Такие дела
Шрифт:
Вот эта самая ночная жизнь затмила для него все остальное - семью, работу, здравый смысл, ответственность перед людьми и делом... Он "тащился", как уж по стекловате, от этих убогих символов своей значимости, а на дело и на друзей с коллегами наплевал, густо и откровенно...
В принципе, я не злоупотребляю контактами с масс-медиа, перед телекамерами не свечусь, даю интервью только в интересах дела; но, несмотря на это, в городе меня многие знают, имеют представление о характере и масштабах деятельности возглавляемой мною ассоциации. И, не скрою, до меня стали доходить... мягко говоря, недоуменные отклики. "Игнат Александрович, мы всегда знали вас, как человека серьезного и делового, но вот ваши коллеги... В частности, ваш заместитель, или кто он там у вас, очень странные привычки имеет..."
Мне бы отложить в сторону розовые воспоминания о совместной службе в прошлом и настоящем, забыть о его личных проблемах и решить вопрос принципиально и жестко, вплоть
– В общем, так, Петя... Начудил и накуролесил ты достаточно, репутацию подмочил не только себе, но и фирме, и мне лично... Никаких "ну уж", факты говорю. Понимаю, болен, устал, семейные проблемы... Понимаю, говорю, потому что все мы люди-человеки и только Господь Бог без греха. Но я ценю тебя, Петр, всегда ценил и хочу, чтобы мы и впредь работали вместе. Для этого тебе нужно восстановить силы и волю. Мы отправляем тебя в длительный отпуск, сроком на год, причем с сохранением должности и оклада. Твоя же задача - пройти курс лечения по двум пунктам: диабет и зеленый змий. Одно с другим, кстати, как медицина утверждает, очень даже связано. Охрану с тебя я снимаю, "мерс" ставлю на прикол, поскольку сам пользуюсь им очень редко. Ты нам нужен, повторяю, мы тебя ждем. Хочешь - на охоту скатаем на выходные? Или по грибы? Поговорим на просторе, чайку из термоса попьем... Нет? Ну, дело хозяйское. Смотрим дружно на календарь - девятое число нынешнего месяца, десять часов восемнадцать минут. Все. Выздоравливай. Время пошло.
Ушел он, как водится, громко хлопнув дверью на прощанье...
Я как рассуждал: у человека на карту поставлено все - карьера, деньги, быт, самолюбие, гордость, в конце концов. Неужели этого мало, чтобы победить любовь к стакану и дешевым фейерверкам? Оказалось - мало. Петя держался-держался, да и недели не продержался: однажды вышел в ночь, без охраны и без машины - и уже больше никогда никуда не вернулся. Я, мы, узнали об этом не сразу, потому что супруга его уже приучена была к долгим и немотивированным отлучкам, да еще и злилась на него... ну и утешалась на стороне. Но звонит где-то через неделю: где, мол, Петр, почему дома не слышно его и не видно? На другом конце провода, у меня то есть в кабинете, немая сцена - я ведь ни сном, ни духом...
– Катя, он у нас в долгосрочном отпуске, десять дней назад я его видел в последний раз...
– Слышу: нос зашмыгал, слезы закапали.
– Слушай, Катя, успокойся. Сейчас я распоряжусь - выясним, в чем дело. И сразу же тебе позвоню. Хорошо?
– Игнат, только обязательно позвони, не забудь, у меня сердце не на месте...
– Позвоню. В любом случае - не позднее сегодняшнего вечера. Пока.
Ну, искать для нас дело привычное. Я опять снял трубку, перезвонил Кате, его жене, подробно выяснил - когда ушел, во сколько, во что был одет, в какой стадии опьянения, что говорил... Потом вызвал кого надо, обрисовал ситуацию, вкратце, не нагружая подробностями, рассказал историю вопроса - и началось дознание. Водитель и охрана были расспрошены, по их показаниям наши ребята обошли все места, где он бывал обычно. Все мы перерыли. Да, появлялся, сначал в "Золотом Вегасе", потом сидел в своем любимом баре "Страус" (надо же - я и не слышал о таком. Впрочем, в барах и казино я слабо разбираюсь, люблю иногда поесть в "Демьяновой ухе", но еще лучше дома), потом следы исчезли. Исчез Петр Петрович, как корова языком слизнула. Но мы поиск продолжаем и круг дознания расширяем, вовлекая в него все новые силы. И вот тут-то мы здорово прокололись... Да что там мы - я, и никто другой, допустил главную ошибку. Докладывают мне по бухгалтерской линии: лежала в сейфе у Петрова оприходованная наличка, рубли и валюта, на общую сумму тридцать пять тысяч условных единиц, а теперь там пусто и денег этих никто не видел и ни по каким бумагам не проводил... О как! Разложил я у себя на столе все результаты наших поисков, сводки из ГУВД, из морга, из больниц, из гостиниц... Вспомнил наши треп-разговоры и понял, что Петя наш обиделся, взял наличку и уехал на Украину, откуда он был родом. Ну, что прикажете делать? Жаловаться в милицию? Отряжать гонцов на Украину? Пропесочить его в стенной газете? Я рассудил так, что при его привычке хорошо питаться надолго ему этих, больших в общем-то, денег не хватит и он неминуемо проявится. Пока будем вычитать из зарплаты, а там разберемся. С этим я и позвонил его жене. Успокоил, как мог, объяснил, предупредил, чтобы в случае чего просигналила
нам... Она и успокоилась как будто, а все равно места себе не находит. Почти каждый день звонит, спрашивает... Вот ведь женское сердце - целого сыскного бюро стоит: нашли моего генерального директора, точнее - его тело, недалеко от Питера, в маленьком городке Ленинградской области, в пруду. Был он в той одежде, в какой из дому вышел, золотые часы на руке, перстень, портмоне с деньгами - доллары и рубли, не так много их и осталось, тысяч десять, если в рублях, но для уличных грабителей и это был бы солидный куш... Остальные деньги, которые из сейфа, он, видимо, еще раньше промотал...И вот тут началась для меня "веселая" жизнь. Первое, что сделала Катя Петрова, узнав об этом, так это написала заявление, что, мол, это я, Федоров Игнат Александрович, сослуживец ее мужа, на почве неприязненных отношений и корыстного интереса "заказал" ее мужа, то есть, проще говоря, нанял наемных убийц, которые его и утопили, за деньги, либо по приказу. Следственные органы отнеслись к ее заявлению очень серьезно и начали "копать". Под меня, естественно.
