Такова хоккейная жизнь

В 1974 году в Хельсинки чемпионат мира получился на редкость сложным. На старте сборная СССР была разгромлена чехами — 2:7, причем в первом и втором периодах они забросили по три безответные шайбы. Конечно, состав у чехов был классный: в воротах Иржи Холечек, сзади — Ян Сухи, Иржи Бубла, Франтишек Поспишил, в атаке — Владимир Мартинец, Иван Глинка, Вацлав Недомански (тогда в этой сборной вообще слабых мест не было). К тому же в этом матче у них получалось все, а у нас — ничего. Естественно, все всполошились, председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов срочно прислал в Хельсинки Виталия Георгиевича Смирнова, разговоры были серьезные, жесткие. Но мы и без этого понимали, что надо выигрывать. Центральным стал матч предпоследнего тура со сборной Чехословакии. Мы были сильнее — 3:1. Причем тогда не смог выступать вместе с нами Владимир Петров. И в центр на его место поставили Александра Мальцева. Получилось все замечательно. Одну шайбу забросил Саша, а я поставил победную точку после его передачи. Потом мы с таким же счетом выиграли у шведов. В итоге разрыв между нами и чехами составил четыре очка. Кажется, что у нас не было проблем, но опять все решалось в одной игре. Тогда я стал самым результативным игроком чемпионата мира — 16 очков (8+8), опередил Владимира Мартинеца — 15 (9+6). Вот когда я закончил играть, мне не раз задавали вопросы, какая встреча запомнилась больше других. Мне сложно на него ответить. На уровне чемпионатов мира, Олимпийских игр все решалось в конкретных матчах, и каждый из них имел огромное значение. Конечно, чаще все складывалось в нашу пользу. Но возьмем в пример первенство 1974 года. Полагаю, комментарии здесь излишни.

К слову, на этом турнире впервые были выявлены нарушения на допинг-контроле. Помню, хорошо играли финны, должны были стать третьими, обыграли чехов — 5:2. Но кого-то из финнов поймали на допинге, и им засчитали поражение — 0:5. Шведы легко обыграли Польшу — 4:1. Однако после допинг-пробы очки у них отобрали. Поляки были счастливы, присужденная победа помогла им сохранить место в группе «А».

В 1975 году завершилась смена поколений, вслед за Фирсовым ушли из сборной Старшинов, Кузькин, Мишаков, Рагулин. Груз ответственности возрос до предела — мы стали лидерами. Всеволод Бобров, тренировавший нас до чемпионата-75, профессионально подошел к важнейшему процессу ротации состава. Он доверял молодым, хоккеистам золотого хоккейного возраста, не приписывал меня к ветеранам в 30 лет.

Но в сборной Бобров не остался. Поэтому было много разговоров о содержании игры. Но мы понимали, что каких-то кардинальных перемен не будет. Ансамбль был сыгранным, играл в духе советских традиций, и вносить изменения было опасно.

Чемпионат мира в Мюнхене наша сборная, уже под руководством Кулагина и Локтева, провела мощно. Дело не только в стопроцентном результате. Был заложен прочный фундамент. Мы выиграли у чехов оба матча с разницей в три шайбы — 5:2 и 4:1, а у шведов — 4:1 и 13:4. Но затем что-то разладилось в механизме сборной. Не хочу упрекать в чем-то Бориса Павловича, но, будучи объективно не хуже, мы два чемпионата мира подряд проиграли сборной Чехословакии. Для кого-то другого завершить эти турниры с медалями было бы счастьем. Но планка команды СССР находилась на максимальной высоте.

В 1976 году в Катовице произошло чрезвычайное событие. Мы дали фору главным соперникам, проиграв 4:6 сборной Польши. Я почему-то чувствовал, что вообще придется трудно. Кулагин в воспитательных целях — можно подумать, что чемпионат мира веселая прогулка, — не взял в сборную Петрова и Гусева. Никто, конечно, не спорил, но какой-то холодок в отношениях наметился. Они, конечно, были рабочими, но не столь сбалансированными, как при Боброве.

Вообще-то первенство получилось каким-то нескладным. Как я уже сказал, не играл Володя Петров, и в наше звено поставили в центр Сашу Мальцева. Скажу честно, они с Валерием понимали друг друга, и мне было с ними играть интересно. Оба быстрые, с потрясающим хоккейным зрением, умельцы забить, словом, звезды мирового масштаба. Забивали много, тем же полякам — три. Но другие звенья как-то стушевались. Кроме того, я хорошо помню, что в том матче выдающуюся игру показал польский голкипер Ткач, он просто спас команду от поражения.

Потом не смог играть Мальцев, и к нам подключили Александра Голикова. Откровенно говоря, травмы мешали, и состав тренеры слишком уж «передергивали». Наверное, до шести вариантов в атаке получалось, а играли тогда в три звена. Вот и одна из причин, не говоря о наших недостатках.

Первенство 1977 года в Вене завершили только третьими. Очки теряли все — мы два раза проиграли шведам, чехов наказали канадцы — 3:3, 8:2. Они и шведов разгромили — 7:0, но до этого проиграли им 2:4. Мы же с канадцами справились без проблем — 11:1, 8:1. В общем, впереди с 15 очками оказалась сборная Чехословакии. Наверное, на тот момент она была готова лучше нас. Надо отдать должное тренерам Карелу Гуту и Яну Старши. Они подготовили действительно классную команду. В сборной Чехословакии прошла смена поколений. В команде оставались Дзурилла, Махач, Иржи Холик, но раскрылись вратарь Иржи Холечек, защитник Иржи Бубла — громадный, жесткий в силовой борьбе, с броском, но неуравновешенный, вспыльчивый (он потом пять лет отыграл в «Ванкувер Кэнакс»), нападающие Иван Глинка, ставший затем главным тренером сборной Чехии, Петер Штястны, звезда НХЛ.

