Так произошло

Учебники.

Сложно было, даже для самой Синдер, определить, как она относилась к обучению.

Синдер умела считать, писать и читать… Благодаря мисс Санни.

В отличии от тысяч и тысяч подобных же замечаний — конкретно в этом случае Синдер не лгала, хотя ей и не нравилось признавать, что мисс Санни из всех людей дала ей что-то положительное. Просто потому, что ей было нужно, чтобы Синдер знала определенные вещи об окружающем ее мире.

Нельзя отправить обслугу в комнату сто шесть, если обслуга не знает чисел. Нельзя заставить Синдер заполнять журналы учета, если Синдер не умела писать. Нельзя заставить Синдер предупреждать постояльцев отеля о выселении, если Синдер не умела читать.

К сожалению для самой мисс Санни — той пришлось научить Синдер базовым вещам, необходимым в жизни. К разочарованию самой Синдер — это была одна из крайне немногих вещей, что мисс Санни дала ей положительного в жизни — и даже это было дано Синдер исключительно из прагматичных целей самой мисс Санни. Ничего дальше базовых навыков мисс Санни явно не планировала давать Синдер. Та даже не училась в школе до этого… Как Джонатан смог договориться о принятии ее во второй класс было за пределами понимания самой Синдер.

Синдер вспомнила об уроках мисс Санни и непроизвольно подняла руку к шее, проверяя отсутствие ее ошейника.

Мисс Санни была нетерпеливым учителем… И очень быстрым на расправу.

Поэтому Синдер пришлось научиться всему необходимому. И быстро.

Воспоминания о прошлых занятиях заставили Синдер сжать кулаки, но лишь один взгляд на спину Джонатана, продолжавшего копаться в тетрадях заставили ту медленно выдохнуть.

Джонатан рядом — значит все будет хорошо. Все обязано быть хорошо.

С другой стороны мысль о том, что Синдер сможет выучиться — и помочь Джонатану не могла не радовать Синдер.

Да, это будет долгий процесс… Но это поможет Синдер помочь Джонатану. Цель, ради которой Синдер была готова смириться даже со школой.

С другой стороны — ей придется быть отдельно от Джонатана. Каждый день, по многу часов.

И хотя Синдер знала, что Джонатан никогда по-настоящему не покидал ее — сама мысль об этом заставляли Синдер морщиться от неприятных ощущений.

Ведь она даже не сможет помогать Джонатану, пока будет находиться в этой… Школе.

Это было непростительно.

Новые люди — будущие… Одноклассники– и учителя. Те, к кому Синдер испытывала определенный интерес — до этого Синдер не удавалось долго пообщаться с кем-либо из детей ее возраста… И огромную настороженность — Синдер видела, насколько люди бывали жестоки и безразличны до того…

Синдер испытывала от новости крайне смешанные эмоции, но…

— Так, нашел!- Джонатан наконец-то смог вынырнуть из огромных залежей книг, потрясая учебником, словно бы заветным трофеем.

Если Джонатан хотел, чтобы Синдер пошла в школу — Синдер могла только принять его решение.

* * *

Стены Горы Гленн поднимались высоко, наверняка казавшись жителям города могущественным бастионом защиты перед лицом гримм и бандитов, живущих за пределами города…

Но за пределами города жили не только бандиты. И им стены Горы Гленн вовсе не казались «надежными» или что-либо «защищающими». Им они казались непреодолимой преградой на их пути. Преградой, не защищающей огонек цивилизации в диких землях — а сейфом, прячущим от них самое дорогое.

Цивилизацию.

Сорок восемь человек. Двенадцать мужчин, двадцать шесть женщин, три старика, семь детей. Все, что осталось от когда-то процветающего идиллического поселения в диких землях вокруг Вейла — Роузгардена.

Месяц назад маленькая клякса в диких землях, отметка с названием поселения была стерта со всех карт мира. Роузгарден был уничтожен.

Из трех с половиной тысяч жителей уцелело меньше полусотни.

Не все из них погибли сразу. Многие, но не все.

Сперва была орда гримм. Никто не знал и уже никогда бы не узнал, что спровоцировало их нападение. Была ли это перестрелка в глухом лесу неподалеку от поселения? Какой-то идиот-охотник привлек внимание орды? Или это было медленным процессом, складывающимся из десятков мелких причин год за годом?

Нападение гримм произошло в пять утра, но люди в поселении узнали об этом спустя лишь пятнадцать минут, когда кто-то смог поднять всеобщую тревогу. Гримм ударили по домам охотников в первую очередь.

Двадцать четыре охотника.

Выжил лишь один.

Это была бойня. Тысячи гримм против напуганных гражданских. Две тысячи погибших.

Улицы были усеяны телами.

Вид. Улицы, что навсегда окрасились в розовый. Кровь, впитавшаяся в асфальт.

Звук. Чавкающий звук под ногами, куда бы ты ни шел. Как слякоть.

чавк-чавк-чавк…плюх!

Чей то глаз только-что лопнул под ногой.

Гримм растворялись после смерти.

Люди — нет.

Запах. Металлический вкус, от которого нельзя никак скрыться. Привкус сырого мяса во рту. Запах словно бы из холодильника.

Из холодильника, полного мясом.

Сто двенадцать суицидов после. Сто двенадцать в один день.

Они победили. Отбились от гримм. Спрятали детей. Увезли раненых…

Бандиты. После гримм всегда идут бандиты.

Тысяча четыреста напуганных гражданских. Дети, старики, женщины, калеки, раненые.

Банда в сорок человек. Может чуть больше или меньше.

Отдайте нам припасы — и никто не пострадает.

Они отдали. Еду. Оружие. Патроны. Медикаменты. Что еще они могли сделать?

Были те, кто пытался сопротивляться. Отправился на вылазку.

Шестерых казнили прилюдно. Для устрашения.

Последний охотник Роузгардена.

На что он надеялся, потеряв руку всего день назад?