Такой любви не бывает

— Какую сделку? — поелозила я в его объятьях и уткнулась носом в серебристый огонь в районе груди.

— Не важно. Главное, она дает шанс тебе. Значит, я на нее соглашусь, — еще крепче он прижал меня к себе.

— Мне не нравится эта идея, — подняла я голову, вглядываясь в туман, заменяющий ему лицо.

Сквозь него иногда проглядывали отдельные черты, но полная картина так и не складывалась. Да и имеет ли то, как он выглядит, значение? Думаю, нет. Пусть остается тем же теплым, нежным серебряным пламенем.

— Не бойся. Все будет хорошо, — снова почувствовала я жар его энергии на своем теле. — Сейчас, главное ты, и твое здоровье. А то, что будет потом. Я разберусь с этим. Тем более что этот миг стоит той цены, которую придется заплатить.

— Цена? — испуганно вздрогнула я. — Не хочу, чтобы ты платил какую бы то ни было цену. Я боюсь за тебя.

— За меня не нужно бояться. Верь, я справлюсь, — легкий теплый ветер коснулся рыжих прядей огня заменяющих мне волосы.

— Все равно я боюсь, — упрямо произнесла я.

— Не бойся, — сладкая огненная судорога пробежала по моему телу, когда я снова почувствовала прикосновение его тепла ко мне.

И вливающиеся силы, и скольжение серебристых огоньков по лицу и жар. Жар страсти. Снова мир сконцентрировался на нас двоих. Снова я растворялась в нем. И это было восхитительно. Невыносимо прекрасно. Счастье. Вот оно какое. Теперь я это знаю. Только сегодня я поняла, что значит жить. Какой глупостью было не понять этого раньше. Ведь это так просто. Любить и быть любимой. Отдавать себя всю и получать взамен не меньше. И узнала я эту простую истину, только на пороге смерти.

— Спасибо тебе за это прощание, — еле слышно прошептала я, скорее для себя, чем для него.

Услышал? Не услышал? Мужчина вздрогнул. Все-таки услышал. Но ничего не сказал, только крепче прижал меня к себе.

Постепенно приходило понимание того, что отпущенные мне мгновения истекают. Медленно, неумолимо время уходит и становится так страшно, что после определенного порога больше ничего не будет. А я так и не решилась спросить, зачем он появился в моей жизни таким странным образом.

— Кто разрешил больной встать? — темноволосая строгая женщина в белом халате, поджав губы, смотрела в глаза Сергея.

— Она так просила. Галя хотела увидеть небо и солнце. Я не удержался. Что с ней? — с тревогой спросил Сергей.

— Это покажет обследование. Правда есть подозрение. Мужчина, который принес вашу жену сюда, сказал, что у нее опухоль. И отдал нам результаты обследования. Думаю, опухоль развивается слишком быстро. Да и стадия не начальная.

— Есть шансы? — шепотом спросил мужчина.

Врач отвела взгляд в сторону и некоторое время помолчала:

— Сложно сказать. Хочется сначала проверить. Потом и будем говорить о шансах.

— Понятно, — взъерошил Сергей волосы, и горько улыбнулся. — Есть возможность перевезти ее в специализированную клинику?

— На вопрос вы получите ответ только после того, как выясним все подробности о болезни вашей жены. Ждать придется недолго. Обследуем быстро.

Воцарилось молчание. Сергей ушел с головой в свои мысли, а врач, пользуясь моментом, покинула палату.

Перед Сергеем стояла сложная задача. Следовало сообщить Екатерине Андреевне, о том, что произошло с Галиной. И сейчас, он думал, как правильнее это сделать. Да и еще пара дел не давала покоя. Жена заболела очень не вовремя. Тяжко вздохнув, и еще раз бросив взгляд на Галю, остававшуюся под присмотром медсестры которой Сергей заплатил за то, чтобы она сидела с больной, он покинул палату и больницу.

Мужчина же топтавшийся под окном, увидев выходящего из больницы Сергея, радостно вздрогнул. Наконец, у него появился шанс. Глаза, обведенные темными кругами, приняли решительное выражение.

Проникнуть в больницу ему не составило труда. Отводить глаза, это умение он освоил первым, когда у него обнаружились необычные способности. Главное, в этом состоянии оставаться внимательным. Иначе рискуешь на кого-нибудь натолкнуться. Или кто-нибудь наступит на ногу. Тебя не видят, и значит, будут идти кратчайшим путем, не учитывая, что ты стоишь на этом пути. Номер палаты Михаил узнал, еще тогда, когда привез Галину сюда. Пришлось побродить в поисках нужной двери. Но упорства ему не занимать, так что, поплутав, он нашел искомое.

Бесшумно приоткрыл дверь и застыл статуей на пороге. Не рассчитывал, что в палате кроме Гали еще кто-то будет. Непредусмотрительно. Следовало подумать о том, что палата могла оказаться не одноместной. Или о том, что в палате могли оставить сиделку. Задача усложнялась. Так же бесшумно, чтобы женщина не заметила, прикрыл дверь. И задумался.

Но случай предоставил ему шанс. В палату заглянула молодая сестричка и попросила пройти сиделку к главврачу. Зачем-то та ему понадобилась.

Михаил вздохнул с облегчением. Скорее всего женщина сидевшая в палате на страже, являлась не нанятой в агентстве сиделкой, а прикормлена прямо здесь в больнице. Это оказалось ему очень даже на руку. Нанятая сестра вряд ли стала бы подчиняться приказаниям главврача.

Дождался момента, когда палата осталась пустой. Надо же, на замену никого оставлять не стали. Вот что значит наша сегодняшняя действительность. Проскользнул в помещение и остановился, пораженный открывшимся зрелищем.

Глаза резанули стены, покрашенные до половины облупленной голубой краской, а другая половина слепила белизной. Ободранная тумбочка. Металлическая кровать. И хрупкая фигурка на ней. К руке тянулась трубка капельницы.

Но не это так поразило Михаила. А страшная бледность женского лица. Бескровные губы. Ввалившиеся глаза и щеки. Потускневшие волосы. И тонкие руки поверх одеяла. Они приобрели какую-то особую прозрачность, свойственную долго болевшим людям. Тем нереальней она смотрелась на руках Галины. Ведь только вчера он видел ее живой. И ничто тогда не говорило о том, что червь болезни грызет ее изнутри. Так же как и с Викой. Но на лице и руках ребенка виднелись еще и кровоподтеки. Здесь же в глаза бросалась только эта страшная прозрачность.

Отогнав непрошеные воспоминания, мужчина подошел к кровати ближе и застыл, являя собой статую скорби.

— Прости, — губы слушались с трудом. — Я виноват. Но я исправлю свою ошибку. Не знаю почему, но я верю тебе. Верю, что ты не имеешь отношения ко всей этой истории. И значит, я найду возможность вернуть то, что забрал, не имея на это права. Я бы хотел, чтобы ты простила меня. Но даже этого я лишен. Что же. Я буду сам себе судьей. Но после того, как верну долг своей дочери. Я не смог защитить ее. Значит, я виноват. Я покарал невиновного. И здесь, тоже виноват. Но я знаю путь, который приведет к справедливости. И я пройду его весь. Клянусь.