Таланты и покойники

— Да наоборот! — изумилась Вика. — Если б мы с тобой помолчали, Игорь Витальевич не заподозрил бы Кирилла, и все бы, глядишь, обошлось.

— Дорогие мои, — мягко произнес Талызин. — Уверяю вас, я привык думать собственными мозгами и ответственность принимать целиком на себя. А вот факты мне необходимы, и если они у вас есть… Марина?

— Тамара Петровна вела себя после убийства очень странно. Она непривычно фамильярничала с Викой и делала какие-то загадочные намеки. Точнее вам расскажет Вика.

— Так ты уже все сказала, мне добавить нечего. Кстати, — вспомнила Вика, обрадовавшись поводу сменить тему, — а я видела, как Кирилл целовал руки Галине Николаевне.

— Серьезно? — заинтересовалась Марина. — Давно?

— Недели две назад. Нет, ничего такого! Некоторые мужчины делают это просто из вежливости. Хотя, откровенно говоря, терпеть не могу такую привычку.

— У него действительно была подобная привычка? Например, вам он руки целовал? — полюбопытствовал следователь. — Хоть одной из вас?

— Мне, по-моему, нет, а тебе, Маринка?

— Ну, Кирилл сделал однажды деликатную попытку, я якобы случайно отстранилась, и вопрос был закрыт. Кирилл в этом плане очень чуткий человек, и если… Слушай, ты меня поразила. Я была уверена, Галина Николаевна до сих пор влюблена в мужа. Неужели она поощряла Кирилла и ходила к нам в студию ради него? Помнишь, Вика, мы еще с тобой удивлялись, чего ради она сидит на репетициях, если к отношениям мужа с Дашенькой проявляет полнейшее равнодушие? Ведь только после смерти Евгения Борисовича она на нее стала кидаться.

— Господи, да Кирилл просто поцеловал даме руку, а вы сразу… Ну зачем кому-то пожилая тетя, если у него роман с молоденькой племянницей?

— Во-первых, роман с племянницей мог возникнуть уже после романа с тетушкой, а во-вторых, Галина Николаевна ухоженная и достаточно привлекательная. Для такого бабника, как Кирилл, вполне сойдет. О господи! Но чтобы она по случайности убила собственного мужа из-за ревности к племяннице… это уже какая-то древнегреческая трагедия.

— По-моему, ты говорила что-то про плюсы и минусы заочного убийства, — вдруг вспомнила Вика. — Мы еще шли с поминок, помнишь? И ты предположила, что Галина Николаевна пыталась убить Дашеньку, а по ошибке убила мужа. Но я считала, что ты просто треплешься… в смысле, фантазируешь, и…

— А еще, — перебила Марина, — Галина Николаевна последние дни стала делать Кириллу гадости! Именно она выдала, что он ходил в подсобку. Она же вчера спровоцировала скандал по поводу Наташи, при этом зная такие подробности, которые ей знать вроде бы неоткуда.

— Да, девочки, — хмыкнул Талызин. — Трудно решить, что хуже — недостаток фантазии или ее избыток. Галина Николаевна — дама безусловно умная и вполне способна замыслить преступление без улик, а от ошибок в подобной ситуации не гарантирован никто. Однако поцелуй руки — довольно слабое основание для подозрений.

— А почему мы предполагаем, что оба преступления совершены одним и тем же человеком? — неожиданно выдала Марина. — Это ведь необязательно так.

— У нас театральная студия, а не сборище убийц, — холодно парировала Вика. — И вообще, об этом прямо сказано в записке.

— Тем не менее вариантов на самом деле масса. Например, Евгений Борисович погиб случайно, убит был лишь Кирилл. А записку убийца написал для того, чтобы запутать следствие.

— В ней речь о трех попытках. Вы полагаете, убийце захотелось взять на себя лишнее преступление? — съязвил Игорь Витальевич. — По доброте душевной, чтобы не портить нам отчетность?

— Давайте иначе: Евгения Борисовича убил один человек, а Кирилла другой, и этот другой решил свалить свое преступление на первого, вот и написал записку.

— Он же изо всех сил пытался ее найти! — напомнила Вика. — Специально даже взял фонарик, полез в подпол, вывернул все карманы у мертвого Кирилла.

— А может, это инсценировка!

— Опыт подсказывает, что обычно реализуется наиболее простой из возможных вариантов, — объяснил Игорь Витальевич. — И без того оба убийства в студии представляются мне излишне замысловатыми. Впрочем, наверное, надо делать поправку на актерскую среду, в ней повышен градус эмоциональности. Да и подход к жизни, наверное, несколько иной.

— Почему? — удивилась Вика.

Талызин с нехарактерной для себя горячностью пояснил:

— Привычка к изображению сильных страстей, к игре. Слово играудивительно многопланово. Помните названия старинных мистерий? «Игра о Робэне и Марион», например. А у вас Шекспир — настоящая «Игра о жизни и смерти». Возможно, грань между сценой и реальностью для актера слегка размыта. — Тон следователя изменился, и он флегматично закончил: — И все же идея двух убийц кажется мне фантастической.

Марина, вздрогнув, заявила:

— Вика, а ведь он водит нас за нос! Он прекрасно знает, что кое-кто заведомо невиновен, а мы тут с тобой сидим и гадаем на кофейной гуще.

— Откуда ему знать? — вступилась Вика. — Не наговаривай на человека зря.

— Как откуда? Второе преступление ведь не было заочным. И, кстати, понятно, по какой причине. Во-первых, убийца побоялся снова ошибиться, а во-вторых, искал записку. Игорь Витальевич, вы же со всеми поговорили? Кто где был прошлым вечером?

Тот пожал плечами, но, встретив Викин требовательный взгляд, покладисто доложил:

— Галина Николаевна повела Наташу домой, оставив свой автомобиль у Дома культуры, поскольку Наташа живет оттуда в двух шагах. Та сказала, что хочет побыть одна, и поднялась к себе, а Галина Николаевна вернулась, села в машину и поехала домой, где легла спать. Даша с Денисом вышли вместе, но Даша отказалась идти домой, поскольку опасалась за состояние подруги. Они подошли к ее дому и минут сорок сидели под окном на лавочке — света в окне не было, и Даша стеснялась заходить. Потом свет зажегся, и она поднялась к Наташе, но та через дверь прошептала, что не хочет никого видеть, и Денис с Дашей поехали к нему ночевать. Тамара Петровна отправилась домой пешком, знакомых по пути не встретила и звонить никому не звонила. Время ее возвращения мог бы засвидетельствовать разве что ее карликовый пудель, но, увы, разговорить последнего мне не удалось.

— То есть у Даши с Денисом алиби шаткое, — резюмировала Марина, — а у остальных вообще никакого.

— И, к сожалению, это вовсе ничего не значит, — добавил следователь. — Предположим, алиби понадобилось бы мне, и что? Его тоже некому было бы подтвердить. Дочь замужем, живет отдельно, а мой Барсик тоже в свидетели не годится. Барсик — сиамский кот.

«А жена?» — подумала Вика, однако спросить не решилась. Зато решилась Марина.

— Жена умерла восемь лет назад, — вздохнул Талызин, — так что живу бобылем. Короче, отсутствие алиби ничего не значит, равно как и его наличие. Даша и Денис наверняка охотно приврали бы друг ради друга.