Так произошло
Шрифт:
Салем была, без преувеличения, великой. Когда-то ей поклонялись как богине, когда-то она правила миром, когда-то она сражалась через весь мир в великой войне с человечеством…
Никогда до этого момента Салем не была поставлена на полку в череде «дел, которые мне необходимо выполнить.» И даже не на первом месте!
Любой человек, что узнал бы о ней, направил бы уничтожение Салем все доступные ему силы — но Джонатан — нет. Вместо этого он просто… Принял информацию о Салем к сведению — и отложил ту на время.
До востребования.
Салем всегда считала себя — объективно говоря, она и была — великой личностью, врагом всего
И вот, тот, кого она считала врагом, Джонатан Гудман, на гибель от рук которого рассчитывала Салем, единственный, кто мог уничтожить ее…
Просто проигнорировал ее. Отложил в сторону. Занялся другими, более важными делами на его пути.
И Салем… Даже не знала, как именно она была должна реагировать на это.
За долгие тысячелетия своей жизни — пожалуй, это было первым подобным случаем для Салем.
Конечно же в прошлом проходили годы и века, когда Салем оставалась в тени, незримая для взглядов всего мира, кроме Озпина, вынашивая планы кровавой вакханалии, готовой разверзнуться по ее приказу…
Но в те моменты Салем была неизвестной переменной!
И точно также существовали времена, когда Салем, даже будучи открытой всему миру, не сталкивалась с героями и воинами, пытающимися изничтожить ее…
Потому, что они собирали силы, искали союзников, разрабатывали планы.
Никогда до этого момента враг Салем не решал просто «подождать» в отношении Салем.
Более того, Салем сама неоднократно использовало время в качестве своего самого могущественного оружия — пережидая врагов, армии, цивилизации — время служило в качестве ее союзника. Узнать, что Джонатан использовал время против нее самой?
Безумие. Однозначное, чистое, незамутненное безумие…
И как у всякого безумия — в этом безумии существовало рациональное зерно.
Салем прожила тысячи лет, ожидая лишь своей смерти — методично она уничтожала города и отступала в тень на века, никогда не пытаясь бежать вперед, но вместе с тем…
Как я могу оставаться спокойной сейчас, когда моя заветная мечта перед моими глазами, всего в считанных сантиметрах от меня — и вместе с тем так непреодолимо далека от моих рук…
Но, как и было сказано — арсенал Салем был весьма ограничен. Дабы заставить Джонатана убить Салем та была готова поступиться любыми принципами — если вообще кто-либо мог сказать о том, что у нее они были — и совершить любое действие, однако… Что она могла совершить вовсе?
У Салем было удивительно мало «пряников», которые могли бы соблазнить Джонатана — если точнее, то фактически их не было вовсе — и столь же мало кнутов, что могли заставить его броситься на возникшую перед ним преграду в виде Салем.
И потому Салем продолжала создавать супер-орду. Самую могущественную из когда-либо существовавших орд гримм… В текущей истории Ремнанта — но даже среди всех великих орд по крайней мере ее назвали бы «достойной упоминания» — не за размер или силу, сколько за время ее создания. Всего шесть лет — вполне вероятно, Салем создала самую быстрорастущую орду гримм в истории Ремнанта — всего Ремнанта, не только его текущей итерации.
Изначально это не было планом Салем — можно было даже сказать, что это было своеобразной случайностью. У Салем просто не было столь многих карт в рукаве, как не было и многочисленных хобби. Все, что делала Салем в свободное время — и свободного времени у Салем, проводящей столетия в этом мире в молчаливом одиночестве было много — это создавала гримм. К тому же, гримм были полезны — она всегда могла использовать орду или две для одного или
другого действия.И, как и следовало ожидать, Салем не ошиблась в этом восприятии.
Величайшая орда гримм современности лишь ожидала ее приказа… И Салем желала отдать этот приказ, чтобы заставить Джонатана отложить его старые планы — и приступить к ее убийству изо всех его сил.
Однако — куда нанести удар? Где удар Салем был бы наиболее ощутим?
Вопросы, вопросы, вопросы…
Как и все предыдущие тысячелетия незримой войны титанов — Салем тщательно выбирала лучшее место, время и условия для ее сокрушительного удара. Впервые за долгие тысячелетия вечной борьбы Салем едва вспоминала о существовании Озпина, пытаясь подобрать лучшую стратегию для войны с ее врагом, на которого она возлагала столь много надежд.
Цена дружбы
С точки зрения простого обывателя отношения между Гленн и Менажери нельзя было назвать иначе, чем союзническими.
Размещенный военный контингент, тотальный экономический союз, многочисленные программы культурного, научного, технического обмена — Гленн и Менажери существовали в союзе настолько плотном, что проще было считать их единым государственным образованием в двух формах, чем двумя отдельными Королевствами.
Фавны Менажери поступали в технические институты Гленн, а работники Гленн регулярно отправлялись на отдых в Менажери. Менажери бурно развивали сферу услуг, что не полагалась на естественные природные запасы чего либо, а Гленн с радостью пользовались возможностями практически бездонных запасов разочарованных фавнов, готовых работать за несколько меньшие суммы, восстанавливая свою просевшую рабочую силу для экономики. Чт ои говорить — даже армия Гленн не так давно позволила набирать в свои ряды граждан Менажери — с условием их релокации в Гленн и смены гражданства, конечно же — но сам факт возможности подобного уже говорил о глубоких союзнических связях двух государств. А релокация и смена гражданства… Какая разница — ведь это ничего не значило, если путь из одного государства в другое занимал менее часа, средняя зарплата в Гленн превышала зарплату в Менажери — да и социальные условия в той были лучше. Разве смена одного документа на другой что-то значила для простого жителя Менажери вовсе?
Более того, наплыв рабочей силы из Менажери, наложившийся на появление большого пула возможной рабочей силы Мантла и Атласа привел к тому, что Гленн впервые запустили следующий шаг своего «становления настоящим государством» — создания поселения-сателлита.
Это был первый, пробный шаг Гленн — не столько с какой-то однозначной экономической целью, сколько для «обкатки» возможного алгоритма действий и проверки своих возможностей в этом — поэтому экономическое планирование для того не было столь велико — поселение планировалось фермерским в первую очередь, а во вторую — лесодобывающим и перерабатывающим — однако в случае, если этот проект окажется удачным и сможет выйти на уровень безубыточного существования — то это возвестит эпоху достаточно экспансивного роста и колонизации территории Гленн.
И все это происходило при помощи Менажери — как можно было назвать их отношения друг с другом в таком случае иначе, чем «союзническими»?
Но это, как и следовало ожидать, было лишь публичным видением. Не совсем пустой фасад, поэтому большая часть простого населения и даже чиновников меньшей руки были убеждены в правдивости подобных заявлений — в конце концов под этими убеждениями крылись те или иные факты, подтверждающие их правдивость — однако чем выше забирался в вертикали власти житель этих двух государств — тем более двойственной становилась ситуация и отношения двух государств-изгоев… Не то, чтобы их можно было считать изгоями в данный момент вовсе.