На чемпионат мира-78 в Прагу сборную повезли Виктор Тихонов и Владимир Юрзинов. Хозяева, находясь на волне успеха, рассчитывали в третий раз подряд выиграть золотые медали. На телевидении и в газетах Чехословакии наша команда получала нелестные оценки. И итог первенства был как бы предрешен еще до старта, мол, хозяев никто не остановит. Подобные заявления штука вредная — можно переоценить свои силы. Собственно, так и вышло. Чехи не могли себе представить, что советские хоккеисты сильнее, чем они думали. Играть было сложно и потому, что все болели против команды Советского Союза. Но никто не отрицал, что сборная СССР наиболее опасный соперник. В общем, к последней встрече чехи имели 18 очков, а мы 16. В Праге не скрывали, что близок час победы. Как потом рассказывали наши журналисты, был организован шикарный банкет. Но в заключительном матче наша команда в сложнейшей ситуации, под давлением болельщиков и до определенной меры предвзятости судей, выиграла 3:1. Матч был напряженным. В нем было все, чем выделяются решающие встречи. При равенстве сил у нас чуть выше была концентрация и ровнее состав. Все звенья могли работать на результат: Михайлов — Петров — Харламов, Балдерис — Жлуктов — Капустин, Мальцев — Александр Голиков — Владимир Голиков, уже заиграли Слава Фетисов, который с 19 лет стал лучшим защитником первенства, и Сережа Макаров. Наконец, выдающуюся игру показал Третьяк.

В конце решающего матча все видели, как потрясены чехи, это сказали их глаза, во взглядах прочитывалась горечь, тоска. Но кто виноват? Надо было строже спрашивать с себя. Пожалуй, и это качество позволяло нашему звену и другим хоккеистам сборной СССР находиться в мировой табели о рангах на первом месте. Мы бились лучше. По манере игры я никогда и никого не боялся, всегда любил играть на пятачке у ворот соперников, подправлял шайбы в сетку, успешно действовал на добивании, но и синяков и шишек получал много. Тем не менее раз за разом шел в атаку на мощных соперников. В моем случае решающую роль играли не габариты. Крупные защитники не могли справиться со мной — быстрым, юрким, выдерживавшим любое силовое давление. И еще. В сборной были игроки не только моего уровня, но и сильнее в плане мастерства.

В определенной степени нас держали в «ежовых рукавицах», контроль был неусыпным, жестким, но под замком не держали, просто наш быт был устроен так, что времени на прогулки и развлечения оставалось совсем немного.

Но нам не давали замыкаться только на хоккее — играх, установках, раскатках. Тогда мы, естественно, по установленному в сборной порядку, сами делали так называемые боевые листки, для нас снимали капустники с выступлениями известных артистов, привозили из посольства свежие газеты. Такой образ жизни был в национальных командах до распада СССР.

Конечно, было много профессиональных теоретических занятий. Собственно, в хоккее тактические схемы есть различные, и это естественный процесс. Но по амплуа ситуация особенно не меняется. Возьмем, к примеру, расстановку. Задачи крайнего, нападающего, левого или правого, идентичны. Это выполнение непосредственных задач — атака на ворота, обводка, броски, игра в пас. Важно грамотно откатываться назад и прикрывать «своего» защитника соперников, для меня — левого. Нужно, чтобы он не бросил, на добивание не подкатился, не успел в пас сыграть и так далее. Если свои функции ты выполнял, то претензий у тренеров не было. Конечно, по ситуации приходилось выходить за рамки, так сказать, функциональных обязанностей, смещаться в центр или катиться влево. Но в основном я действовал на своем пространстве.

Если говорить о соперниках, которые сходились со мной, так сказать, лицом к лицу, то среди них было немало ярких мастеров. Например, когда я еще играл в «Локомотиве» и команда оборонялась, мне приходилось держать левого защитника ЦСКА и сборной СССР Эдуарда Иванова. Это был потрясающий мастер. Он тонко чувствовал позицию, делал неожиданные ходы. И не раз приходилось ложиться под шайбу после его бросков. Интересно было играть против Юрия Ляпкина и Виктора Блинова из «Спартака», динамовца Валерия Васильева. Особенно опасен был Блинов, обладавший броском неимоверной силы. На международной арене более всего мне запомнилась борьба против чехов Махача и Поспишила, защитников тактически грамотных, с бросками. Практически все канадцы были с бросками, но с ними справляться было попроще: тактика несложная, свои действия они не маскировали, к тому же периодически заигрывались, уходили вперед, теряли шайбу. И, если удавалось организовать контратаку, это не раз заканчивалось взятием ворот.

Мне удалось сыграть в сборной со звездами трех поколений. Сначала это были Вениамин Александров, Анатолий Фирсов, Александр Рагулин, Виктор Коноваленко, Виктор Кузькин, Борис Майоров, Вячеслав Старшинов, потом — Владислав Третьяк, Владимир Петров, Валерий Харламов, Владимир Викулов, Виктор Полупанов, Валерий Васильев, Александр Мальцев, Владимир Шадрин, Александр Якушев, Евгений Зимин, затем пришли в команду Борис Александров, Хелмут Балдерис, Виктор Жлуктов и Сергей Капустин, Вячеслав Фетисов, Владимир Кругов, Сергей Макаров. Ну, у кого повернется язык сказать, что это не звезды. И, пожалуй, еще два-три десятка других моих партнеров были игроками международного класса. И соперники были замечательные, о них, особенно о канадцах, отдельный рассказ.