Талиесин

Гвейр хохотнул в бороду.

— Тут-то негодяи должны были призадуматься! Вы их узнали?

Эльфин пожал плечами.

— Помельче, чем круитни, и некоторые с раскрашенными лицами.

— Пикты! — воскликнул Гвейр, ударяя по столу кулаком. — Это они, грабители проклятущие, осаждают вал вот уже второе лето подряд.

— Далеконько на юг они забрались, — заметил Эльфин.

— Верно говоришь. А уж раз зашли, жди их снова — вот увидишь.

— Поэтому я и здесь, — сказал Эльфин. — Я собираю дружину.

Кустистые рыжие брови Гвейра удивленно поднялись.

— Дружину, говоришь? — Он перевел взгляд с одного гостя на другого, и по лицу его медленно расползлась улыбка. — Дружину, значит?

— Мне потребуется сто человек.

— Сто?!

— И столько же лошадей.

Гвейр оперся на локти, ссутулил мощные плечи.

— Это немало, Эльфин. Очень немало.

— Мы будем не скотокрадов пугать, а защищать наш народ и землю. Мою дружину обучат в римской кавалерии.

— В римской? — Улыбка сошла с его лица: до Гвейра постепенно доходила вся серьезность затеи.

— Я договорился с трибуном Каерсегойнта. Мы даем ему на лето людей и коней, а он возвращает их обученными и готовыми к бою.

Гвейр колебался.

— Сто людей и сто коней, — пробормотал он.

— Мы соберем их, — уверенно сказал Эльфин, — если приложим все силы. Я хочу быть с ними, чтобы научиться командовать. Трибун сказал, что кроме круитни на юг от Вала пробиваются аттакотты и скотты из Ирландии, и еще какие-то саксы. Набегов следует ждать ко времени сбора урожая, если не раньше.

— А что, гарнизон их не остановит?

— Нет, — Эльфин твердо покачал головой. — Во всех гарнизонах недобор. Им не сдюжить.

— Я плачу немалые подати, — буркнул Гвейр Паладир.

— Подати податями, на людей не хватает. А хоть бы и хватало — дикари осмелели. Если мы будем смотреть и ждать, головы наших детей скоро украсят их пояса.

— Неужто все так плохо? — усомнился Гвейр.

— Уж поверь, — сказал Киалл.

— Да. И будет еще хуже. — Эльфин положил ладони на стол. — Сильная дружина — главная наша надежда.

— А лорд Гвиддно? Что говорит он?

— Соглашается. Или мы собираем дружину, или будем смотреть, как жгут и грабят наши деревни, угоняют женщин и скот.

Гвейр запустил пятерню в тронутую сединой гриву.

— Я и не знал.

— Так ты нас поддержишь?

— Да, да. Гвейр Паладир свою часть выполнит. Махинллет даст людей и коней.

Эльфин просиял.

— Вот и славно! — Он поднял кубок. — Здрав будь, Гвейр.

— Да, и да будут здравы враги наших врагов!

Они выпили, утерли пену с усов, и запыхавшаяся хозяйка поставила на стол дымящийся горшок. Пока она разливала похлебку по деревянным мискам, Эльфин спросил:

— Так на сколько человек нам рассчитывать?

Хозяйка предостерегающе взглянула на мужа. Гвейр покусал губы и, не обращая внимания на выразительный взгляд жены, сказал:

— На пятнадцать… нет, пусть будут все двадцать!

Жена грохнула на стол чугунок и, колыхаясь; вышла из комнаты.

— Пусть будет десять, — ответил Эльфин. — Этого довольно. Мы не хотим оставить деревню без мужчин. Тебе понадобятся работники в полях и во время уборки.

— Десять так десять, — широко улыбнулся Гвейр. — Клянусь светом Ллеу, это будет славная дружина!

Так оно и продолжалось. В Нетбо, Исгибор-и-Коеде, Талибонте, Невенире, Динодиге, Арлехведде, Плас Гогерддане, Бреви Вауре, Абериствите и других селениях королевства Гвиддно Гаранхира — везде Эльфин встречал ласковый прием и просил дать ему людей. Там, где откровенность и разумные доводы не достигали цели, Эльфин упрашивал, грозил, льстил и ловил на слове. Одного за другим убеждал он местных правителей.

В Каердиви он вернулся через пять дней, заручившись обещаниями получить сто двадцать человек. Гвиддно Гаранхир порадовался сыновним успехам.

— Когда они приедут? — спросил он.

— За три ночи до полнолуния. Они должны привезти еды для себя и корма для лошадей на всю дорогу. Мы даем мясо, пиво и хлеб.

— Как договаривались. Надеюсь, трибун Авит оценит нашу щедрость, — неохотно согласился Гвиддно.

Эльфин сурово взглянул на него.

— Слушай, отец. Мы делаем это не для Авита или кого-то еще. Это для нас самих. Ты слышал центуриона Максима: мы будем защищать себя и свое добро. Важно, чтобы это понимали все.

— Да все я понимаю, — раздраженно произнес Гвиддно. — Мне вот что не нравится: разве я плачу подати не для того, чтобы римляне охраняли мои земли?

— Гвейр, Тегир, Эбрей и остальные — все слово в слово говорят одно и то же, — ответил Эльфин. — Но это не меняет главного — власть Рима не безгранична. А даже и будь она безгранична, легион не может поспеть всюду. Дружина нужна нам самим и обойдется в пустяк — часть летней подати. Глуп тот властитель, который ради такой малости ставит под удар все.

Гвиддно нехотя согласился.

— А ведь было время, когда соседство с гарнизоном что-то да значило.

Эльфин ухмыльнулся:

— Погоди, к концу лета у нас будет свой гарнизон.

Последующие недели были посвящены сбору припасов для поездки в Сегойнт на все долгие летние месяцы. Для Эльфина время отъезда выпало неудачное, ведь он только что женился и беспокоился о своей семье. Он старался как можно больше времени проводить с женой и сыном. Они с Ронвен часами гуляли вдоль реки и по обрывам над морем, смотрели, как ядреными звездными ночами и ясными солнечными днями весна преображает поблекший за зиму мир.

— Ты уезжаешь так надолго, — вздохнула Ронвен, ставя обед на стол в их новом доме. — Мы будем скучать.

— Я уже без тебя скучаю, — нежно сказал Эльфин, ловя ее за руку и притягивая к себе. — Сумеешь ли ты быть сильной? Вытерпишь ли разлуку?

— Не скажу, что это будет легко, но я рада, что ты едешь. Я знаю, как тебе это важно. Ты должен ехать ради нашего будущего.

Эльфин притянул ее руку ко рту и надолго прижал к губам.

— Ах, Ронвен…

— Полнолуние и новолуние прошло с тех пор, как мы поженились, супруг мой.

— Да.

— Срок нашего разделения окончился. Пора нам быть вместе.