Так просто... Книга 2

— Поцелуй! — Габриэль весело захлопала в ладоши.

— И я так думаю, — Марк серьезно смотрел в глаза Джейс, а потом опустил взгляд на её губы. — А, поскольку, ты мне задолжала еще один поцелуй с самого утра…

— Это когда я успела?

— После завтрака, — Марк сильнее прижал Джейс к себе, — Целуй!

Джейс провела подушечкой большого пальца по полной нижней губе Марка, а потом, не давая себе времени на раздумья, поцеловала его.

Сейчас он позволил ей самой изучать его губы. Джейс легко касалась его, немного поверхностно. В какой-то миг Марку показалось, что она совершенно не умеет целоваться «по-взрослому». В этом поцелуе не было той необузданной страсти, что служила бы предвестником безудержного секса. Поцелуй был нежным, немного томным, ласковым. Хотя, разве он мог быть другим, когда на них смотрят их дети? Да, Джейс сейчас права. Только так…

Марк нехотя оторвался от Джейс. А она, смущенно, обняла его за шею и уткнулась носом в плечо.

— Малышка. — Марк надавил на её затылок, запутавшись пальцами в мокрых волосах, а потом вздохнул и повернулся к детям. — Ну, что? бомбочкой?

Малышня радостно заверещала. Джейс отстранилась от Марка, но он удержал её за руку:

— Теперь и ты с нами.

— Я согласна, — она открыто улыбнулась ему. — Помогу твоим гномам выбраться.

Она помогла. Вылезла из бассейна, так нарочито медленно, плавно виляя бедрами, ставила ножку на ступеньку лестницы. И ни разу, чертовка, не оглянулась на него. А ведь не могла не догадываться, какой эффект производит. Марк смотрел на неё, опираясь локтями о бортик бассейна и прикусив губу, и не мог не думать, не фантазировать о Джейс. Если бы она не мечтала стать врачом с самого детства, то наверняка из неё вышла бы превосходная актриса. Достаточно вспомнить, с какой невинностью она целовала его. А вот сейчас, наклонилась так, подавая руку детям, что этот её сдельный купальник нисколько не скрывает, а наоборот, открыто подчеркивает каждый плавный изгиб её манящей к себе фигуры. И Марк в который раз задавался вопросом: как? Как самый обычный белый сдельный бикини так великолепно и сексуально сидит на ней?

Но его мысли и фантазии прервал всплеск воды, точнее, три. И громкие крики за мгновение до того, как три «бомбочки», образуя высокие столбы воды и сотни мелких брызг, приземлились в разных частях бассейна, окатив его с головы до ног. Ну что ж, похоже, веселье начинается!

Отфыркиваясь от воды и заново приглаживая волосы на голове, Марк снова зашелся в приступе смеха. Но на сей раз от маленького песика, который с беспокойным лаем носился вдоль бортика бассейна и вилял хвостом. Но, не выдержав, он и сам сиганул в воду, и теперь не знал, кого стоит спасать в первую очередь: Ники или Бри? Он хватал друзей за тесемки от ремней жилета и поочередно тянул их к лестнице, чем вызывал смех у всех.

Марк вытер глаза от проступивших слез:

— Все, Прикли прав: пора выходить и немного обсохнуть. Но потом я устрою вам настоящую бомбежку!

Под конец такого изнурительного, но необычайно эмоционально насыщенного дня, все ужасно вымотались, и уж на семейное барбекю на открытом огне сил не хватило ни у кого. Но трое Эриксонов, смотря на Джейс практически одинаковыми голубыми глазами, забавно склонив головы к плечу, смогли уговорить её на картофель фри, (при этом Джейс театрально закатила глаза) и на сосиски, поджаренные на гриле. Правда, на сковороде.

И вот, после ужина, приведя кухню в порядок, они устроились в гостиной. Николас и Габриэль возились на ковре перед камином с Прикли, а Джейс сидела в кресле и нехотя листала тот самый злополучный журнал. Марк ненадолго оставил их, сказав, что ему надо проверить почту и просмотреть несколько документов перед завтрашним совещанием. Да, какими бы чудесными не были несколько часов, проведенных у бассейна, но работу никто не отменял, тем более, у Марка. На его плечи сейчас свалилось так много, что порой Джейс недоумевала, как у него, вообще, остается время на то, чтобы побыть с детьми.

