Талибы, международный терроризм и человек, объявивший войну Америке

Главным вопросом конференции была роль Пакистана в рамках ВИД («Вооруженного исламского движения»), в частности — будущая активная поддержка Пакистаном вооруженной борьбы исламистов и национально-освободительных движений, то есть международного терроризма. Официальную пакистанскую делегацию возглавляли двое других верных людей Бхутто — генерал Мирза Аслам Бег, бывший начальник штаба пакистанской армии и верный союзник Ирана, и генерал Хамид Гул, бывший шеф МВР (пакистанской разведки), организовавший переправку иностранных моджахедов в Пакистан и Афганистан в конце 1980-х годов. Оба были убежденными исламистами и не раз заявляли о своей уверенности в том, что будущее Пакистана связано с Ираном и исламским блоком. Их участие в хартумской конференции и важная роль, которую они сыграли в оформлении отношений Пакистана с КАИН и исламистским миром, стали доказательством того, что правительство Бхутто продолжит следовать исламистской политике.

Тураби приветствовал решимость Пакистана «охранять права мусульманского населения» в Кашмире и поддержку Пакистаном его борьбы за национальное освобождение. Он одобрил решение Пакистана сохранить свой ядерный потенциал, несмотря на международное давление, особенно со стороны Соединенных Штатов, и пообещал поддержку всего мусульманского мира, благодаря которой Пакистан сможет расширять свою ядерную программу.

Пакистанская делегация заверила руководство КАИН в том, что Исламабад не подчинится давлению Запада и не сократит помощь арабским «афганцам» и международному терроризму. Пакистанские делегаты подчеркнули, что Пакистан может сделать вид, будто он борется с арабскими исламистами или сворачивает инфраструктуру, предназначенную для поддержки международного терроризма, — чтобы получить доступ к сложным технологиям, несмотря на растущее давление Запада. Но это будет только шоу, а на самом деле поддержка воинствующего исламизма будет расширяться.

В конце 1993 года МВР начала энергично выполнять обещания, данные в Хартуме. В 1994 году МВР вместе с ВЕ-ВАК (иранской разведкой) значительно перестроили и расширили террористическую структуру в Афганистане, в частности лагеря для подготовки арабов и других иностранцев — нового поколения «афганцев». Инструкторы МВР были наиболее активны в четырех лагерях, где иностранные «афганцы» обучались продвинутым техникам ведения боя и тактике, изготовлению сложных бомб и мин-ловушек, а также способам осуществления «мученических» (суицидальных) операций.

Одним из шагов стала перестройка тренировочной инфраструктуры моджахедов в районе между Жаваром и Ховстом (восточный Афганистан). В 1980-е годы этот тренировочный комплекс держался МВР якобы для Джаладдина Хаккани — опытного командира афганских моджахедов. Но в 1994 году Хаккани командовал лишь отрядом примерно в 200 человек, который охранял местные полевые склады боеприпасов, — в то время как около 100 пакистанских и более 30 арабских инструкторов обучали 400–500 моджахедов со всего мусульманского мира. Соотношение инструкторов и учеников обеспечивало эффективное обучение. Работа комплекса была поставлена профессионально; перед приемом опытные эксперты МВР проводили тщательное медицинское обследование, проверку военных навыков, психологическое тестирование и проверку благонадежности всех кандидатов. Обучение длилось от четырех месяцев до двух лет, в зависимости от предмета.

Состав студентов отражал приоритеты исламистского руководства. В 1994–1995 годах в число стажеров входило 350 таджиков (100 — из Таджикистана, остальные — из северо-восточного Афганистана), около 100 чеченских отрядов, 3 группы из Боснии и Герцеговины, 2 группы палестинцев, группа с Филиппин, молдавская группа и две украинские (в основном — крымские татары). Стажеры были поделены на учебные команды из двенадцати-четырнадцати человек, в зависимости от их опыта и страны происхождения. Из соображений безопасности общение между членами разных групп или команд было строго запрещено. А когда личность и род деятельности стажеров нужно было держать в секрете, проводились специальные ночные курсы. Эта система обучения впоследствии сохранится и будет развиваться. В августе 1998 по некоторым из этих лагерей США нанесли удары крылатыми ракетами.

Другие главные учебные центры для «афганцев» появились в 1994 году. В Чахар-Сиябе, цитадели «Хизб-и-Ислами», МВР создала крупный тренировочный центр, где обучалось более 200 арабских «афганцев», которых готовили для проведения эффектных операций на Западе и в прозападных странах Ближнего Востока. В других частях Афганистана МВР также создавала такие лагеря.