Это был очень тяжелый год для меня. Мало того, что я теперь был вынужден тянуть оба направления, свое и за Петрова, так еще и сидел на работе и при всех телефонах безвылазно, чтобы и РУБОП, и следователь, и прокурор, и черт с метлой могли в любой момент до меня дотянуться, снять показания, вызвать на допрос или беседу, составить протокол... Мне ведь вовсе не улыбалось, чтобы жена и дети еще и по этому поводу за меня переживали. Мои бури и невзгоды - они мои, не для дома и семьи. Не для того я пуп и сердце надрываю, чтобы еще и домашние мучались общими ... Прощай рыбалка, никаких командировок, хотя без меня там дела буксовали, особенно в Москве...
И самое главное - человек погиб, с вывихом в мозгах, но ведь не чужой, столько лет вместе... И чувство вины - куда от него денешься, хотя формально и не виноват ни в чем...
Вот уж тут я на себе проверил эффективность моих юридических служб... Забегая вперед, отмечу: неплохо работали. Были и проколы, и недостатки, но в целом - грамотно работали, профессионально. Да-а...
Время идет, вот уже вроде абсолютно во всем разобрались, ни соринки темной в деле не осталось, вот уже его в архив пора... Опять вскрываются обстоятельства и все по новой, как по заколдованному кругу: вопросы, допросы, показания, протоколы... "Где вы были в ночь с... на..." "В связи с чем вами было отдано распоряжение о снятии охраны..." "Почему вы сказали жене Петрова, что он уехал в Украину? Какие у вас были основания так утверждать, и были ли они вообще?..."
Я уж не говорю о том, что под эту сурдинку проверки накатывали на все службы нашей Ассоциации беспрерывно, волна за волной. Одна уйдет, ан уже другая на пороге, а за нею следующая маячит... Вдова меня избегала первое время, но постепенно, по мере прояснения всех обстоятельств, проявила наклонность к общению, поскольку назрела для нее необходимость привести дела покойного мужа в порядок - деньги там, страховка, пособие, пенсия... Характер у нее твердый, нордический, смотрит мне в глаза без тени смущения, словно бы так и надо: сначала грязью облепить с ног до головы, а потом уже доверительно обсуждать деловые вопросы.
– Катя, - говорю я ей, - я ведь вам с Петром ничего плохого ни разу не сделал. Квартира, прописка, машина, работа, хорошие деньги... Ну никто меня не заставлял все это давать. Какой смысл был мне "заказывать" твоего благоверного? Ты хоть головой-то думала на эту тему?
– Всякое бывает, Игнат Александрович, сегодня друг, а завтра враг. Может, он тебе мешать стал или узнал много лишнего?
– Мне его пьянка и ваши с ним факультативные амуры мешать стали. Других работников я в подобных ситуациях просто с работы выгоняю. Зачем "заказывать"? Это же тебе не кино, а мы не ЦРУ и не мафия. А я ему время дал и слово, потому что он нужен был, работник ценный и человек не чужой.
– Наши амуры - это сугубо наше дело. Что тебе чужое грязное белье? Может быть, вы деньги не поделили, откуда я знаю? А пить он стал, между прочим, у тебя на работе.
– Но я на той же работе, а вот - не пью, Катя! И вот тот - видишь, с телефоном, тоже не пьет. И она, вон та, за компьютером, тоже меру знает. И ваше белье вы с покойным Петром сюда, ко мне на работу, принесли, а я вам не прачка. Так зачем мне его "заказывать-то" было? Вот что мне объясни?
– Много лишнего знал.
– Да он все знал, что я знаю, Катя! И не по любопытству, а по работе. Он же генеральным директором был, моей правой рукой... и левой, по совместительству.
– Ну, тогда не знаю...
Она - не знает. И все. И с легкой душой хлопочет о пособии и страховке. Живет уже с другим. Женщина она вполне ничего, плюс за собой следит. Сорок пять - баба ягодка опять... а у меня на кардиограмме словно черт сплясал... И вчера, и месяц, и два назад... Да-с... Наше общение с нею было мне в тягость, видеть ее не мог, но видел... и разговаривал исключительно корректно - дело есть дело... Но как личность, как человек в полном смысле этого слова она перестала для меня существовать отныне и навсегда.