Такой прекрасный день
Шрифт:
— Идемте! — крикнул Ричард и побежал вперед.
Доктор Слоун последовал за ним, но более умеренным шагом.
— Ты знаешь тут все дома?
— Почти.
— Где находится дом с координатами А-23, 26, 475? — это был дом Слоуна, разумеется.
Ричард огляделся.
— Дайте подумать. О, конечно. Я знаю, где он… Видите вон там воду?
— Воду? — доктор Слоун разглядел серебристую линию, извивающуюся среди зелени.
— Конечно. Настоящая вода. Она течет не переставая, все время. Через нее можно перейти по камням.
Это скорее похоже на ручей, подумал доктор Слоун. Он изучал географию, естественно, но только экономическую
Ричард продолжал говорить:
— Как раз за рекой, вон за тем холмом, на котором большая роща, по другую сторону стоит дом А-23, 26, 475. Это светло-зеленый дом с белой крышей.
— Неужели? — доктор Слоун был искренне удивлен. Он не знал, что его дом выкрашен в зеленый цвет.
Какое-то мелкое животное пробежало по траве, спасаясь от приближающихся ног. Ричард посмотрел ему вслед и пожал плечами.
— Их невозможно поймать. Я пробовал.
Мимо пролетела бабочка, махая желтыми крылышками. Доктор Слоун проследил за ней глазами.
Отовсюду слышалось чириканье и щебетание, веселое и очень разноголосое. По мере того, как его слух обострялся, доктор Слоун начал различать тысячи звуков, и ни один из них не был искусственным.
На землю упала большая тень, быстро приблизившись, она накрыла Слоуна. Стало прохладнее, и он, вздрогнув, посмотрел вверх.
Ричард сказал:
— Это просто облако. Через минуту оно проплывет дальше. Посмотрите-ка лучше на эти цветы. Они пахнут.
Сейчас они были в нескольких сотнях ярдов от дома Хэншоу. Облако ушло, снова сияло солнце. Доктор Слоун посмотрел назад и ужаснулся, увидев, какое расстояние они прошли. Если они потеряют из виду дом, а Ричард убежит, сможет ли он, взрослый человек, найти дорогу обратно?
Он отогнал эту мысль и снова стал смотреть на полоску воду, и за нее, туда, где должен стоять его собственный дом. Слоун с удивлением думал: «Светло-зеленый?»
Через некоторое время он сказал:
— Ты, должно быть, настоящий исследователь.
Ричард ответил со сдержанной гордостью:
— Когда я иду в школу и возвращаюсь обратно, я всегда стараюсь идти другой дорогой и увидеть что-нибудь новое.
— Но ведь ты не идешь улицей каждое утро, верно? Иногда, я думаю, ты пользуешься дверью.
— О, конечно.
— Почему ты поступаешь именно так, Ричард? — доктор Слоун почему-то был уверен, что все это имело какой-то особый смысл.
Но Ричард разочаровал его. Удивленно подняв брови, он сказал:
— Ну, черт возьми, иногда по утрам идет дождь, и мне приходится пользоваться дверью. Я страшно не люблю этого, но что же делать? Недели две назад меня застиг дождь, и я… — он автоматически оглянулся, и голос его понизился до шепота: — простыл, и мама очень расстроилась.
Доктор Слоун вздохнул:
— Ну а сейчас, не вернуться ли нам назад?
На лице Ричарда мелькнуло разочарование:
— А зачем?
— Я подумал, что твоя мама, наверно, ждет нас.
— Наверно. — мальчик неохотно повернул обратно.
Они медленно возвращались к дому, Ричард непринужденно говорил:
— Недавно я написал в школе сочинение о том, как стал бы путешествовать на каком-нибудь древнем средстве транспорта (слово «средство» он произнес
с величайшим старанием). «Я бы путешествовал на стратолайнере и смотрел на звезды и облака…» Каким же я был дураком!— Теперь ты выбрал что-нибудь другое?
— Разумеется. Я бы поехал на автомобиле, и очень тихо. Тогда я увидел бы все вокруг…
Миссис Хэншоу казалась озабоченной, неуверенной.
— Так вы не думаете, что это ненормально, доктор?
— Необычно — да, но ничего ненормального я здесь не вижу. Ричарду нравится бывать на свежем воздухе.
— Но почему? Там так грязно, так неприятно.
— Это вопрос вкуса. Сто лет назад наши предки проводили на свежем воздухе большую часть времени. Даже сегодня, смею сказать, существуют миллионы африканцев, которые никогда не видели двери.
— Но Ричард всегда учили вести себя так, как подобает достойному жителю района А-3, — с гневом сказала миссис Хэншоу. Он ведь не африканец, боже упаси, и… и в конце концов не предок…
— В этом-то и заключается часть проблемы, миссис Хэншоу. Мальчик чувствует потребность выйти на свежий воздух, но знает, что этого нельзя делать. Он стыдится говорить об этом с вами или со своей учительницей. Он уходит в себя, а это опасно.
— Как же нам переубедить его?
Доктор Слоун уверенно сказал:
— И не пытайтесь. Лучше направьте его активность в определенное русло. В тот день, когда сломалась ваша дверь, он был вынужден выйти на улицу и обнаружил, что там ему нравится. Ричард использовал хождение в школу и обратно как предлог для того, чтобы повторить это первое волнующее впечатление. Теперь предположим, что вы согласитесь выпускать его из дома на два часа по субботам и по воскресеньям. Ричард поймет, что на улицу можно выходить и без определенной цели. Вам не кажется, что после этого он охотно будет пользоваться дверью, направляясь в школу и возвращаясь обратно? Я думаю, что это в корне решит проблему.
— Но тогда положение вещей остается таким же? Какой в этом смысл? Станет ли мой сын когда-нибудь снова нормальным?
Доктор Слоун поднялся:
— Миссис Хэншоу, он и сейчас абсолютно нормален. Но сейчас он вкушает радости запретного плода. Если вы ему поможете, покажете, что вы не против, это немедленно потеряет кое-что из своей привлекательности. затем, став старше, он начнет яснее понимать, чего от него ожидает и требует общество. Он научится подчиняться. В конце концов во всех нас дремлет бунтарь, но стремление к бунту, обычно, угасает по мере того, как мы стареем и устаем. Конечно, если это стремление неразумно подавляют, возможен психологический взрыв. Не делайте подобной ошибки. С Ричардом все будет в порядке.
Слоун пошел к двери.
Миссис Хэншоу спросила:
— А вам не кажется, доктор, что лучше сделать психозондирование?
Он повернулся и, не скрывая раздражения, воскликнул:
— Нет! Определенно нет! В мальчике нет ничего, что говорило бы о необходимости такого вмешательства. Понимаете? Ничего.
Пальцы Слоуна застыли в дюйме от наборного диска, а выражение лица стало быстро меняться.
— В чем дело, доктор Слоун? — спросила миссис Хэншоу.
Но он не слышал ее, потому что думал о двери, о психозондировании, об удушающем засильи технологии.