Так кто тут хомо сапиенс?!

Вернулась хозяйка. Динка встретила её вяло. Повезли собачку к ветеринару. Оказалось, пироплазмоз (закусали клещи). Врач хозяйку успокоил: вылечить можно.

Стали лечить. А собаке всё хуже и хуже. Отвезли и Кешку к врачу проверить, оказалось, он тоже перенёс это заболевание на ногах, но оклемался сам, безо всяких лекарств.

Динку положили под капельницу. Несмотря на это, ей становилось всё хуже. Собака таяла на глазах, была всё грустнее и грустнее. В конце концов она отказалась кушать, а потом и пить.

Что только не делала хозяйка: уговаривала Динку, не отходила от неё, плакала, просила поесть, – ничего не помогало. Через неделю лечения Динка тяжело вздохнула, посмотрела в глаза человека и умерла. Сама так решила. Хозяйка это поняла. Потому, что они всегда были вместе, рядом, ели, можно сказать, из одной миски. А раз не взяли, решила для себя собака, значит, стала не нужна.

Динке было всего восемь лет, для лайки – не возраст.

Вот как любят нас наши собаки. Любят так, как мы порой не способны. Завёл друга – не предавай его. Он жизнь за тебя отдаст. Отдаст просто так, потому что ты – есть!

Спасибо им за это. Они помогают нам, спасая своей любовью.

Очки, челюсть, девочки

Однажды нам с мужем нужно было уехать по срочному делу на два дня, и не с кем было оставить нашу лайку. Долго мы мыкались и, наконец, решили уговорить нашего пожилого родственника семидесяти лет последить за псом. Покормить его, погулять с ним два раза в день. Родственник со скрипом, но согласился, понимая, что у нас безвыходное положение. Мы ему расписали, что и как будет кушать пёс, как с ним гулять. Договорились, что он будет жить в квартире один. Стало быть, остаётся подъезжать в течение двух дней утром и вечером к нам домой, накормить и выгулять собаку.

Уезжали мы с тяжёлым сердцем. Оставили деду в холодильнике мясо, поводок и намордник. Ошейник на собаку надели сразу, попросив не снимать, чтобы можно было всегда Казана схватить при нестандартной ситуации. Попросили гулять с ним только на поводке и, желательно, недалеко от дома. Также предостерегли сразу о необходимости обходить стороной всех встречных собак, ибо Казан драчлив. Дед кивал: «Да-да, всё понял».

Мы уехали. Описывать своё моральное состояние не буду, я просто извелась за эти два дня и, как оказалось, не напрасно.

В первый же день, отгуляв утром положенное время, дед прикинул, что ездить из Выхино на Таганку далеко, и решил увезти Казана к себе домой. Ехать с псиной в троллейбусе ему показалось долго, и он решил везти собаку в маршрутном такси.

Они с Казаном доехали отлично. Единственная неприятность состояла в том, что деду пришлось поскандалить с водителем по поводу ушастого пассажира с волчьей внешностью и повисшим поленом хвостом, ибо, когда пёс нервничал, его хвост из баранки раскручивался так, что трудно было отличить псину от серого собрата. Граждане пассажиры притихли. Дед доверия не вызывал, ибо он был поджарый, и все понимали, что собаченцию таких размеров он вряд ли сможет удержать. Но всё обошлось.

После поездки, почувствовав себя великим собаководом, дед решил сразу же отгулять вторую часть программы и, подойдя к местной школе, отпустил Казана с поводка. Неожиданно для него с другой стороны школьного двора вынырнули две крупные собаки: кобель немецкой овчарки и молодой кобель русско-европейской лайки. Казан был бы не Казан, если бы тут же не сцепился с кобелями. По земле покатился клубок рычащих тел. Дед растерялся, но решил не лезть в это дело, в общем-то, и не зная, что предпринять, чем ужаснул хозяев овчарки и лайки. Они поняли, что разнимать собак придётся им.

