Так держать, сталкер!
Шрифт:
Конечно, можно было дождаться запланированного сеанса связи. Да только особого смысла в том не было. В принципе, Чейт был согласен с Архенбахом. И как с адвокатом, и как с другом. Лучше было взять голову с собой. В конце концов, если он и нарушит при этом какие-то местные обычаи, то все можно будет списать на то, что он чужак. А следовательно, существо не совсем полноценное. Уж что-что, а юродивого изобразить Чейт, если потребуется, сумеет. Особенно ежели от этого будет зависеть его жизнь. Если же он бросит голову там, где нашел, то это может быть расценено как откровенное пренебрежение, проявленное чужаком в отношении останков одного из местных жителей. Они ведь могут решить, что для него голова их мертвого соплеменника все равно что камень на пути, который можно легко переступить и дальше идти. А то ведь и еще чего хуже могут подумать. И если даже после этого они не отрежут чужаку голову, то уж точно не захотят иметь с ним никаких дел. А это уже будет означать, что все деньги, вложенные Чейтом А и Архенбахом с Грона в дело, которое они вознамерились провернуть на Дзитте, вылетят
Нет, такого Чейт не мог допустить!
С каким бы выражением лица смотрел он после этого в глаза Архенбаховой жене и детишкам? Обзавестись собственным потомством Чейт так и не удосужился. Поэтому к Архенбахову выводку – тринадцать штук! вы только представьте! – относился как к родным.
Стараясь думать лишь об Архенбаховых малютках, Чейт вытянул из тюка с походной амуницией новенькую майку и содрал с нее полимерную вакуумную упаковку. Затолкав майку обратно в тюк, он надел прозрачный пластиковый пакет на руки и до упора растянул его в стороны. Получилось что-то вроде одной большой рукавицы на обе руки. Присев на корточки, Чейт расправил надетый на руки пластиковый пакет, растянул его по углам и поднес к мертвой голове. Представив, что перед ним арбуз, Чейт кончиками пальцев чуть приподнял голову и быстро вывернул пакет наизнанку, так что голова оказалась внутри. Перехватив горловину пакета в кулак, Чейт несколько раз крутанул груз и прижал образовавшийся тяж вакуумным зажимом. Благодаря мутному пластику то, что лежало в пакете, и в самом деле напоминало… Чейт задумался. А в самом деле, что оно напоминало?.. А, впрочем, какая разница! Главное, на какое-то время о голове можно было забыть. Чейт слегка подбросил упакованную в пластик голову, как будто хотел прикинуть ее вес. Или прицеливался для отличного броска. У него в руках был просто некий предмет. Без названия и без истории. Не вызывающий никаких эмоций. Чейт приоткрыл установленный на ровере холодильный контейнер и кинул в него пакет. Хлопнул по крышке ладонью и улыбнулся, услыхав, как щелкнули автоматические запоры.
– Отличная работа! – похвалил сам себя Чейт.
Если бы рядом находился кто-то еще, он мог бы проявить соответствующую скромность, рассчитывая на похвалу из чужих уст. А так все приходилось делать самому.
Впереди у него были еще четыре дня пути.
Четыре дня под солнцем.
Четыре дня среди высохшей травы, колючего кустарника, ящериц и совсем, видно, сдуревших от жары карфангов.
Еще четыре дня в пустыне… Или полупустыне?..
Да, впрочем, какая разница!
От жары Чейт не страдал. Во-первых, он был ко всему привычен. Во-вторых, у него имелась одежда из нанопористой синтетики, разработанной специально для жаркого и сухого климата, а также запас крема от загара. И, наконец, в-третьих, холодильник ровера размеры имел немалые и был набит как вкуснейшей снедью, так и прохладительными напитками.
