Так кто же виноват в трагедии 1941 года?
Шрифт:
Самое печальное заключалось в том, что радиосвязи в управлении войсками Генштабом изначально отводилась лишь вспомогательная роль. На проводимых учениях радиостанции для организации военной связи практически никогда не использовались. Считалось, что гораздо надежнее послать с пакетом связного. В результате в предвоенные годы в РККА возникло устойчивое отрицательное отношение к радиосвязи.
В своих мемуарах маршал Жуков бросил обвинение Сталину в том, что именно тот и был виновником плачевного состояния радиосвязи в РККА:
«И. В. Сталин недостаточно оценивал роль радиосредств в современной маневренной войне, а руководящие военные работники не сумели своевременно доказать ему необходимость организации массового производства армейской радиотехники».
Однако с этим обвинением
Напротив, Сталин в предвоенные годы проявлял явную озабоченность состоянием радиосвязи в РККА. Примером тому может служить взбучка, которую он устроил военным, за состояние связи в Красной армии на совещании по итогам Советско-финляндской войны. Вот, например, какой диалог состоялся на этом совещании между Сталиным и командующим 15-й армией командармом 2-го ранга М.П. Ковалевым:
«Ковалев. Я не имел связи.
Сталин. Вы же избегали связи. ЕСТЬ РАДИО, но вы не считали нужным ответить штабу Военного совета. К 8-й армии была радиопередача, вы могли связаться через 8-ю армию. Вам посылалось из Главного штаба несколько телеграмм, а вы не отвечаете, вам плевать на связь с Москвой.
Ковалев. Я обо всем доносил в Москву.
Сталин. Вам было приказано прямо доносить в Москву.
Ковалев. Это в феврале.
Сталин. Как же в феврале. Мы в Москве хохотали, как вы относитесь к связи с Москвой.
Ковалев. Я имел связь после того, как получил аппарат Бодо в Уксу.
Голос. А радио?
Сталин. Через 8-ю армию у вас была связь и вы могли доложить.
Ковалев. Я имел связь по Морзе, по радио и посредством самолетов.
Сталин. Вы даже не понимаете вопроса и не отвечаете. Вам говорят, что надо доносить в Главный штаб в Москву. Вы имели возможность доносить через 8-ю армию, у которой была связь с Москвой. Вы же не дали ни ответа, ни привета».
В этом диалоге, как в зеркале проявилось неумение и нежелание наших военных использовать радио для связи с войсками и Генштабом. Впрочем, благодушное отношение к состоянию связи в армии имело место не только на уровне командующего армией, но и на уровне руководства Управления связи РККА. Об этом свидетельствует диалог, произошедший на том же совещании, между Сталиным и комиссаром Управления связи РККА Муравьевым:
«Муравьев. Товарищи, я являюсь комиссаром Управления связи Красной Армии, а в период операций с белофиннами был начальником связи 8-й армии…»
Именно этим обстоятельством и объясняется тот факт, что в 8-й армии была устойчивая радиосвязь с Москвой. Для этого понадобилось назначить начальником связи армии одного из руководителей Управления связи Красной армии.
«…В условиях войны с белофиннами мы имели возможность проверить работу как войсковой связи, так и средств связи, а равно и подготовку штабов по организации управления войсками.
По оценке командования и общевойсковых начальников, войска связи в данной войне с поставленной задачей справились неплохо, и как выражаются „связь не подвела“. Правда, здесь из выступлений пока не сказано ничего о работе связи. Во всяком случае по оценке общеармейских командиров звена дивизии и корпуса, командования армии, насколько мы имеем сведения, связь не подводила и работа связи оценивается вполне удовлетворительно…
Сталин. Связь была везде плохой, все жалуются на фронтах на плохую связь.
Муравьев. Первый раз слышу, тов. Сталин, о том, что везде связь была плохой.
Сталин. Ни одного участка не знаю, откуда бы не было жалоб на связь. Признают проволочную связь, РАДИОСВЯЗЬ НЕ ПРИЗНАЮТ».
