все ученицы сохнут по ней и по Яне. По Яне-то ладно, так думала Юля, мол, этому хотя бы какое-то объяснение найти можно. Но Мандарина-то? Кареглазой казалось странным, что такая холодная персона, которая половину времени находится где-то в себе, а другую половину — за учебой, работой и т. д., является любимицей чуть ли не всей школы. Все здороваются с Мариной, смотрят вслед с благоговением и обожанием, словно Марина не простая девушка, а какая-то неприкосновенная реликвия, которую все хотят.

— Потому что холодная, — брякнула Юля. — Добрее надо быть.

Марина еще какое-то время молча смотрела на кареглазую, а затем вновь принялась что-то печатать. Зелено-серые миндалевидные глаза, окаймленные густыми ресницами, были, как обычно, слегка прикрыты. Но обычно это подчеркивало спокойную сосредоточенность, а в данный момент служило доказательством того, что девушка устала. А устала она вот от чего: помощь в подготовке кабинетов перед учебным годом, помощь по общежитию, работа с различными документами, переезд Юли в комнату к светловолосой, бессонные ночи, проведенные за работой и за поисками той самой, которая уже, наверное, никогда не вернется…

— Прости, что ты сказала? — встрепенулась Марина, на миг задумавшись о своем.

— Я говорю, что добрее надо быть… и уши мыть по утрам.

— А кому-то рот. И причем с мылом, — парировала светловолосая.

— Вот чего ты сразу злишься? — обиженно надула губы Юля. — Я же ничего плохого не имею в виду. Хотя периодически мне и хочется тебя убить, даже несмотря на то, что я знакома с тобой без году неделя… Я, может, хочу с тобой сблизиться и…

— О, таки хочешь с ней сблизиться, — хриплый голос, раздавшийся у самого уха, заставил кареглазую подскочить на добрых полметра.

— Охренела, что ли?! Людей так пугать! Меня чуть Кондратий не хватил! — заорала Юля.

— Приветик, котик, — девушка лучезарно улыбнулась. — Я тоже рада тебя видеть. И тебе привет, мисс… Эй, ты слышишь меня, женщина?

Яна осторожно подошла к своей старой подруге и попыталась взглянуть на экран ноутбука, но не тут-то было. Марина закрыла восьмое чудо техники и уже потом произнесла:

— Привет, Ян.

— А ты все такая же уставшая и замученная… Слушай, мне тут твоя помощь минимально так нужна… Не сходишь со мной к директору? Просто он меня как-то не очень всерьез-то воспринимает, а у меня к нему дело. Хочу просто…

— Ладно-ладно, схожу, — махнула рукой светловолосая, глядя на то, как Яна пытается делать глаза, как у кота из Шрэка. Фанаты, может, и купились бы на такой дешевый приемчик, может, купились бы и учителя, но только не Марина.

Светловолосая дружила с высокой девушкой чуть ли не с пеленок, а оттого прекрасно знала характер Яны, всю ее подноготную и какие приемы использовала девушка, чтобы воздействовать на других людей и влиять на их решения. Именно поэтому Марина решила пропустить трогательную и щипающую душу историю о чем-то там, прекрасно зная, что Яна приукрасила бы повествование раз, эдак, в тысячу, добавив туда чуть ли не ритуал с девственницами и драконами. Причем девственницы бывали чуть ли не в каждой истории.

Яна надулась и пробурчала:

— Вот вечно ты как…

— Морозилка? — подсказала Юля.

— Именно! Марина — лед, а ты — огонек, котик! Именно поэтому вы с Мариной так прекрасно будете ладить. Вам нужно просто…

— Так, все. Пойдем, — решительно сказала светловолосая и вышла из комнаты.

Яна еще какое-то время постояла в дверях, а затем, повернувшись лицом к сонной Юле, лукаво улыбнулась и тихо, чтобы не услышал никто, кроме кареглазой, прошептала:

— А огонь всегда сильнее льда.