Одним словом, экспедиция была подготовлена самым наилучшим образом. Разве что только связь порой глючила. Ну а, скажите на милость, где она не глючит? Вспомните хотя бы о Двух Днях Великого Молчания в Метрополии, когда по никому не понятной причине слетели с катушек системы сразу у всех шестидесяти девяти провайдеров. Включая резервные и аварийные каналы связи. Та еще была заваруха! Особенно в международных космопортах и на пересадочных станциях. Там, говорят, такое творилось! На Баве-12 чуть было до каннибализма не дошло!.. А всего-то, казалось бы, ничего – два дня без связи.
Впрочем, Чейту ничего подобное не грозило. Уверенность в себе и самообладание он не терял никогда. Даже в условиях полной сенсорной депривации.
А задача, стоявшая перед ним, была настолько проста, что справиться с ней смог бы и ребенок. Если ему все как следует объяснить.
Чейт же не просто делал свое дело, но еще и удовольствие при этом старался получить. Во время движения, сидя на краю платформы ровера, он попеременно читал то Витгенштейна, то Вудхауза. По настроению. Кому-то подобный выбор мог показаться странным, но Чейту не было никакого дела до того, что могли подумать о нем другие. Во-первых, никого рядом не было. А во-вторых, он читал то, что казалось ему интересным и доставляло удовольствие. Те, кто не понимает, что это такое, слушают аудиокниги. На привалах Чейт не просто торопливо заглатывал пищу, чтобы поскорее двинуться дальше, а внимательно всматривался в окружающий пейзаж. Картинка была не столько убогая, сколько однообразная. Однако Чейту доводилось наблюдать аборигенов, часами завороженно – иначе и не скажешь – глядящих на плавно изгибающуюся линию горизонта. И если шохены находили какой-то смысл в созерцании сей, не сказать что странной, скорее уж своеобразной, картины, так почему бы и ему не попытаться? И временами ему казалось, что он видит то же самое, что и шохены. Вот только, в отличие от дзиттеров, он не мог понять смысл увиденного. А когда опускалась ночь и где-то невдалеке противными голосами начинали перекликаться кукуи, а может, какие другие твари, Чейт смотрел на темное небо и думал о том, что сколько бы имен и названий ни придумали для него прозаики и поэты, ночное небо навсегда останется чем-то непостижимым и странным для людей, каждый из которых, вглядываясь в море кромешного мрака, неизменно думает о чем-то своем. И почему так – никто не знает. Но и поделать с этим ничего нельзя. Да и нужно ли?
Работа
же, которой занимался Чейт при помощи и поддержке взирающего на него с дзиттоцентрической орбиты Архенбаха, заключалась в следующем. Подчиняясь точным указаниям напарника и время от времени сверяясь со спутниковым навигатором, Чейт двигался через пустыню или, может, полупустыню – он так и не смог до конца понять, в чем тут разница, – и в строго определенных местах вбивал выкрашенные красной краской невысокие колышки с пучками разноцветных веревочек, завязанных причудливыми узелками.На первый взгляд занятие совершенно бессмысленное. На второй – пожалуй, тоже. Для того чтобы понять, какую выгоду собирались извлечь из этого Чейт и Архенбах – а они уж, конечно, прилетели на Дзитту не забавы для, – нужно было не только знать то, что было известно всем, но еще и уметь заглядывать немного вперед, в будущее. Те, кто считает, что это невозможно, что будущее сокрыто во мраке, почернее ночного неба, просто не умеют смотреть. Или глядят не в ту сторону.
Планета Дзитта, расположенная в системе Бизань, мало чем отличается от большинства других планет земного типа. Полезные ископаемые на ней, понятное дело, тоже имеются. Однако местное население находится на том уровне общественного развития, что не позволяет им всерьез приняться за разработку имеющихся месторождений. Ни к чему им это. Пока. Казалось бы, более цивилизованные инопланетные пришельцы должны тут же наброситься на природные богатства Дзитты и хищнически разграбить их, оставив аборигенам взамен стеклянные бусы, мутные зеркальца, тупые ножи и горы промышленных отходов. Ан нет! То, что было хорошо для старых фантастических фильмов, на деле не лезло ни в какие врата. Даже в гиперпространственные. Потому что не существовало в природе таких полезных ископаемых, транспортировка которых к месту переработки и дальнейшего использования не то что приносила бы прибыль, а хотя бы окупалась.