Кое-как расцепив катающихся кобелей и отогнав Казана в направлении деда, хозяева высказали ему в непечатных выражениях всё, что думают по этому поводу. А именно, чтобы дед с такой «тварью» гулял отдельно по ночам и по кустам. Их можно было понять.

Сам же дед слегка струсил, но оценил, что это такое – гулять с крупной собачкой. Дома он навалил псу каши со щами.

Плотненько поужинав, Казан понял, что здесь можно всё, и полез к деду на диван, хотя дома в присутствии хозяев пёс даже думать об этом не мог. Полизал деду руку в знак благодарности за ужин и хорошую прогулку и, посапывая, улёгся рядом. Дед устал за день, к тому же, набрался впечатлений и решил, сидя на диване перед телевизором, попить чайку с печеньем. Ага!

Казан, лёжа рядом с дедом на диване, корректно просил печенюшку, но, видя, что тот жадничает, наподдал ему носом под руку с горячим чаем. Облив себя кипятком с головы до ног, дедуля рассердился и согнал хама с дивана.

Наступил поздний вечер. Дедушка расстелил постель и улёгся в кровать. Через минуту кровать содрогнулась. Рядом с ним на подушку пристроилась собачья голова. Пёс придвинулся к нему плотнее и крепко заснул. Всю ночь дед боялся пошевелиться, оставаясь под впечатлением клыкастой, храпящей во сне волчьей головы на подушке. Беспокойно проведя ночь, утром встал больным человеком.

Вторую прогулку отгуляли нормально. Ходили по кустам, по обочинкам, на поводке, старательно обходя собачников. Слух о дедушке с неуправляемой лайкой мгновенно прокатился по району и теперь местные собачники их тоже вежливо обходили стороной.

И всего-то деду оставалась продержаться вечер да ночь, а утром мы приезжали, но… закон подлости никто не отменял. Случилась кульминация.

Выбрав время попозже, чтобы народу было поменьше, дедуля отправился гулять. Погода стояла тёплая, ласковая, он по дороге и расслабился. Вечер тихий, спокойный, умиротворяющий и тут, как назло, навстречу деду попались две молодые обворожительные девушки. И ладно бы, они прошли мимо, так нет, решили спросить у старого, как пройти на Ташкентскую улицу. «Вот… Счастье-то…», – мысленно вспорхнул дед, вспоминая свои семнадцать лет. Расправил грудь, заулыбался, раскланялся. Девушки в мини-юбках, ножки точёные, глазки блестят, – дед совсем позабыл, зачем вышел погулять.

Распушив перья, он пустился в длинное обсуждение путей, ведущих к Ташкентской улице, а, чтобы пёс ему не мешал, прикрутил поводок к запястью. В этот момент в соседних кустах зашуршал кот, вышедший на вечернюю охоту, и, пока улыбающийся дед, кланяясь, рассказывал, размахивая руками, по какому маршруту двигаться молодым нимфам, Казан, унюхав кота, совершил мощнейший рывок в кусты.

Международный гид улетел пузом по асфальту прямо в колючий куст. Замечу, лайки никогда не лают, когда совершают нападение. Лают они, только если видят дичь и не могут её достать, сообщая хозяину о местоположении зверька.

Вставная челюсть деда вывалилась на дорогу и быстро покатилась в сторону. Очки слетели с носа, не удержавшись, он хлопнулся оземь, аккурат на них, мгновенно раздавив стёкла. Одежда затрещала по швам. Да-а… это был конфуз! Оказаться в таком положении перед наядами, беспомощно лежащим в кустах, лицом вниз, разматывая накрепко привязанный к запястью поводок, было ужасно.

Бедному старикану трудно было держать марку перед дамами. Бодро вскочив, он умудрился двумя руками выдернуть Казана из куста, хотя оттуда раздавалось неистовое шипение защищающегося кота. Затем, собравшись с духом, попросил девушек помочь ему. Но у него резко ухудшилась речь (челюсть была далеко), да и девочек он плохо видел – темно было.