Такая музыка
Шрифт:
– Знаешь, отец,- холодно сказал он.- Не лезь ко мне, не приставай. То ты упрекал, что я на шее твоей сижу. Я слез. Мы с тобой тогда договорились, что после первой получки я буду сам себе хозяином. Вот и не мешай. Я буду работать и жить так, как я хочу!
– почти криком закончил Сашка.
– Что тут у вас?
– заглянула мать.
– Да ничего,- успокаивая ее, ответил Сашка.- За жизнь беседуем. Жениться мне, что ли?
– проговорил он задумчиво.- А что? Стану главой семьи. Сам буду поучать. Это, наверное, приятно. Да, наверное, надо жениться,- теперь уже весело поглядел Сашка на отца с матерью и пошел к себе в комнату.
– Чего это он?
–
– задумалась она.- Ваня?.. Женить, может, образумится, а?
– Тьфу, ну вас всех к черту!
– выругался Лукич и курить пошел.
– Погоди,- остановила его жена.- Я за чем шла-то? Из головы вылетело... Сейчас вспомню...
– Вспоминай,- сказал Лукич насмешливо и пошел курить.
А Сашка у себя в комнате сбросил домашнюю одежду, кинул ее на кровать, распахнул дверцы шкафа, снял рубашку с вешалки, но вдруг в единый миг понял, что он зря суматошится и спешит. Никуда он не уйдет, не убежит никуда. И есть ли смысл торопиться и лететь очертя голову, если через два-три часа, ну, через пять, через десять, пусть даже завтра, но снова он придет сюда. Придет в эту комнату. И опять будет рядом отец со своими проповедями, которые становились не только нудными, но порой страшноватыми, оттого что отец безжалостен.
И куда спешить? Куда мчаться? Невидимый коридор лабиринта начинается и кончается здесь.
Сашка лег на кровать. Он не мог и не хотел понимать отца, его непонятной жестокости. Зачем, зачем бить по больному? Ведь он - отец, и он мог повернуть судьбу сына по-иному. Чего ему стоило отдать Сашку в детстве в музыкальную школу? Учился бы Сашка в музыкальной школе, окончил ее - и совсем иная жизнь. Все было бы открыто перед ним: куда хочешь иди. А теперь что говорить? Ведь он, Сашка, молчит, не корит отца с матерью. Так почему же отец безжалостен? Зачем он бьет и бьет по больному? Клюет и знает, что Сашке некуда деться. И потому приходится лишь изворачиваться, отшучиваться, огрызаться, не отвечая всерьез.
Может быть, уйти в общежитие? Так дадут ли его? Говорят, трудно. А если и дадут - невеликая радость.
Сашка прожил три года в казарме, в армии. И насильное братство, пусть в комнате на четверых, его не пленяло.
Может быть, уехать в Мурманск? Туда укатили два армейских дружка. Уехать туда, плавать, заработать хорошие деньги, купить потом квартиру, кооперативную. Мысль была неплохая, особенно начало ее и конец. А все остальное - сомнения и мрак. Не зря, не зря там платят деньги. Семь шкур слезет, прежде чем заработаешь что-то. Да и летят денежки, говорят, там, летят... Да и возьмут ли туда Сашку?
Роза приоткрыла дверь:
– Ты не спишь?
– Не сплю, мама...- вздохнул и ворохнулся на кровати Сашка.
Роза вздохнула ему в ответ и села рядом с ним.
– Сашок,- сказала она,- тебе Лариса нравится, Курунина?
– Очень,- отозвался Сашка.
– А что, симпатичная и, знаешь, такая хозяйственная: по магазинам, на базар - всегда сама.
– Халда твоя Лариса,- ответил Сашка.
– Не нравится?- Мать на минуту задумалась.- А у вас в цехе девушка есть, на шлифоваль-ном участке. Со мной ее соседки работают. Все хвалят в один голос. Из себя видная. На подгото-вительных курсах учится и поет в самодеятельности.
– Ты мне ее сватаешь, что ли?