Казалось бы – все! Богатства Дзитты будут лежать себе в земле и дожидаться, когда местные жители почувствуют в них острую необходимость. Ну, к примеру, война какая большая случится и мечи станет не из чего ковать. Или же атмосфера покажется дзиттерам слишком чистой, а небо слишком голубым и возникнет неодолимое желание как-нибудь все это испоганить. Озоновая дыра покажется слишком маленькой или климат слишком холодный. Да мало ли можно найти причин для того, чтобы взяться за дело! Главное – не задумываться о последствиях.
Однако ж Чейт с Архенбахом решили загодя позаботиться о светлом будущем дзиттеров. То есть сделать все то же самое, но не абы как, а по уму. Войдя в контакт с представителями шохенов, самого многочисленного и миролюбивого из всех обитающих на Дзитте племен, Чейт и Архенбах договорились с аборигенами о создании совместного предприятия по разведке и добыче полезных ископаемых в близлежащей пустыне или полупустыне – кому какая разница! – которую шохены считали принадлежащей своему народу. Ну а раз шохены так считали, значит, смело можно было полагать, что так оно и было. Другие племена могли с ними не соглашаться, но вряд ли решились бы спорить. Из-за пустыни? Ну, или из-за полупустыни? Да кому она, к тяпикам, нужна!
Шохены называли пустыню Начикорадос и считали, что в ней обитают то ли тени забытых предков, то ли души убитых врагов – с теологическим вопросом Чейт досконально разбираться не стал. Не то чтобы ему было вовсе не интересно, но времени было в обрез. Главное, шохены не возражали против того, чтобы в Начикорадос был построен современный, оснащенный по последнему слову техники, рудник, ведущий добычу закрытым способом в полностью автоматическом режиме. Список того, что будет добывать вышеуказанный рудник, приводился в конце договора мелким шрифтом. Что для шохенов, лишь понаслышке знакомых с письменностью, большого значения не имело. Принципиальным было то, что шохены согласны были иметь деловые отношения лишь со своим сородичем. Пришлось Чейту стать шохеном, благо обряд посвящения был невообразимо прост. Чейт произнес пару заученных фраз на языке шохенов, после чего оба вождя похлопали его по плечам церемониальными метелками из птичьих перьев. Да, как это ни странно, у шохенов было два вождя, обладавшие равными правами и полномочиями. Оба крепкие, здоровые, вполне себе здравомыслящие, в полном расцвете сил. И, что самое удивительное, ни одного из них присутствие рядом партнера – а где-нибудь непременно сказали бы, что конкурента, – ничуть не тяготило.
Впрочем, к делу, которым собирались заняться Чейт и Архенбах, это никакого отношения не имело.
Итак, Чейт А и Архенбах с Грона, который, дабы не смущать своим откровенно негуманоидным видом аборигенов, наблюдал за всем происходящим с орбиты, организовали предприятие, полноправными совладельцами которого наряду с ними являлись все представители народа шохенов. Право это закреплялось за ними пожизненно и передавалось по наследству.
Шохены не понимали, в чем заключается ценность природных богатств, которыми, как пытался втолковать им Чейт, они обладали. Шохенам не было никакого дела до полезных ископаемых. Однако прожженные дельцы Чейт и Архенбах отнюдь не собирались наживаться на наивности аборигенов. Их представление о предпринимательстве было довольно странным – оба были уверены, что забота о собственной выгоде вовсе не подразумевает беспардонный обман всех вокруг, как конкурентов, так и компаньонов. Они открыли счет в Тридцать Седьмом Кредитном Галактическом Банке, на который планировали перечислять десять процентов прибыли совместного предприятия. Трудно сказать, счастливым или нет окажется тот день, когда далекие потомки ныне живущих шохенов поймут, что им требуются галактические кредиты. Но к тому моменту сумма их счета должна стать поистине астрономической.