Тактика и стрельба артиллерии

б) пехоте одним полком атаковать противника, занимающего восточную окраину города; другим полком наступать левее — юго-восточнее города, в обход правого фланга противника; 3-му полку оставаться в резерве уступом за левым флангом;

в) коннице, переправившись через речку южнее Иоганисбурга, ударить в правый фланг и тыл противника.

Артиллерия заняла огневые позиции в 2–3 км за пехотой, прикрываясь лесом, имея лишь один общий наблюдательный пункт за 2-м полком (приблизительно в 2,5 км к юго-востоку от города).

После короткого обстрела огнём 32 полевых 76-мм пушек восточной окраины Иоганисбурга стрелки правофлангового полка двинулись в атаку, но, неожиданно встреченные сильным огнем четырёх лёгких и двух гаубичных германских батарей (а не одной, как считали), расположенных укрыто в лесу — западнее и юго-западнее города, и пулемётным огнём подошедших частей 1-й германской дивизии, вынуждены были отойти в исходное положение.

Другой полк, выйдя на высоту к юго-востоку от Иоганисбуога, неожиданно очутился перед пехотой противника, которая, как оказалось, скрывалась в боевом порядке за той же высотой (к западу от неё); встреченный сильным ружейным и пулемётным огнём этой пехоты, другой полк также отошёл в исходное положение.

Казачий полк попал под артиллерийский огонь из леса юго-западнее Иоганисбурга и задачи выполнить не мог.

К вечеру 6 сентября русские отступили к Бяла. Основная причина неудачи русских — отсутствие необходимой разведки и, как следствие, предвзятое представление командования о силах и расположении противника, не соответствующее действительной обстановке. Не зная сил противника, русская артиллерия не смогла, естественно, оказать нужную помощь своей пехоте.

Авангард в наступательном бою должен действовать вообще решительно, однако сообразно обстановке. Авангард, действуя вслепую, может нарваться на превосходные силы противника или же на противника, основательно подготовившегося к обороне, потерпеть поражение и не только не проложить пути к победе главным силам, или хотя бы обеспечить их развёртывание и выступление в бой, но и открыть их противнику для нанесения удара.

В данном случае начальник финляндской стрелковой бригады должен был действовать не столько решительно, сколько осторожно, так как вверенная ему бригада являлась усиленным авангардом, имеющим главной своей задачей прикрытие сосредоточения главных сил корпуса, а не захват Иоганисбурга.

Далеко не второстепенной причиной неудачи служили также весьма несообразные с обстановкой действия русской артиллерии в этом бою.

Получив задачу вести огонь сначала по неприятельской пехоте и по батарее, которые предполагались на восточной окраине Иоганисбурга, а потом по городу, русские батареи заняли огневые позиции в 2–3 км за своей пехотой (за исключением назначенной для сопровождения пехоты полубатареи, которая переехала вперед к северо-западу и стала ближе, за лесом, что у озера) и в 5–6 км от Иоганнсбурга, т е. почти на предельной дальности шрапнельного огня 76-мм пушек. От неприятельских же батарей, оказавшихся западнее и юго-западнее города, русские батареи оказались даже в 7–8 км. При таком большом удалении от целей артиллерия не могла оказать должной огневой поддержки своей пехоте, с которой к тому же, как только она двинулась в атаку, была утрачена связь.

Очевидно русская артиллерия в данном случае не только не организовала необходимой своей специальной разведки о противнике и предстоящих целях для стрельбы, но и не произвела разведки местности для выбора наблюдательных пунктов и позиций, а наспех расположилась на первых встреченных укрытых лесом огневых позициях, не считаясь ни с удалением от своей пехоты, ни с расстоянием до противника. Также наспех остановилась она на первом удобном наблюдательном пункте и притом единственном для всех командиров батарей и дивизиона, что вообще не рекомендовалось и даже запрещалось при подготовке артиллерии в мирное время.

«Блестящие действия» русской артиллерии, отмеченные в начале маневренного периода мировой войны, с третьего-четвёртого месяца войны, когда стал остро ощущаться недостаток боевых припасов, бывали уже довольно редким явлением, что послужило поводом для некоторых общевойсковых начальников к обвинению артиллерии в неумелом действии в бою.

Наступающая пехота стала нести большие потери от огня неподавленной неприятельской артиллерии и при подходе к противнику натыкалась на уцелевшие его пулемёты, под убийственным огнём которых погибала.

Без предварительной артиллерийской подготовки, уничтожающей огонь артиллерии и пулемётов противника, разрушающей защищающие его закрытия, атака пехоты стала невозможной.

Русская полевая артиллерия не в состоянии была решить задачу такой подготовки: для подавления огня неприятельской артиллерии нехватало 76-мм патронов, к тому же дальнобойность 76-мм полевых пушек оказывались не всегда достаточной, а полевых тяжёлых 107-мм было на вооружении очень мало и еще меньше было к ним боеприпасов; пулемёты противника, представляющие мелкую и хорошо замаскированную цель, были часто не видны с удалённых наблюдательных пунктов, командиров стреляющих батарей; стрельба по пулемётам, замечаемым передовыми артиллерийскими наблюдателями, находящимися в первых линиях пехоты, была крайне трудна при несовершенстве передачи целеуказания от значительно удалённых передовых наблюдателей или оказывалась рискованной, так как при подходе атакующей пехоты близко к противнику она могла попасть под выстрелы своей артиллерии.

Опыт маневренного периода войны на русском фронте показал, что в наступательном бою артиллерия, чтобы проложить своей пехоте путь к победе, должна предварительно подготовить своим огнём атаку, не ограничиваясь только прикрытием наступления пехоты, содействием её частным ударам и огневой поддержкой её главного удара на избранный участок.

Без предварительной артиллерийской подготовки атака пехоты оказалась невозможной даже в условиях открытого маневренного боя; атака же сколько-нибудь укрепившегося противника, хотя бы укрывшегося в полевых окопах, безусловно, не имела успеха и вела к огромным напрасным потерям пехоты.

Необходимость предварительной артиллерийской подготовки, недостаточно определённо трактуемой русскими уставами довоенного времени и совершенно отрицавшейся французским уставом 1913 г., стала очевидной во время мировой войны, и в первую очередь для французов.

В полученных штабом русского верховного главнокомандующего указаниях Главной квартиры действующих армий союзников России, составленных по опыту первого месяца войны на французском фронте, между прочим, говорилось^[32]:

«…Атаки велись без должной связи пехоты с артиллерией. Каждая наступательная операция состоит из целой серии детальных действий, имеющих целью захват опорных пунктов. Каждый раз, когда желают захватить опорный пункт, надо подготовить атаку артиллерией и пускать пехоту в штыки лишь с такого расстояния, когда можно быть уверенным, что цель будет достигнута. Каждый раз, когда пехота шла в атаку со слишком больших расстояний, раньше чем результаты артиллерийской подготовки давали себя знать, пехота попадала под огонь пулемётов и несла потери, которых можно было избежать».

Затем, в начале 1915 г., русская ставка получила от главного командования французской армии подробную инструкцию Жоффра от 2 января 1915 г., подтверждающую безусловную необходимость тщательной предварительной подготовки боевых операций, планомерного развития последних, а также необходимость предварительной артиллерийской подготовки.

В отношении действий артиллериями при подготовке атаки указанной (первой) инструкцией Жоффра предусматривалось^[33]:

1. Успех каждой атаки обусловливается могучей артиллерийской подготовкой, прокладывающей дорогу пехоте.