– А почему бы тебя не женить? Армию отслужил. Домом своим заживешь.
– Погоди, погоди... а кого - в невесты? Как звать ее? Которая учится и поет.
–
Лиза. У вас на шлифовке.– Знаем такую. Ну-ка, расскажи ее биографию.
– Она, считай, сирота,- принялась выкладывать все известное Роза.Мать умерла. Отец - по командировкам. Квартира - на ней, двухкомнатная. Живет недалеко. Девушка скромная. В пединститут будет поступать. Поет у нас во Дворце, я слыхала, такой голосок, прямо замечательный.
– Это, конечно, важно, чтоб пела.
Мать говорила и говорила, все более увлекаясь своей мыслью. А Сашка рассеянно, но слушал. Он знал ту девушку, которую хвалила мать. Они познакомились в цехе, припомнив, что раньше встречались на городских конкурсах самодеятельности. Сашка забегал на шлифовальный участок поболтать, расспрашивал о заводском Доме культуры, о руководителях - как там и что.
Однажды они встретились вечером, на автобусной остановке. Сашка возвращался от своих ребят, с гитарой. Лиза была с цветами.
– Это куда же?
– спросил Сашка, указывая на букет.
– На день рождения еду, к нашей девочке.
– А меня туда не приглашали?
– с нахальным лукавством спросил Сашка.Все веселятся, а меня никуда не приглашают.
Лиза поглядела на него:
– Что ж, поедем. Ты человек с гитарой, может, и пригодишься.
– Может, и пригожусь,- вздохнув, тоненько проскулил Сашка.
А он и впрямь пригодился. Компания собралась скучная: девчата стеснительные и кавалеры не больно расторопные. А у Сашки и анекдотец нашелся, и шуточки. И на гитаре он сыграл и спел:
Уже не успеть на парные рассветы,
Но пахнет дождем из широкой степи.
Приди же ко мне, деревенское лето,
Смятенное сердце мое укрепи.
Смятенное сердце,
Смятенное сердце,
Смятенное сердце мое укрепи.
Сашка и Лиза после вечеринки еще долго бродили по городу. Потом, в цехе, стали чаще встречаться.
И вот теперь слова матери пробудили в Сашкиной душе мысли неожиданные и притягатель-ные. Повинуясь им, Сашка быстро оделся.
– Ты куда?
– спросила мать.
– Как куда? Жениться. Ты же сосватала.
Хлопнула за сыном дверь. Роза сказала мужу:
– Он у нас с ума сходит. Его надо вправду женить.
– Женишь его,- мрачно отозвался Лукич.- Как же...
А выходит, плохо знал Лукич сына. Потому что Сашка сейчас спешил и мысль у него была одна: "Женюсь..."
И не только там, в комнате, когда мать сватала его, но теперь Сашка ясно понимал, что спасе-ние его и свобода - в женитьбе. В женитьбе на Лизе. Во-первых, и это очень важно, квартира. Отдельная, двухкомнатная. Лизин отец не в счет. Он в год раз появится - и до свидания. Так что можно жить без чужого глаза и указа. Эти указы надоели Сашке. От них он и спасался. И в самодеятельности поет - это хорошо. Сашкина ли музыка, ее ли пение - все едино. Одна тяга, а значит, одинаковая душа, которая Сашку поймет.
И как, и с каких сторон ни брался рассуждать Сашка - все выходило на одно. Женитьба на Лизе - единственное спасение.
И он спешил к Лизе.
На лестничной площадке он долго стоял, нажимая и нажимая кнопку звонка и слушая приглушенный голос его в пустой квартире. Недолго подумав, Сашка спустился вниз и пошел к трамваю. Нужно было искать Лизу, а была она, конечно, на репетиции.
Сашка оказался прав. Сегодня был день репетиции. После работы Лиза домой зашла, перекусила на скорую руку и по всегдашней своей привычке недолго поспала на диване, в тишине и покое. Эти короткие минуты дневного сна взбадривали ее.