Такой же предатель, как мы

— Две заблудшие овечки явились пару минут назад, так что радуйся, — бодро сказал Олли. — Нашли обратную дорогу без особых проблем, все тип-топ. Часиков в десять, по ту сторону холма, годится? Как раз хорошенько стемнеет.

— В десять. Отлично.

— Парковка у станции. Маленький красненький «сузуки». От платформ дальний край, а с твоей стороны, как подъедешь, так сразу меня и увидишь.

— Договорились.

Олли не спешил прерывать связь.

— Проблемы, Гарри? — спросил Люк.

— Говорят, на станции «Интерлакен-Ост» болтается полиция.

— Выкладывай.

Люк послушал, ничего не ответил и убрал мобильник в карман.

«По ту сторону холма» — Олли имел в виду деревню Гриндельвальд, лежащую у подножия Эйгера. Достичь Венгена из долины Лаутербруннен иным способом, кроме железной дороги, было, по словам Олли, просто невозможно — летняя тропа подходила для серн и смельчаков-мотоциклистов, но только не для четырехколесного средства передвижения с тремя мужчинами в салоне.

Но Люк и Олли единодушно решили, что Диму, хоть и переодетого, не стоит демонстрировать железнодорожной полиции, кондукторам и другим пассажирам, особенно поздним вечером, когда немногочисленная публика становится еще подозрительнее к окружающим.

Добравшись до деревни Цвайлючинен, Люк свернул налево и по извилистой дороге вдоль реки доехал до Гриндельвальда. Парковка возле станции была битком набита машинами немецких туристов. Въехав на стоянку, Люк, к своему облегчению, увидел Олли в теплой куртке и островерхой шапочке с наушниками — он сидел за рулем красного джипа с включенными габаритами.

— Вот вам одеяла, а то задубеете, — сказал Олли по-русски, усадив Диму рядом с собой, а Люка отправив на заднее сиденье («БМВ» осталась стоять под деревом). — Лесная дорога перекрыта, но местных, которым надо на работу, пропускают. Там ездят водопроводчики, железнодорожные рабочие и так далее. Если никто не против, в случае проверки разговаривать буду я. Я-то не местный, но машина — здешняя, и ее владелец сказал мне, что говорить.

Кто этот владелец и что именно надо говорить, знал один лишь Олли. Хороший шпион не спешит раскрывать свои источники.

Узкая бетонная дорога уходила вверх по склону горы, во мрак. Впереди показался свет фар, остановился, втянулся под деревья — это был порожний грузовик.

— Тот, кто едет сверху, — уступает, — одобрительно прокомментировал Олли вполголоса. — Местное правило.

Посередине дороги одиноко маячил полицейский. Олли сбросил скорость, позволяя ему разглядеть треугольную желтую наклейку на ветровом стекле. Полицейский отступил, Олли лениво помахал ему. Они миновали несколько невысоких шале под яркими фонарями. К аромату хвои примешивался запах дыма. Неоновая вывеска гласила «Брандегг». Дорога превратилась в запущенную лесную тропу, по которой бежали ручейки. Олли включил фары и переключил передачу. Мотор загудел выше, как-то жалобно. Дорога была изрыта колесами тяжелых грузовиков, и джип нырял в выбоины. Сидя сзади, Люк хватался за дверцы — машина качалась и подпрыгивала. Перед ним маячила громоздкая фигура Димы в шерстяной шапочке, одеяло хлопало, точно кучерская пелерина на ветру. Рядом с Димой, подавшись вперед, сидел почти такой же исполин Олли — он спугнул пару серн, которые бросились искать убежища среди деревьев.

Воздух стал разреженнее и холоднее. Люк учащенно задышал, его щеки и лоб покрылись ледяной испариной. Глаза защипало, сердце забилось быстрее от запаха хвои и адреналина. Лес вновь подступил к дороге, в чаще поблескивали красные глаза животных — но больших или маленьких, определить Люк не успевал.