В 1994 и 1995 годах большая часть материально-технической и прочей (разведданные, финансы) помощи исламистским организациям переправлялась через финансируемые МВР пакистанские организации — такие как «Харакат уль-Ансар» и «Марказ аль-Дауат аль-Аршад». В начале 1995 года представители «Харакат уль-Ансар» тайно торжествовали: их моджахеды сражались в Кашмире, на Филиппинах, в Боснии и Герцеговине, Таджикистане и по всему Ближнему Востоку. В документе 1995 года о наборе добровольцев подчеркивалось, что «моджахеды из арабских пустынь проникли в Боснию по коридорам афганского джихада. Западный мир потрясен». Главные силы «Марказ аль-Дауат аль-Аршад» сражались в Кашмире, а также организовывали обучение и поддержку моджахедов из «арабского мира, Кашмира, Боснии, Филиппин, Эритреи, Сомали, Африки [sic], Америки [Соединенных Штатов] и Европы», находящихся на главных базах в Афганистане и Пакистане. Командиры «Марказ аль-Дауат аль-Аршад» подчеркивали, что некоторые из этих моджахедов уже участвовали в операциях в Соединенных Штатах, Западной Европе, Боснии и Герцеговине и Чечне.

Тем временем Пакистан приступил к осуществлению своих смелых стратегических планов. С начала 1990-х годов, после распада Советского Союза и войны в Персидском заливе, КНР занималась созданием Трансазиатской оси — антиамериканского блока, протянувшегося от восточных берегов Средиземного моря через Южную и Центральную Азию к тихоокеанскому побережью. В этом ряду Исламабад, благодаря исламистскому характеру своей политики и уникальным стратегическим отношениям с Китаем, выступил в роли связующего звена между мусульманским блоком и Пекином. Чтобы укрепить положение Исламабада в регионе, МВР устроила серию дерзких операций с целью получить доступ к ключевым транспортным узлам региона. Резкая перемена в отношении Исламабада к Афганистану и, следовательно, к развернутой там исламистской террористической системе стала последствием этого полного пересмотра главных стратегических целей Пакистана.

В начале 1990-х годов установление контроля над дорожной системой Афганистана стало одной из важнейших тайных операций МВР — возможно, второй по значимости после финансирования подрывной деятельности и терроризма в Кашмире. МВР начала грандиозную программу установления контроля над трассой Кушка — Герат — Кандагар — Куэтта. Эта дорога тянется из бывшей советской Средней Азии через западный и южный Афганистан, проходит по южному Пакистану и ведет к главному пакистанскому порту — Карачи. Это единственная стратегическая артерия, находящаяся в относительно хорошем состоянии, которую можно перестроить, чтобы большие колонные автотранспорты могли проходить по ней относительно легко. А тянущиеся вдоль этой дороги трубопроводы, по которым идет газ и нефть из Средней Азии и северного Афганистана, должны были стать основой будущего экономического процветания Пакистана.

Исламабад был настроен установить контроль над этой стратегически важной артерией любой ценой. Пакистан начал восстанавливать наиболее поврежденные участки дороги в Афганистане, работая с поставщиками из тех племен, у которых давно были установлены контакты с МВР.

Чтобы обеспечить Пакистану действительный контроль над этой жизненно важной дорогой, МВР выдавала вождям местных племен оружие и деньги, а также находила рынки сбыта для наркотиков, которые они выращивали в Гелмандской долине (юго-западный Афганистан). Из-за денег, оружия и влияния в южном Афганистане начались бесконечные братоубийственные войны, и к 1994 году МВР обнаружила, что большинство хороших командиров убиты, и сотрудничать теперь приходится со всяким отребьем. Соглашения заключались с самонадеянными военачальниками и наркоторговцами, притворявшимися боевыми командирами. Эти новоявленные лидеры одурманивали население наркотиками и злоупотребляли своими отношениями с Пакистаном, по-прежнему остававшимся единственным для Афганистана путем доступа к западным товарам. В середине 1994 года эта программа начала проваливаться, потому что алчные военачальники в южном Афганистане начали нападать на те самые автоколонны, которые они должны были защищать.

Спустя несколько месяцев вся эта ситуация завершилась взрывом, и на сцене появилась новая сила — фанатики-исламисты из движения «Талибан», которое до сих пор контролирует большую часть Афганистана и предоставляет убежище бин Ладену, несмотря на усиленное давление со стороны Штатов. Мулави Мохаммед Омар из. Кандагара, признанный лидер «Талибана», — пуштун, опытный боевой командир, ставший учеником богословской школы. История его прихода к власти очень поучительна для объяснения общественно-политической мотивации движения «Талибан» в целом.

Согласно легенде, осенью 1994 года пророк Мухаммед явился Мулави Мохаммеду Омару во сне и приказал ему избавить его племя от порочного, деспотичного военачальника — водворенного МВР «местного командира», «прославившегося» изнасилованиями и мародерством. Получив дозволение от своего муллы, Мулави Мохаммед Омар организовал отряд из пятидесяти товарищей (все — бывшие моджахеды, служившие под его командованием в 80-х) и убил военачальника, свершив «народное правосудие».

Мулави Мохаммед Омар создал местную религиозную власть, поручив ей раздачу конфискованного имущества военачальника бедным и нуждающимся в районе Кандагара. А оружие военачальника и его раскаявшиеся бойцы стали основой нового религиозного движения. Впоследствии оно получит название «Талибан» («ученики богословских школ») — в честь происхождения его лидеров.