Так что напрасно Жуков обвиняет Сталина в том, что тот якобы «недостаточно оценивал роль радиосредств».Как видно из приведенной стенограммы Сталин прекрасно понимал роль радиосвязи в грядущей войне и требовал от военных чтобы они срочно освоили этот вид связи. А вся вина в том, что радиосвязь в войсках не признавали
полностью ложится на Генштаб РККА.В результате в начале войны частенько происходили случаи, когда по рации передавались сообщения примерно такого типа: для передачи оперативной информации направляем офицера связи. Встречайте. А в ответ через некоторое время поступала радиограмма: посыльный добрался благополучно, отбыл обратно.
Вот, например, как рисует Жуков типичную для того времени ситуацию:
«Командиры и штабы избегали пользоваться радиосвязью, предпочитая связь проводную. Что из этого получилось в первые дни войны — известно».
Аналогичную точку зрения можно найти и в воспоминаниях других участников войны. Например, бывший в те дни начальником штаба 4-ой армии полковник Сандалов в своем анализе первых дней войны пишет:
«Командный состав и штабы всех степеней, в том числе и штаба армии, не умели управлять войсками при помощи радио и не любили этот вид связи из-за трудности его применения по сравнению с проводной связью…
Постоянно действующей радиосвязи с выше- и нижестоящими инстанциями и с соседями штаб армии не имел…
Связь приходилось осуществлять лишь подвижными средствами через офицеров связи. Получаемые данные о действиях войск и отдаваемые распоряжения быстро старели ввиду резких изменений обстановки».
Отсутствие объективной оперативной информации и как следствие этого слабая управляемость армиями и невозможность добиться оперативного взаимодействия различных родов войск, приводили к тому, что немцы имели возможность безнаказанно сосредоточить ударные группировки на определенных направлениях и прорывать нашу оборону в нужном для них месте. А это неизбежно приводило к тому, что наши силы дробились, окружались и по частям уничтожались.
Вот что пишет по этому поводу Жуков:
«Не зная точно положения в 3, 10-й и 4-й армиях, не имея полного представления о прорвавшихся бронетанковых группировках противника, командующий фронтом генерал армии Д. Г. Павлов часто принимал решения, не отвечавшие обстановке…
Тем самым командиры частей и соединений ставились в трудные условия. Не имея устойчивой связи с вышестоящим командованием, они были вынуждены действовать по своему разумению, как им казалось целесообразным, и довольно часто в ущерб соседям».
Как это не печально, но упорное игнорирование радиосвязи командным составом РККА продолжалось на протяжении всего 1941 и значительной части 1942 года. Об этом, в частности, свидетельствует приказ командующего войсками Западного фронта генерала армии Жукова № 081 от 1 декабря 1941 года:
«Результаты использования радиосвязи в наступательной операции Зап. фронта показывают, что требования приказа НКО № 0243 от 1941 г. войсками фронта не выполняются, радиосвязь по-прежнему применяется неумело и работает плохо.
Командующие армиями и командиры соединений все еще считают радиосвязь вспомогательным средством связи и пытаются управлять боем только по телефону и телеграфу».
Но в особенности крайне негативно отсутствие радиосвязи сказалось на боеспособности наших военно-воздушных и танковых войск. Тотальная радиофикация немецких самолетов позволяла Люфтваффе добиться превосходства в любом избранном для этого месте и сконцентрировать их ударную силу там, где это было надо, и тогда, когда было надо.
Нечто похожее происходило и с английскими ВВС во время воздушной битвы над Англией в 1940 году. Тогда англичане, имея на своем вооружении радары, могли заблаговременно засечь место и время налетов немецких самолетов и сконцентрировать против них значительное количестве своей боевой техники. Именно это позволило Великобритании, обладавшей меньшим количеством самолетов, выиграть эту битву.
После того, как немцы завоевали безусловное превосходство в небе, наши мехкорпуса стали чрезвычайно уязвимыми с воздуха, и разгром наших передовых частей стал практически неизбежным.
Только после того, как в том числе с помощью западных союзников Красную армию удалось оснастить хотя бы минимально необходимым количеством средств радиосвязи, а в войсках удалось преодолеть синдром отторжения радио, ситуация с управляемостью армией и оперативным взаимодействием различных родов войск стала налаживаться.