Такие разные 2: Чувствуя тебя

Оливия делает маленький глоток своего эспрессо.

– Ну, ты же сама говорила, что Матиас хорошо справляется.

Я вскидываю брови и киваю.

– Да, на удивление. Но год – это длительное время.

– Знаешь, ты и здесь можешь этим заниматься, - замечает мама, округлив глаза.

Я смеюсь.

– Да, Парижу срочно необходима еще одна галерея. – Я вздыхаю и качаю головой. – Не знаю,

возможно, мне вообще следует продать ее? – Я дергаю плечом на удивленный взгляд мамы. –

Это больше не приносит мне былого удовлетворения. Наверное, настало время найти что-то

новое.

– Делай, как считаешь нужным. – Оливия поддается вперед и накрывает своей ладонью мою

руку. Ее глаза с нежностью смотрят на меня. – Для меня главное, чтобы ты была счастлива.

Я улыбаюсь, растроганная ее словами.

– Мне хорошо здесь. – Я слегка приподнимаю плечи. – И я очень благодарна вам с Анри за такое

гостеприимство. Мне, правда, было это нужно.

– Но ты не счастлива. – Мама печально вздыхает. – Я вижу это в твоих глазах, хотя ты и

пытаешься это скрыть. – Она предупреждающе смотрит на меня, чтобы я и не думала отрицать

очевидное.

– Пока нет. – Я подпираю подбородок рукой и рассеянно смотрю через витражные окна на

улицу, на идущих по тротуару людей. – Но возможно, что однажды буду.

– Знаешь, наверное, сейчас ты в это не веришь, но в твоей жизни еще непременно будет любовь.

– Мама ласково улыбается. – Где-то есть человек, который станет твоей опорой, и который

будет вызывать твой смех, твою улыбку. Человек, которому ты захочешь отдать свое сердце. Ты

не будешь грустить вечно, Лекси.

Я обхватываю плечи руками и, сглотнув комок в горле, с тоской смотрю на маму.

– Я встретила такого человека, десять лет назад. И я потеряла его. Остальное… Это уже будет не

то.

– Знаешь, если вам с Тайлером суждено быть вместе, то вы будете, - взвешенно произносит

Оливия. – И никакие преграды этому не помешают.

Я улыбаюсь, но ничего не отвечаю. Да, я и сама так думаю.

Теперь я полагаюсь на судьбу.

***

В Нью-Йорк я возвращаюсь в конце января, пообещав маме серьезно подумать о том, чтобы

переехать в Париж. Начинаются обычные серые будни, к которым тяжело возвращаться после

почти двух месяцев отдыха.

Все время, пока меня не было, Мати занимался делами галереи и ухаживал за Франсин.

Признаться, я со страхом оставляла его в качестве своей замены, но в итоге он меня не

разочаровал. Казалось, что у него началась новая глава в жизни, где не было места наркотикам.

Он даже признался мне, что уже месяц встречается с одной девушкой, что было сродни некому

чуду. Обычные отношения Матиаса не длились дольше одной ночи.

Каждый день, приходя в галерею, я думаю, что мне и правда стоит ее продать. Я не заметила,

как перестала вкладывать душу в это дело, и каждый рабочий день превратился в обычную

рутину.

Январь сменяется февралем, а февраль мартом, в один день которого Теодор Саймон Полсон

появляется на свет. Схватки у Норы длятся долго, проходит не менее пятнадцати часов, пока

малыш, наконец, своим криком оглашает больницу «Святого Луки». Все это время я нахожусь у

Норы, развлекая ее разговорами, читая журналы, отвлекая от боли, и нам даже удается

посмотреть какую-то дурацкую комедию, которую Нора смотрит со смехом сквозь слезы боли.

Через пару дней Нору с Тедди выписывают, и счастливый Рей забирает их домой. Время вновь

начинает свой бег, и я не успеваю заметить, как природа вокруг оживает с приходом весны. В

апреле я все же решаюсь выставить галерею на продажу, но пока ни одно поступившее

предложение меня не заинтересовало.

– Я решила принять мамино предложение и переехать во Францию, - сообщаю я Норе, когда

однажды в мае мы сидим на скамейке в парке, пока двухмесячный Тедди мирно посапывает в

своей коляске. – Пока на год, ну а там будет видно.

– Лекс, это замечательно! Я, конечно, буду безумно скучать, но я думаю, тебе это необходимо. –

Подруга улыбается, но тут ее взгляд становится печальным. – Но если ты решила переехать, это

значит, что ты больше не ждешь его?

Вопрос Норы заставляет меня задуматься. Это решение не далось мне легко. Когда я перееду в

другую страну, на другой континент, то стану еще дальше от Тайлера. Нас будет разделять

целый океан. Но разве это такая большая разница, когда, даже живя в одном городе, кажется,

что между нами тысячи и тысячи миль.

То, что разделяет нас сейчас намного больше, чем расстояние.

– Я больше не живу в ожидании, - негромко признаюсь я. – Я смирилась с тем, что Тайлер ушел.

Я понимаю, почему он вынужден был сделать это. – Я слабо ежусь, хотя на улице довольно

тепло. Я никому не сказала, даже Норе о нашем последнем разговоре с Тайлером и о его

просьбе. Я дала обещание, и я выполняла его все эти месяцы. Я живу дальше, принимаю свою

жизнь такой и стараюсь получать удовольствие от каждого дня. Это не всегда удается, и порой

на меня нападает такая хандра, что хочется все бросить и просто забиться в угол комнаты, но я

держусь. Ради Тайлера и ради себя.

– Но если однажды он будет свободен? – Нора смущенно смотрит на меня, и я понимаю

невысказанную мысль, что крутится в ее голове. – Если вам ничего больше не будет мешать, как

ты поступишь?

Я не отвечаю сразу, потому что у меня нет готового ответа на этот вопрос. Единственная

причина, по которой Тайлер может быть свободен – это смерть Мег, а я этого не хочу. Я не

желаю ей зла, даже не смотря на то, что из-за нее человек, которого я так самозабвенно люблю –