Они миновали заросли и снова оказались на открытом пространстве. Звездное небо затянули легкие облака, а в самом центре громоздилась черная пустота, заставившая путешественников вжиматься в склон горы. Над головами у них нависала знаменитая северная стена Эйгера.

— Бывал на Урале, Дик? — спросил Дима по-английски, обернувшись к Люку.

Люк энергично закивал и улыбнулся.

— Совсем как дома! У нас такие же горы! А на Кавказе был?

— Только в Грузии.

— Мне тут нравится, Дик, слышишь? Нравится!

На какое-то мгновение Люку и самому понравилось, хотя он все еще тревожился из-за полицейского. И дальше, пока они поднимались к перевалу Кляйне-Шайдегг, тихонько проскочив мимо огромного, окруженного оранжевым сиянием отеля, Люк наслаждался поездкой.

Начался спуск. Слева, омытый лунным светом, возвышался иссиня-черный ледник. Вдали, по ту сторону долины, виднелись огни Мюррена. А когда они снова стали пробираться сквозь лесную чащу, где-то меж деревьев уже мелькали огоньки Венгена.

Глава 16

Дни и ночи на маленьком альпийском курорте Венген шли по расписанию — иногда это казалось Люку невыносимым, а иногда жизнь наполнялась лирическим спокойствием, точь-в-точь затянувшиеся каникулы в кругу родных и друзей.

Уродливое, выстроенное для сдачи внаем шале, которое выбрал Олли, стояло в тихом уголке деревни, на треугольном участке земли меж двух пешеходных троп. В зимние месяцы его арендовал какой-то немецкий лыжный клуб, а летом мог снять кто угодно: южноафриканские теософы, норвежские растафари, дети из бедных семей Рурской области. Несуразная семья, состоящая из людей самых разных возрастов и национальностей, никого в деревне не удивила. Мимо ежедневно тащились толпы усталых туристов, но ни один из них даже головы не поворачивал в их сторону — так утверждал Олли, который в свободное время нес вахту на верхнем этаже, прячась за задвинутыми занавесками.

Обитателям шале мир казался невообразимо прекрасным. С верхнего этажа открывался вид на знаменитую долину Лаутербруннен; впереди вздымалась сверкающая вершина Юнгфрау, позади тянулись девственные пастбища и поросшие лесами предгорья. Но снаружи дом представлял собой воплощение архитектурной бездарности — похожий на склеп, безликий, анонимный, чуждый всему окружающему, с белыми оштукатуренными стенами и элементами деревенского стиля, которые лишь подчеркивали его безнадежную провинциальность.

Люк тоже дежурил. Пока Олли ходил за покупками и местными сплетнями, беспокойный Люк наблюдал за подозрительными прохожими. Но ничье бдительное око не задерживалось на двух маленьких девочках, которые под наблюдением Гейл учились прыгать через скакалку в саду или собирали примулы на лугу за домом, чтобы поставить их в банку из-под сухого саго, купленного в местном супермаркете.

Даже напудренная и нарумяненная пожилая дама в траурном облачении и темных очках, которая неподвижно, как кукла, сидела на балконе, сложив руки на коленях, не привлекала к себе внимания. На швейцарских курортах такая публика не редкость с тех самых пор, как возникла индустрия туризма. Допустим, случайный вечерний прохожий мельком увидел бы в щель меж занавесок крупного мужчину в шерстяной лыжной шапочке, играющего в шахматы против двух мальчиков-подростков. (Перри исполнял обязанности судьи, а Гейл и девочки в другом конце гостиной смотрели фильмы.) Ну и что? Бывали в доме обитатели и почуднее этих шахматистов-любителей. Откуда посторонним знать, что лучший в мире специалист по отмыванию денег способен без труда перехитрить своих не по возрасту развитых сыновей, даже когда они объединяют усилия? Да и кому какая разница?