Так произошло

В любом случае, Маркус Блэк, отсидев достаточное количество времени в углу, все же махнул вяло рукой, подзывая официантку — фавн, ха, какое чудо — и бросив несколько льен в оплату своей выпивки, покачивающейся походкой направился на выход, сперва столкнувшись с дверью плечом, заставив ту распахнуться, прежде чем вывалиться на улицу, прежде чем покачивающейся походкой направиться в ближайший переулок.

Ха, если бы он до сих пор жил в Мистрале — то подобно бы явно закончилось тем, что несколько хмурых, но относительно грозных с виду ребят попытались бы зажать его в переулке — а значит и несколькими трупами в том переулке — но в Гленн ситуация с криминалом была значительно лучше, и потому никто не последовал в переулок вслед за Маркусом…

Правда, ситуация в Гленн куда больше усложнялась из-за той же полиции — если бы Маркус попытался пробраться в Гленн легальным путем — его могли бы и арестовать на границе, обнаружив поддельность его документов — но в целом одно и другое просто уравнивали друг друга.

В любом случае, проделав путь до ближайшего самого темного закутка, где не было видно ни улицы снаружи — ни сами прохожие не могли обнаружить Маркуса — тот использовал свое проявление — уже свое . Три уже своих проявления.

Сперва Маркус ощутил, как его тело становится невесомым. Затем, моргнув и посмотрев на руку, он обнаружил то, что она стала фактически невидимой. После чего, на пробу, Маркус приложил руку к ближайшей стене и надавил на ту. Несколько секунд он ощущал сопротивление, прежде чем его рука, словно бы пройдя через упругое желе, освободилась, позволив тому на пробу повертеть той и, кивнув, вытащить ее обратно.

Спустя же еще секунду, Маркус вытащил ту и, кивнув, взглянул на одежду, спавшую с него мгновенно, оказавшись полностью нагишом, после чего оттолкнулся от земли, легко подпрыгнув на десяток метров, мгновенно оказываясь на крыше невысокого здания, после чего покачнулся, чуть было не свалившись обратно вниз.

У Маркуса Блэка было четыре проявления.

И нет, он не был уникальным человеком, внутри которого покоилось четыре души — по крайней мере с рождения. У Маркуса Блэка изначально существовало только одно проявление. Бесполезное в его работе в качестве охотника, но до крайности полезное в его текущем поле деятельности.

Он мог красть чужие Проявления.

Именно в этом заключался великий трюк Маркуса Блэка и причина, почему, не смотря даже на его поведение и расслабленность, тот до сих пор оставался одним из лучших ассасинов, что только могли купить деньги.

У него просто было слишком много козырей.

За время своей жизни Маркус Блэк получил три Проявления, что невероятно помогали ему в его жизни. Он умел становиться невидимым. Он умел становиться бесплотным. И он умел левитировать. Иными словами, ему не столько был нужен профессионализм — у него на руках уже были все козыри, которые ему только были нужны.

Идеальный убийца — невидимый, неосязаемый и летающий… Конечно, это было не столь идеально — но и недооценить его козыри было нельзя. Хотя он и получал с помощью своего Проявления лишь более слабые версии чужих Проявлений, но и этого хватало в его работе.

Например, когда он становился неосязаемым — он становился неосязаемым для всего, включая оружие и свою одежду — и только очень плотные объекты могли сопротивляться этому, такие как земля под ногами или стены домов. К тому же ему приходилось отказаться от ауры — что было маловажно в том случае, если Маркус мог просто пропустить удар через себя… Эвелин могла частично материализовать части своего тела, например, и даже продолжать использовать свою ауру в подобном состоянии — что подходило куда лучше для супер-козыря — но от гримм это ее не спасло…

Или невидимость — в оригинале тот охотник умел делать невидимым и свою одежду и оружие, пока то находилось в непосредственном контакте с ним — но Маркус мог сделать невидимым только свое тело…

Ну и, конечно же, левитация — изначально Маркус Младший практически не тратил ауру на левитацию и был в воздухе столь же мобилен, сколь и на земле — в то время как у Маркуса Старшего в лучшем случае выходил неловкий полет со скоростью бегущего гражданского, к тому же просаживающий запас его сил также, как и все остальные Проявления — но и этого было достаточно для Маркуса.

Фактически, Маркус, воспользовавшись своими проявлениями был достаточно близок к тому, чтобы стать идеальным разведчиком — невидимый, неосязаемый летающий охотник, способный спокойно заглянуть за любую дверь, обнаружить все тайные склады и проходы, пройти через любую охрану — почти любую, инфракрасные датчики или датчики шума, например, все еще могли его засечь — и отпустить со всей необходимой ему информацией.

Фактически, он мог оказаться в любой закрытой комнате с человеком, после чего, материализовавшись, свернуть ему шею и исчезнуть вновь, не оставляя следов — кроме, собственно, трупа.

Именно поэтому Маркус Блэк и считался лучшим в деле убийств.

И потому, взобравшись на высокое здание Маркус сконцентрировался, после чего быстрыми прыжками, используя левитацию только для того, чтобы заглушить звуки своего взлета и приземления, тот бросился к месту, где прямо сейчас находилась его цель — Джонатан Гудман.

Нет, конечно же он не планировал убивать того прямо сейчас — если он хотел не только пристрелить Джонатана, но и выжить после этого — ему был нужен план.

А лучше всего начать разработку этого плана Маркусу было после того, как он взглянет на цель своего убийства… Без лишних свидетелей.

* * *

Синдер ощущала себя не очень уютно на своем дне рождения.

Во первых ее не заботила еда, подаваемая в данный момент — она могла позволить себе благодаря покровительству Джонатана так каждый день. Во вторых ее не обуревали чувства праздника от осознания, что она прожила еще один год — если говорить об этом, то куда больше теплых чувств она могла получить восьмого августа — в день рождения и день встречи с Джонатаном — или же тринадцатого августа, годовщину побега из отеля и годовщину сжигания самого отеля до тла…

Но в третью — и главную — очередь Синдер беспокоило то, каким хмурым, задумчивым и печальным выглядел Джонатан.

За время проведенной с тем Синдер видела Джонатана таким несколько раз — и каждый раз наблюдения за подобным буквально рвало душу Синдер… И каждый раз подобное размышление было связано с чем-то невероятно неприятным для Джонатана.

Очередной кризис, надвигающийся на людей, или личные проблемы — в сознании Синдер второе было важнее, чем первое.

Синдер не нравилось подобное выражение лица Джонатана. Обычно это приводило только к его грустному настроению — и служило знаком того, что с Джонатаном происходило что-то неприятное. Синдер хотела бы раз и навсегда стереть эту эмоцию с лица Джонатана — из этого мира — но Синдер не могла этого сделать.