Так сложились звезды. Как превратить любовь к путешествиям в дело всей жизни

Японцы очень любят рассматривать это уникальное природное явление со всех сторон. Сначала с высоты 40 метров, стоя на пешеходной дорожке со стеклянным полом Uzo-no-Michi, что оборудована под мостом Онаруто. Затем с берега, на площадках здания обсерватории Сендзедзики. И в кульминационном заключении – под водой, наслаждаясь пузырьками, закручивающимися вихрем за иллюминаторами корабля.

Именно в этой части я потеряла способность стоять, и включился режим приступа морской болезни. За окном все выглядело так, будто наше судно вместе с отважными пассажирами долго и тщательно смывает в унитаз.

Но именно с унитаза и началась, как ни странно, моя любовь к Японии. В свой первый приезд я сидела в номере на «…дцатом» этаже с точно таким же выражением лица, как у Билла Мюррея в фильме «Трудности перевода». Помню, что тогда шел третий день, как я не могла переключить режимы комнатного кондиционера, чтобы сделать в номере чуть теплее. Кнопки были подписаны иероглифами. Привычная последовательность действий вкупе с методом тыка не помогала. Можно было бы позвать на помощь кого-то снизу, но я не люблю ощущение фиаско. Меня могут понять те, кто впервые приезжает в Японию, сразу попадающие в ловушку крушения стереотипов. И от степени удивления и недоумения зависят дальнейшие отношения с этой страной. Я была опустошена всем увиденным. Так много людей, так много бетона, такое все непонятное, где этот футуристический город с роботами и крутыми штуками?

Меня поддерживал отельный унитаз, который, подмигивая огоньками, сразу окружил теплом и заботой, пусть и с другой стороны меня.

Унитазы фирмы Тото намного лучше роботов, которых я все же увидела позже. Новые модели умеют разговаривать и радостно приветствуют тебя, когда ты заходишь в туалет. «Тотошка» поднимает крышку и радуется иллюминацией: «Ну здравствуй, дорогая, я нагрел для тебя стульчак и включил музыку водоворотов Наруто».

О чем болтает унитаз – непонятно, щебечет он по-японски, но зато на панели управления много понятных рисунков, куда надо нажать, чтобы включить подсветку цвета сакуры.

И благодаря тому, что японцы визуалы, в какой-то момент станет легче. Японцам недостаточно текстового описания, всегда и везде все сопровождается многочисленными указателями и инструкциями с пошаговыми картинками, и на них надо бы обращать внимание. Я вот так купила отбеливающую зубную пенку. Радовалась два дня, как сверкают зубы, пока не изучила картинки: в эту пенку полагалось класть протезы, и то всего на 15 минут. И вот когда до тебя доходит, что, несмотря на нагромождения иероглифов, ты все можешь понять, тебя наконец отпускает и синтоистские боги наверняка тебе начинают аплодировать. Ты гайдзин [1] – тот, кто уже в теме, но пока с другой планеты.

1

Буквально слово переводится как «человек из внешней страны».

Токио. Все страннее и безумнее

Япония почти всегда и для всех начинается с Токио. Здесь сложно стать своим. Этот город никогда не подходит тебе по размеру: то он слишком велик для маленького иностранца, то слишком тесен для большого приключения. Понять его можно и не пытаться, вжиться в ритм можно попробовать, но быстро устанешь с непривычки и заберешься куда-нибудь повыше, в один из панорамных баров, парящих над городом. Токио – это большой весьма сложный квест. И по типичным правилам игры время ограничено обратным билетом, загадки сложны, а когда приходят ответы, ты с радостью бросаешься на новый уровень, чтобы через секунду остановиться перед чем-то непознанным на некоторое время.

В первый раз с Токио очень сложно синхронизироваться. Я металась по классической программе: отметилась в Асакусе и в Императорском дворце эпохи Эдо, сгоняла посмотреть на статую Хатико, потолкалась на перекрестке в Сибуе, искала странно одетых людей в Харадзюку, как советовали путеводители, и никого не нашла. Под конец я устала и затосковала по дому, яичнице на завтрак и черному чаю с лимоном.

В свой второй приезд я оставила весь хлам ассоциаций, советов «чем заняться в Токио» и вообще ничего не планировала, решив начать сначала – как с бывшим. И список того, чем я занималась в Токио тогда, больше похож на записки сумасшедшего, но именно он и помог пройти этот квест до конца.