Его присутствие она ощутила сразу. Не по запаху его геля для душа и не по быстрым стремительным шагам. Джейс казалось, что всё её тело чутко настроено на восприятие только одного человека во всей необъятной Вселенной. Она могла поклясться, что Марк стоит в дверях, небрежно опираясь о проем и скрестив руки на груди, и наблюдает, но не за ней, за детьми. Если бы он смотрел на неё, по её телу уже пробегали бы предательские мурашки. И сотни иголочек покалывали бы затылок.

Джейс перевернула страницу и тихо, боясь спугнуть ту атмосферу доверия и умиротворения, что царила сегодня между ними весь день, спросила:

— О чем ты думаешь, когда смотришь на них?

Порывистый вдох, который сделал Марк, не предвещал ничего хорошего. Джейс уже успела изучить признаки перепадов в его настроении, и внутренне сжалась:

— Правда, хочешь услышать?

Отступать было некуда, поэтому, она коротко кивнула:

— Я думаю о том, как много я пропустил в их жизнях. — Голос Марка был сухим. — Первые шаги. Первое слово. Даже первые разбитые коленки. И этого уже не вернешь. Невозможно повернуть время вспять. Кто мне вернет это, Джейс?

Ей нечего было ответить. Точнее, сказать хотелось так много, но она вовремя прикусила губу. Ссорится на глазах у детей? непрошенные слезы жгли душу, застревая огромным комом, таким, что дышать ровно удавалось с трудом.

Марк развернулся и, стремительно удаляясь, бросил:

— Я сам сегодня выкупаю и уложу их.

Он ушел. Дети, увлеченные игрой с собакой, даже не заметили того, что их папочка был зесь. А Джейс откинула журнал, свернулась в кресле, опуская голову на подлокотник, и позволила слезинкам бесшумно скатиться по щекам. Почему такой чудесный день мог закончиться вот так паршиво? А она еще думала сама прийти к нему сегодня ночью. И что бы получила? Новую порцию насмешек и унижений?

— Да пошел ты, Эриксон, куда подальше! Ты и перепады твоего гребаного настроения!

Джейс сделал глубокий вдох, вытерла слезы, встала и подошла к детям:

— Ники, Бри. — они тот час повернули к ней свои кудрявые головки. Джейс присела перед ними. — Вы простите меня, если я сейчас пойду спать?

— И ты не почитаешь нам? — Бри широко открыла глаза.

— Солнышко, — Джейс улыбнулась и погладила дочь по голове, — Я очень устала и у меня ужасно болит голова. Ночь в больнице была такой беспокойной. Папа уложит вас.

— Мам? — Ники встал и обнял её. — Ты не заболела? Как тогда, еще в Белизе, помнишь?

— Нет, мой хороший, — Джейс поцеловала вихры сына. — Я просто устала. Идите к папе, вам пора укладываться.

Она расцеловала детей, проводила их до кабинета Марка, а сама поднялась в спальню и повернула замок на двери. Упала на кровать и позволила себе реветь в голос, уткнувшись в подушку. Он никогда не простит её.

— Пошел ты к черту, Марк! Я слишком долго уступала тебе, больше этого не будет. — Джейс с трудом встала, голова и в самом деле раскалывалась. — И я завтра же скажу тебе, что возвращаюсь в Ретондо. Хочешь детей, пусть будет так. Они все равно не смогут долго без меня. И тогда ты сам привезешь их мне. Но я не могу больше жить на этом вулкане.

Глава 18

Дурак. Кретин. Недоумок. Свинья. Осел. Урод. Да мудак, в конце концов!

Это был лишь небольшой список тех эпитетов, причем, только приличных, которыми Марк награждал себя весь вчерашний вечер и сегодняшний день.

Ну, кто просил? Почему нельзя было промолчать? Свернуть свой поганый язык в трубочку и запихать его… да, именно туда! Все так хорошо начиналось, весь вчерашний день. И кончиться он мог на такой же мажорной ноте. Да не просто ноте, а целым аккордом. Мощным, жизнеутверждающим! Джейс могла бы выкрикивать его имя в порыве страсти, а не проклинать его, рыдая в подушку. А она рыдала, он слышал. Уложив малышей, он направился к ней, надеясь попросить прощение за свои слова и попытаться все исправить, но натолкнулся на запертую дверь. Стоял и слушал рваные всхлипы, не решаясь постучаться.