В Акихабаре я забронировала столик в совином кафе. По аналогии с котокафе там можно пообщаться с глазастыми пернатыми. За 45 минут вступить в близкие отношения разрешалось с двумя совами. До кофе дело не дошло, но мне понравилось. В следующий раз пойду в ежиное и к капибарам.

Проходя мимо одного цифрового салона, я чуть было не сделала уменьшенную копию себя. Но остановила цена: за 3D-версию у меня попросили $1750. А так бы пригодилась на случай моего отъезда… В следующий раз закажу свой портрет на пенке капучино.

Я ела фиолетовые гамбургеры и выпивала с настоящими пингвинами, смотрела, как надираются в барах кварталов Omoido yokocho и Голден-гай уставшие клерки. Угрюмые люди в черных пиджаках, которые не в силах больше нажимать кнопки игрального автомата, чья жизнь по большей части проходит по вертикали. Они работают с раннего утра где-то там наверху, в поднебесье, откуда, поднимаясь все выше в карьере и заодно на более высокие этажи офисов в небоскребах, спускаются вечером вниз – в токийскую реальность маленькой уличной забегаловки. Я видела, как заботливо ухаживают прохожие за теми, кто перепил и уснул на тротуаре: поправляют галстуки, оставляют бутылки с водой, одергивают полы пиджака.

Я даже не пыталась разгадать секрет успеха мейдо-кафе, в которых девочки, косящие под школьниц в коротеньких юбочках и гольфиках, кривлялись под фонограмму. За столиками сидели, истекая слюной, мужчины – фантасмагорические дяди в костюмах японских мальвин. Я даже заказала там платную почти эротическую услугу: за несколько сотен иен мейдо-гёл разрисовала шоколадным соусом мои оладушки (не подумайте чего лишнего, я про круглые блинчики) и сделала со мной совместное селфи.

Я надолго зависала в торговых центрах, где продавали всякую всячину – я покупала томатные леденцы в подарок, листала картинки эротических манга. В отделе хобби я наткнулась на массу интересных вещиц. В тренде были мужские костюмы младенцев. К чепчикам и огромным памперсам в наборе прилагалась даже бутылочка, куда вместо молока вполне можно было бы плеснуть виски. Незатейливо спросила у продавца, есть ли размер побольше. Развернув памперсы и критически осмотрев их на предмет соответствия любимой заднице, я размышляла вслух: «У меня мужчина покрупнее будет». – «Он у вас сумоист?» – искренне поинтересовался продавец.

Я ездила на улицу Капабаши, чтобы своими глазами увидеть, как здесь делают пластиковую еду – ту самую, что выставляют для показа в каждом ресторанчике. Лакированная лапша, разрисованные креветки, прямоугольные кусочки тофу. Чуть было не закупилась на случай диеты. И даже попала на соревнования карпов кои в парке Уэно. Карпы всю жизнь плывут против течения, а затем превращаются в драконов – вы же знали? Что еще? Разбиралась в хронологии сегунатов и эпох в Национальном музее. У меня вышли кавайные снимки в пурикуре – фотобудке, где можно сделать милые фото в стиле k-pop. И наконец прошла очередной уровень. Обожаю Токио!

Киото. Взмах тамото

Я прогуливалась вдоль реки Ходзу в Арасияме и старалась правильно семенить ногами. Пыталась держать спину ровно и скромно улыбаться в камеры людей, которые постоянно меня снимали. Это был мой звездный час. Вполне возможно, большинство людей думали обо мне как о важной особе – я блистала в дорогом кимоно-фурисодэ ручной работы, голубого цвета, стоимостью несколько миллионов иен. За мной на почтительном расстоянии шагала целая команда: дизайнер, стилист, гид, которых встречные вполне могли принять за официальную делегацию. К тому же, как только я принимала позу и скромно расплывалась в полуулыбке, дизайнер, которая создала этот наряд, собственноручно, с особым японским перфекционизмом поправляла на мне невидимые складки, чуть съехавшую прядку волос и убирала налетевшую паутинку. Кимоно, в которое меня облачили, соблюдая все мельчайшие правила, создали из дорогого шелка специально для высоких гостей из России. Мне выпала честь прогуляться в нем, поскольку я была гостьей любимых партнеров. На длинных рукавах тамото взлетали космические корабли и кружились по орбите спутники, замерла в танце балерина, на подол дизайнер поместила храм, на спину – сказочную жар-птицу и надпись по-русски «Красота спасет мир». На поясе оби красовалась лента «обиагэ» с российским триколором.